Пираты. Книга 3. Остров Моаи
Шрифт:
И опять самолет рванулся в небо, раскалывая и дробя мерзлый воздух. Москва, будто громадная плоская галактика, качнулась и ушла в сторону, постепенно уменьшаясь и бледнея. А самолет, вневременной космический корабль, уносил своих пассажиров не то в прошлое, не то в будущее. Для тебя же Остров был и прошлым, и будущим. Через пятнадцать часов он станет твоим настоящим.
Ночь кончилась неожиданно быстро, а утром где-то внизу медленно и величаво, как на глобусе, поплыли заснеженные горы Урала, замерзшие болота Западной Сибири, днем ты увидел горы Восточной Сибири, похожие на скомканную розовую бумагу. Потом приблизился Дальний Восток – сумрачный и туманный.
ИЗ ГАЗЕТ. Тайфун, который обрушился на острова Курильской гряды, приблизился сегодня к берегам Сахалина.
ФЕВРАЛЬ. ВЕЧЕР. Вечер наступил раньше обычного, это было заметно сразу. Уже к четырем часам сгустились сумерки, и небо налилось какой-то злобной силой. Над головой ощущалась тяжесть. Она настораживала, словно вот-вот должно произойти что-то значительное и неотвратимое. И темнело в этот день по-особенному, как в кинотеатре – со всех сторон сразу. Не было уже ни запада, ни востока, а солнце, закрытое плотными, набитыми снегом тучами, будто люстра, угасало прямо на глазах. А когда стемнело, в свете уцелевших после январского бурана фонарей, на фоне окон и витрин стало видно, как валит снег.
Психическая атака, иначе это не назовешь. Крупные снежинки шли сплошной массой, сталкиваясь и срастаясь друг с другом. Если б не холод, не ветер, то сугробы можно было бы сравнить со вскипающим молоком. Они набухали, росли, затопляя улицы, дворы, подбирались к подоконникам нижних этажей.
То, что мягкой тяжестью валилось сверху, вряд ли можно назвать снегом – словом, за которым еще с детства стоит что-то праздничное. Нет, это совсем не тот снег, который украшает новогодние улицы, новогодние ресницы и почти невесомо ложится на провода, на гроздья рябины, на крыши и заборы. Это была стихия, бессмысленная и беспощадная.
Есть мягкий ветерок – и есть ураган, выламывающий деревья из земли.
Есть волна, сверкающая теплыми бликами, – и есть цунами, которая легко перекатывается через острова, смывая дома и холмы.
Есть уютный костер – и есть лесной пожар, от которого выкипают озера.
Есть снег – и снег.
Машины исчезли с улиц еще в середине дня, и по городу разъезжали лишь тяжелые тягачи местного гарнизона. Их почти не было видно в снегопаде, и люди спешили втиснуться в сугробы, издали заслышав грохот сильных моторов, скрежет гусениц, едва разглядев размытый свет фар. Тягачами пытались если не расчистить, то хотя бы наметить место, где раньше была дорога. Потом, когда через несколько дней все утихнет, расчисткой можно будет заняться всерьез. После каждого бурана улицы превращались в глубокие узкие траншеи, а очередной снегопад заносил их быстро и намертво. За зиму дороги поднимались на несколько метров, и никого не удивляло, когда к весне машины проезжали на уровне второго этажа.
Город словно готовился к длительной и тяжелой осаде.
Учитывая опыт прошлых циклонов, в магазинах расхватывали хлеб и водку. Потом принялись за консервы, колбасу, рыбу. К вечеру дело дошло до детской муки, пряников, сушек. В промтоварные магазины заходили только отогреться, отдышаться, распрямить затекшие спины.
Среди прохожих все больше попадалось лыжников.
Домохозяйки на лыжах обходили ближайшие магазины.
На лыжи встали разносчики телеграмм, милиционеры, электромонтеры – в горсеть непрерывно поступали сигналы о перегоревших предохранителях, оборванных проводах, поваленных ветром столбах.
Лыжи надели врачи «Скорой помощи».
Чтобы можно было хоть как-то смотреть перед собой, прохожие закрывали лица целлулоидными пленками, фанерными дощечками, на голову под шапки натягивали целлофановые мешки, некоторые надевали карнавальные маски, пугая встречных звериным обличьем и неживыми ухмылками.
В пустом главпочтамте уже несколько дней не было ни писем, ни газет. Только у окошка приема телеграмм с утра стояла терпеливая очередь – Остров успокаивал, Остров просил не волноваться.
Школы засветло распустили учеников, а вслед за ними разошлись и учителя.
Закрылись кинотеатры.
На заводах рабочие, оставив цеха, расчищали склады, подъездные пути, погрузочные площадки.
Ударные бригады пытались разгрести заносы возле хлебозавода, угольных складов ТЭЦ, на вокзале.
Тягачами доставляли молоко в детские кухни, пищу в больницы, хлеб в магазины, пьяных в вытрезвители.
Жители одноэтажных домов запасались водой, дровами, впускали кошек, собак, коз – вполне возможно, что после бурана из снега не будет торчать и труба.
Самый большой город Острова готовился к осаде.
А маленькие поселки, деревни затаились в ожидании. Они могли противопоставить снегу только спокойствие и выдержку.
Спешили в порты катера, пароходы. Не жалея моторов, таранили сугробы шоферы, стараясь успеть добраться до жилья. Не долетев до Острова, разворачивались в воздухе и уходили на материк самолеты.
СЧАСТЛИВОГО ПУТИ! Машинист поезда Дадонов, вспарывая снег высокими валенками, медленно прошел вдоль деревянного японского вокзала с низкими дверями и тощими колоннами, заглянул в зал ожидания и вышел на перрон. У фонаря ветром переломило провод, и лампочка беспрестанно мигала, будто морзянкой звала на помощь. Когда она загоралась, на первом пути возникал темный и холодный состав. Замерзшие окна вагонов тускло поблескивали в свете задыхающейся в снегопаде лампочки. Но вот провода снова разъединялись, и состав словно проваливался куда-то, исчезал.
По железной лестнице, прилепившейся к наружной стенке здания, Дадонов поднялся на второй этаж, постучал валенками о решетку и вошел в кабинет начальника службы.
– Что скажешь, Дадонов? – Усатый, седой начальник быстро поднялся из-за стола и сунул машинисту холодную ладошку. – Опять на погоду будешь жаловаться?
– А чего на нее жаловаться... Погода и есть погода.
– Отличная погода! Бодрит! Молодит! Посмотри на меня – разве нет?!
Дадонов хмуро посмотрел на начальника, скользнул взглядом по окнам и опустил голову.
– Да уж, молодит, – ответил он негромко. – Я вот подумал...
– Рейс отменить? – спросил начальник.
– Не то, чтобы отменить... А задержать маленько не помешало бы.
– Чего ради?! – Начальник всплеснул ладошками, вскинул седые клочковатые брови. – Ну, снежок выпал, ну, ветерок подул! Ну! Ты помнишь, какой буран был в позапрошлом году? А в пятьдесят седьмом?
– Чего ж не помню, помню...
– А говоришь – погода! Слушай меня, Дадонов... Рейс никто не отменит. Дорога в порядке. Полчаса назад пришел состав из Макарова. Нормально пришел.