Пираты Тагоры
Шрифт:
– Что это?
– Смотрите-смотрите. Открывайте. Это подарок от шефа.
Птицелов откинул крышку. Посмотрел внутрь шкатулки.
– Я не знал, что у нас такие могут делать.
– У вас, пожалуй, и не могут.
– А где могут? На вашей родине, в Пандее?
– Да, в Пандее…
– Господин Странник… – Птицелов замялся. – Вам ведь известно о моей способности отличать правду от лжи?
Странник хмыкнул.
– Известно. Мне известно еще, в каких случаях этот дар не работает. – Видя, что Птицелов собирается что-то сказать, Странник добавил: – Но теперь у тебя одна правда, Птицелов. Найди сбежавшего иномирянина, и ты спасешь всех – себя, меня, семью, Столицу, Мир. Все остальное – это шелуха.
Глава
Полуторакилометровый диск «Тасмании» восходил над красно-оранжевым серпом Саракша третьей незаконной луной. Люди в рубке «призрака» наблюдали приближение гиганта в полном молчании. Впрочем, это «Тасмания», без вести пропавшая около года назад, казалась сейчас призраком, миражом, фата-морганой, которая растает, едва спасательный звездолет коснется ее лучами своих локаторов. Даже многоопытные комконовцы затаили дыхание, когда пилот приступил к стыковочным эволюциям.
«Тасмания» заслонила горизонт. Теперь не она восходила над Саракшем, а он над ней. Стометровые выступы реакторной группы, окружали пятидесятиметровый купол обитаемого отсека, словно лепестки чашечку цветка. Эспада вспомнил, что из-за этой своеобразной формы Д-космолетам долгое время было принято давать «цветочные» названия: «Лилия», «Ромашка», «Левкой», «Подсолнечник», но потом кто-то из главных конструкторов решил, что это звучит несолидно, и с орбитальных верфей стали сходить корабли с именами «Тариэль», «Геркулес», «Стрела», «Арго».
Д-космолет «Тасмания» принадлежал к третьему и последнему поколению межзвездных гигантов. Мифология уступила место географии, но «Кавказу», «Антарктике», «Дакоте» и другим кораблям «географической» серии суждена была короткая жизнь. Квазиживые кораблики, которых выращивали из механозародышей за одну ночь, быстро вытеснили с галактических просторов этих диплодоков героической эпохи.
Отныне и довеку звездоплавателем мог стать кто угодно. Мечта великого Краюхина о том, что когда-нибудь в космос будут летать по профсоюзным путевкам, сбылась. И даже – с лихвой. К примеру, школьники могли, пусть и под присмотром Учителя, отправиться в каникулы, скажем, на планету Ружена и наловить там ослепительно красивых рэмб для живого уголка.
Бросив Галактику к своим ногам, человечество, правда, столкнулось с множеством проблем. Чего стоит одна только пресловутая Группа Свободного Поиска. Тысячи молодых людей принялись азартно покорять просторы Вселенной, ни мало не заботясь о последствиях.
И последствия не заставили себя ждать. Список погибших или пропавших без вести растет. История с Максимом Каммерером окончилась благополучно для него и не слишком – для целой страны. Неведомо где пропал «Пеликан» с молодоженами Александром и Мари Семеновыми. Не говоря уже о многочисленных свободных художниках, ищущих творческого уединения, и прочих отшельниках, уставших от современной цивилизации.
Нет, космос вовсе непохож на пригородный лесок, а планеты – не место для пикников, но человечество, опьяненное собственным могуществом, решительно не желает признавать этого. Может, хоть история с «Тасманией» чему-нибудь научит? Ведь Следопыты – не молокососы. Если Галактика для них и лес, то не чистый, пронизанный солнцем березняк, а – дремучая тайга, заваленная буреломом, полная медведей, скрывающая в себе редкие стоянки древних кочевников. И тем не менее даже Следопыты оказались неготовыми ко всем неожиданностям космической «тайги». Уму непостижимо, как они умудрились попасться на удочку тагорян? И любопытно знать, что за наживка была им предложена?
«Ничего, разузнаем», – сказал себе Эспада, машинально поглаживая рукоять «кобольда», с которым никак не хотел расстаться. Он даже пополнил боеприпасы к нему, засунув в синтезатор на базе последний патрон. Комов заметил это движение и покачал головой. Эспада понял жест и убрал руку с пистолета. Разумеется, он не собирался стрелять по тагорянам. Да и зачем? Мокрицеподобных насекомых можно топтать ногами. Им не устоять против ярости великанов-землян. Хотя никакой ярости не будет. Спасатели помнили, что перед ними не ракопауки с Пандоры, а разумные существа, пусть и имеющие нехорошую особенность паразитировать на гуманоидах. Они же не виноваты. Просто так сложилось у них на Тагоре, что насекомые в тяжелой борьбе за существование в подземных пустотах Приполярного континента обрели зачатки интеллекта, а приматы, обитающие на поверхности в райском саду вечнозеленых тропиков, – нет.
«Псевдохомо, – подумал Эспада с горечью. – Носители разумных паразитов…»
Специальная экспедиция КОМКОНа доказала, что эти весьма симпатичные двуногие прямоходящие интеллектом не превосходят шимпанзе. А посему в том, что высокоученые членистоногие используют недоразвитых гуманоидов в качестве симбионтов, нет ничего предосудительного. Но одно дело – признать это в официальных документах, другое – обнародовать все детали без предварительной подготовки. Современные земляне далеки от антропоцентризма, но ксенофобия способна проснуться на уровне животного инстинкта. Комиссия по контактам придумала замечательный трюк. Более всего подвержены ксенофобии дети, которым бывает трудно объяснить, зачем нужно любить «мерзкого» жука. Следовательно, грустную правду о планете Тагора надо донести не через открытые публикации, а через – детскую книгу, увлекательно и талантливо написанную. Расчет ученых мужей оправдался. «Соглядатай», созданный неким Исидором Микуловым (это, наверняка, псевдоним), стал самой популярной повестью среди подростков поколения двадцатых. Иоганн Сурд выполнил великолепные иллюстрации, при воспоминании о которых у Эспады до сих пор сладко щемит сердце. Пейзажи далекой планеты… Косморазведчик Бенни Дуров у своего корабля… Дикие джунгли… Колоссальная машина-город… Из-су и ло-ту – дружелюбные симбионты, осваивающие родной мир в согласии друг с другом… Эти теплые ненавязчивые образы стали частью земной культуры, а тагоряне, как и предсказывали социопсихологи, не вызвали инстинктивного отторжения даже у детей, словно всегда были рядом.
На экране засеребрились инеем стены стыковочного шлюза. Движение «призрака» прекратилось. Молодой пилот повернулся лицом к пассажирам и сообщил:
– Давление в шлюзе норма, коллеги.
Комов поднялся раньше остальных. Гибкие плети фиксаторов втянулись в кресло, будто осьминог поджал щупальца. Следом взгромоздился Осиновский, одернул мешковатый десантный комбинезон. Глаза начальника полярной базы пылали мрачным огнем.
Первые свидетельства присутствия людей комконовцы обнаружили в технологическом тоннеле пятого уровня.
– Бедлам, – проворчал Осиновский, поднимая истерзанную книжку.
Книжка выглядела так, словно на нее многократно наступали. Называлась она «Новейшие приемы выслеживания тахоргов», и было этим новейшим приемам лет семьдесят. Похоже, у кого-то из экипажа «Тасмании» она входила в круг любимого чтива, а теперь валялась забытая, бесстыдно раскинув помятые крылья обложки.
Эскалаторы, как и скоростные лифты, не работали, и спасательной команде пришлось воспользоваться винтовыми лестницами, чтобы попасть на главный уровень, именуемый на жаргоне старых космолетчиков «седьмым небом». «Небо» начиналось с кольцевого коридора с дверями кают на внешней стороне, который обегал круглый зал центральной рубки управления. И вот здесь царил настоящий «бедлам». Под ногами спасателей хрустели россыпи мемокристаллов, обрывки магнитных лент цеплялись за башмаки и волочились блестящими коричневыми змеями следом. На искусственном ковровом покрытии темнели подозрительные пятна. Спасатели открывали все каюты подряд. Если дверь оказывалась заперта, ее попросту высаживали. Каюты выглядели так, словно в них обитали животные: скомканное несвежее постельное белье, вырванные с мясом декоративные панели под махагоновое дерево, содранные со стен и затоптанные фотографии детей, стариков, молоденьких девушек, надо полагать – родных, друзей и возлюбленных, оставленных членами экипажа на Земле.