Пираты. Книга 2. Остров Паука

Пронин Игорь Евгеньевич

— Корабли! — Моррисон вскочил на ноги, натягивая шляпу. — Марсовый, какого дьявола ты еще сидишь! Наверх!

— Не нужно! — бинокль Бенёвского был еще у меня, и я взбежала на кормовую надстройку. — И отсюда все разглядим.

Это были те два восточных кораблика, которым мы помогли у мыса Доброй Надежды. Они подошли настолько близко, что в бинокль я разглядела следы от ядер на их бортах. Значит, они все-таки настигли злополучного «Дона Жуана как его там».

— К бою!

Я не оглядывалась — знала, что на эту команду мои люди реагируют всегда одинаково. Что-то кричал Бенёвский, призывая образумиться, но рев боцмана перекрывал его. За минуту канониры встали у пушек, стрелки заняли свои места. Несмотря на то, что перетащить пару стволов на корму я не догадалась, мы могли достать эти маленькие корабли. Точнее, Роберт с помощью кобры — мог. Но я помнила о шкатулке, которую они пытались вернуть, и поэтому решила не торопиться.

У бушприта одного из кораблей кто-то отчаянно размахивал белым флагом. Я приказала ответить тем же. Говорить — так говорить. Стрелять-то нам уже надоело. Корабль двинулся к нам, в то время как второй направился к берегу в стороне.

— Дикари! — Джон тронул меня за плечо. — Они выходят из леса, встречают их. Как друзей.

— Плохо дело, — пришлось признать мне. — Не знаю, Бенёвский, как по-вашему, а обычно старым друзьям верят больше, чем новым.

Полковник ничего не ответил. Корабль подплыл к нам на расстояние крика и я узнала в человеке на носу толстяка Бартоломеу. Выглядел он неважно: весь то ли в грязи, то ли в крови, один глаз совершенно заплыл.

— Капитан! Мой судно потоплен! Не в добрый час мы вас встретить!

— Это точно, Бартоломеу! Прошу прощения, но бывает и так! — мне и в самом деле было стыдно — А где остальные, и капитан Диаш?

Вместо ответа Бартоломеу провел пальцем по горлу. Я прикусила губу. Значит, я даровала португальцем жизнь, не убив никого, кроме подлого Фариа, а эти мерзавцы решили по-своему?

— Это арабский корсар! Или пират… Но он поклясться, что убивать всех христиан! Вы ему не верить! — Бартоломеу явно не потерял присутствия духа. — Я не говорить о ваша стрельба! Топить их оба и все! Сейчас!

— Погоди! — я ничего не имела против предложения Бартоломеу, но спешить было некуда. — Что хочет этот корсар?

— Басим Смертельный, так его звать! Не верить ему! Он хочет шкатулка! Не давать! — Бартоломеу в своей вспыльчивой манере притопнул ногой, и один из стоявших сзади воинов врезал ему по хребту. — Стрелять, а не шкатулка ему!

— А что он мне даст за шкатулку? — спросила я. — Скажи, что она мне нравится!

Бартоломеу перевел, долго слушал ответ, еще раз получил по хребту и снова закричал:

— Жизнь, говорит, всем! Но не верить! Басим Смертельный всем христианам смерть, клятва! Стрелять и все! Еще Басим говорить, что сакалава его друзья! Это, наверное, правда, я отсюда вижу как обниматься они!

Я повернула голову к берегу и увидела, как какой-то вождь дикарей обнимается со спрыгнувшим на песок арабом. Значит, наших чернокожих воинов зовут сакалава… Что толку мне от этого слова? Подружиться с ними уже не получится, затея Бенёвского провалилась, даже если еще и был какой-то шанс.

Клятва убивать всех христиан, которых этот Басим встретит, меня не впечатлила. Я таких клятв слышала сотни: убивать всех испанцев, убивать всех французов, убивать всех индейцев.. — Наговорит человек сгоряча, а потом, глядишь, вместе с теми, кого клялся убивать, идет походом городок разграбить. А потом при дележе добычи сцепится со своими же. Пиратское настроение меняется так же быстро, как погода на море, если только речь не идет о чем-то очень ценном.

— Скажи ему вот что, уважаемый дон Бартоломеу! Скажи, что у меня поврежден корабль, нужна долгая, серьезная починка. Потом я могу отдать ему шкатулку, но пока она мне очень нужна. Потому что я храню в ней порох!

Прозрачнее намека, кажется, и не придумаешь. Дюпон даже хохотнул и принялся довольно закручивать усы. А бедняга Бартоломеу, когда перевел все мне сказанное, в награду получил тычок кулаком в живот.

— Басим говорит, со шкатулка хоть что-то случится — смерть всем! Отдавать шкатулка — он отпускать всех. И сакалава не тронут, будет починка!

— Дожимай его! — подсказал Клод. — Басиму нужна эта шкатулка куда сильнее, чем все наши души.

И началась торговля. Она продолжалась так долго, что и я, и Бартоломеу вконец охрипли и с трудом понимали друг друга. А уж, сколько Бартоломеу получил тычков и пинков, пока переводил мои ответы! Я поклялась себе, что сделаю все возможное, чтобы выручить беднягу. Он мне нравился. Тем более, что все время призывал кончать разговор и расстрелять арабов вместе с ним. Английского корсары, видимо, совершенно не понимали.

А торговаться было о чем. У меня было больше пушек, почти столько же людей. Если починить пробоину и позволить «Ла Навидад» отойти от берега — как Басим сможет отобрать у меня свою драгоценную шкатулку? Но и я не могла верить ему на слово. Наконец, сошлись на том, что люди Басима под руководством Тощего Бена сами доставят все необходимое и с помощью сакалава починят наш борт. Потом мы можем дождаться прилива и сняться с якоря. Но все это время шкатулка должна находиться на берегу, и лично я — вместе с ней. Пришлось согласиться, другого варианта я не видела. Роберт отчаянно протестовал, но остальные молчали.

— Бочонок пороха! — прохрипела я, когда мы закончили. Полный бочонок! Я хочу, чтобы полная пороха шкатулка стояла в бочонке с порохом, и случись что кусочка бы Басиму не досталось!

Спустя час приготовлений и дополнительных переговоров все выглядело так: я сидела футах в ста от «Ла Навидад» верхом на бочонке и держала в руках шкатулку, в самом деле полную пороха. Руке у меня был заряженный пистолет, а вокруг — человек двадцать вооруженных корсаров.

Первым делом шкатулку осмотрели, прямо у меня в руках. Мы с Джоном догадались отмыть ее от чернил, прежде чем показывать, и проверка прошла хорошо. Сам Басим подойти не рискнул, ограничившись посылкой доверенных людей. А потом… Потом началось тягостное ожидание.

Хотя надо отдать должное: за починку Басим взялся со всей ответственностью. У сакалава корсар пользовался огромным авторитетом, так что в рабочих руках у нас недостатка не было. Когда стемнело, разожгли костры и продолжили работу. Бен, руководивший всем, время от времени показывал мне жестами: все в порядке. Указания от меня он получил простые, но строжайшие: чтобы все было сделано хорошо. Чуть что не так — работа прерывается, и мы возвращаемся к переговорам.

Поначалу меня эта ситуация забавляла. Все работают, а я сижу и наблюдаю. По личному указанию Басима — я бы не догадалась в суете! — надо мной соорудили навес из жердей и листьев. По всей вероятности, араб боялся, что порох может прогреться на солнце. И все же очень скоро мне стало и жарко, и скучно. Воды я старалась много не пить. Ситуацию, когда нужно срочно отойти, мы не обговаривали, и возвращаться к ней показалось мне неудобным. В такой жаре вся влага может выйти с потом, нужно просто немного потерпеть.