Писать поперек. Статьи по биографике, социологии и истории литературы
Шрифт:
Некролог обычно был невелик и включал следующие сведения: информацию о времени и месте рождения и смерти, месте учебы, чинах, званиях и наградах, местах службы, общественной деятельности, имеющихся публикациях и т.п. Нередко сообщалось также о том, кто были родители.
Я проанализировал некрологи, опубликованные в самом распространенном русском журнале «Нива» в 1900 году. За год было помещено 33 некролога, в том числе 6 – иностранцев, из отечественных лиц – 6 государственных деятелей, 5 писателей и журналистов, 5 ученых, 4 деятеля искусства, 2 духовных лица, врач, коммерсант, издатель, педагог, член императорской семьи.
Вычленяемый из них набор ценностей – типично интеллигентский. На первом плане тут – долг перед народом, необходимость освобождать и просвещать его. Как «громадная заслуга [писателя Д.В.] Григоровича» указывается то, что он «первый <…> утвердил в нашем сознании истину, что русский народ, что крепостной люд достоин свободы» (№ 1. С. 18).
Педагог В.П. Кулин удостоен высокой оценки, поскольку «он ставил дело просвещения выше всего» (№ 10. С. 203), а издатель Ф.Ф. Павленков, выпускавший книги с целью просвещения, вообще совершил, по мнению некрологиста, «просветительский подвиг» (№ 6).
Высоко ценятся наука, литература и искусство, а также любовь к другим людям, толерантность и миролюбие. В качестве достоинств философа Вл. Соловьева названы как «дух свободного исследования», так и призывы к «терпимости, всепрощению, миролюбию, борьбе с человеконенавистничеством», против национальной розни (№ 33. С. 664б).
Если характеризуются личные черты человека, то только с целью показать, что он был готов пожертвовать собственным благом для блага людей. Так, о географе А.А. Тилло сообщается, что в «частной жизни это был человек редкой скромности, всецело поглощенный интересами науки…» (№ 4. С. 82), а у управляющего конторой «Нивы» Ю.О. Грюнберга отмечается «беззаветная преданность долгу, доходившая до забвения своей личности…» (№ 47. С. 943). Некрологисты считают нужным подчеркнуть, что художник И.П. Келлер «отличался необычайною правдивостью и прямотой», был «изумительно добрый» (№ 9).
После революции число публикуемых некрологов постоянно снижалось, поскольку цензура жестко ограничивала круг лиц, достойных некролога (это были преимущественно государственные и партийные деятели), а набор представленных в них ценностей сужался и окостеневал.
Американский исследователь Джефри Брукс в одной из своих статей проанализировал некрологи в газете «Правда» 1920-х гг. Выяснилось, что «центральная идея почти всех представленных жизней – служение, т.е. вклад индивида в нечто большее, чем сам он. Можно сказать, что равновесие между индивидом и обществом, которое в предреволюционный период нарушалось в пользу индивида, теперь, напротив, стало нарушаться в пользу общества» 348 . Выше всего стало цениться самопожертвование, отказ от личных потребностей и интересов, от дома и семьи, и некрологисты с удовлетворением отмечали соответствующие черты. Типичен следующий цитируемый Дж. Бруксом пассаж: «Товарищ Нестеренко не имел личной биографии и личных потребностей» (Правда. 1925. 15 марта). Ср., например: «Товарищ Фрунзе не знал личной жизни, все силы его уходили на борьбу за идеалы социализма» (Правда. 1925. 3 ноября). Самопожертвование выражалось обычно словом «преданность», причем имелась в виду преданность революции и коммунистической партии.
348
Brooks J. Revolutionary Lives: Public Identities in Pravda during 1920s // New Directions in Soviet History. Cambridge, 1992. P. 31. О некрологе 1920-х гг. см. также: Балина М. «Какой-то непроявленный жанр» // Советское богатство: Статьи о культуре, литературе и кино. СПб., 2002. С. 244—245.
В отличие от миролюбия, терпимости теперь на первый план вышла борьба, и в некрологах, как показывает Брукс, постоянно фигурировали военные метафоры. Например, о партийном деятеле, погибшем от несчастного случая, писали, что погиб «один из лучших солдат старой гвардии нашей партии» (Правда. 1921. 14 августа). Семейные же метафоры, не говоря уже об информации о семье (родителях, жене, детях), почти не проникали тогда на страницы некрологов.
По наблюдениям С. Корсакова, «некрологи 20-х годов имели ярко выраженную форму эпичности, содержали в себе элементы разговорной речи, создавались исключительно теми людьми, которые близко знали умершего, в то время как в брежневский период можно было написать некролог, даже не зная самого человека. Выработалась определенная калька, и на ее основе специальной комиссией создавался некролог. Были свои штампы, которые, наверное, “надолго сохранились в вашей памяти”: “…понесли тяжелую утрату”, “после долгой и продолжительной болезни скончался видный деятель…” и т.д. За этими сухими словами образ, характер человека был практически незаметен, зато четко определялось его место в партийной иерархии. Степень значимости человека, ушедшего из жизни в годы застоя, легко восстановить по соответствующим параметрам некролога: специалисту о многом говорят такие тонкости, как число подписавшихся под некрологом людей и их регалии, место размещения посмертного сообщения в газете и его жанр, наличие траурной рамочки и ее толщина» 349 .
349
Цит. по: Смирнова О. Когда-то некрологи расскажут и о нас // Караван + Я: Тверской областной еженедельник (цит. по:(дата последнего обращения 9.10.2013)).
В позднесоветский период форма и лексика некролога были жестко формализированы. В качестве важнейшего критерия выступала преданность партии и стране. Но при этом о покойном сообщались дата и место рождения, сведения о местах учебы и службы, об общественной работе, о полученных государственных наградах. Причем с каждым годом жесткость формы и стандартизованность лексики все нарастали. Еще в 1960-х гг. можно было обнаружить какую-то вариативность. Приведу цитаты из некрологов, помещенных в газете «Правда» в марте 1960 г.: «В лице <…> мы потеряли преданного делу партии коммуниста, опытного партийного работника, скромного и отзывчивого товарища. Светлая память о нем надолго сохранится в наших сердцах» (14 марта); «Светлая память о <…>, верном сыне Коммунистической партии, горячем патриоте, талантливом архитекторе и строителе, человеке прекрасных душевных качеств, навсегда сохранится в наших сердцах» (23 марта). В 1980-х же из некролога в некролог кочевала одна и та же формула; приведу цитаты из некрологов, помещенных в марте 1980 г.: «Светлая память о <…>, верном сыне Коммунистической партии, навсегда сохранится в наших сердцах» (2 марта); «Светлая память об академике <…> навсегда сохранится в наших сердцах» (13 марта), и помещаемые теперь некрологи обязательно начинаются с подписи Л.И. Брежнева.
В советскую эпоху более или менее регулярно публиковались некрологи политических и партийных деятелей, писателей, актеров, ученых, спортсменов и т.д., но число ежегодно публикуемых некрологов существенно сократилось из-за жесткого цензурного контроля. В 1983 г. сотрудник журнала «Советская библиография» А.В. Ратнер записал в своем дневнике: «…запрещено печатать в № 6 некролог З.Л. Фрадкиной и вообще чьи-либо некрологи без разрешения Отдела пропаганды ЦК. В связи с этим из № 5 выброшены некрологи И.Н. Кобленца и К.В. Тарасовой» 350 .
350
Ратнер А.В. Дневник / Публ. А.П. Шикмана // Конспект времени: Труды и дни Александра Ратнера. М., 2007. С. 98.
В перестроечные и особенно постперестроечные годы некролог как жанр постепенно исчез, по сути, он сейчас скомпрометирован. Сейчас в газетах нет соответствующей рубрики, материалы подобного характера появляются очень редко, не имеют определенного места в номере и жесткой формы, чаще всего в этой функции выступает мемуар или рассказ о каком-либо эпизоде из жизни умершего. Последовательный рассказ о его жизни, фактическая информация о его деятельности, оценка его социальной полезности обычно отсутствуют.
В ходе работы над данной статьей был просмотрен ряд столичных газет за март 2005 года. В этот месяц в «Российской газете» было помещено два некролога – актрисы Клары Лучко (краткая заметка и не опубликованное ранее интервью с ней) и тележурналистки Нинель Шаховой (в разных местах газеты), в «Вечерней Москве» – только некролог Клары Лучко (в рубрике «Утраты»), в «Газете» – целых шесть некрологов: той же Клары Лучко (в качестве некролога в рубрике «Актриса» помещены воспоминания актрисы Ирины Муравьевой), Леонарда Джемса Каллагена, бывшего премьер-министра Великобритании (рубрика «Утрата»), а также четыре своего рода «антинекролога» – Аслана Масхадова, двух чеченских полевых командиров (оба в рубрике «Возмездие») и тольяттинского рэкетира (рубрика «Расправа»). «Литературная газета» опубликовала краткую заметку поэта Виктора Бокова о Нинель Шаховой и краткий некролог барнаульского поэта Вл. Башунова.
Можно было предполагать, что в газетах коммунистических, в силу их обращенности к старшим возрастным группам, к более консервативным слоям общества, обнаружится существенно большее количество некрологов. Оказалось, что это не так. В «Правде» было помещено всего два некролога – все той же Клары Лучко (без рубрики) и председателя компартии Чили Гладис Марин (в рубрике «Герои навсегда»), в «Советской России» – один – Гладис Марин (без рубрики).
Итак, что же обнаружилось? За месяц нашелся лишь один человек (актриса), на смерть которого отозвались почти все газеты. В стране постоянно умирают известные в свое время государственные деятели, Герои Советского Союза, ученые, спортсмены, писатели, журналисты, но пресса (и, по-видимому, общество) не считает нужным печатно подвести итоги их деятельности. Характерно, что в культурных изданиях, помещая некролог, авторы нередко стремятся иронически дистанцироваться от этого жанра. Вот характерный пример. В журнале, посвященном печатному дизайну, помещен некролог специалисту по графическому дизайну А.Д. Крюкову. И вот как он начинается: «В старые времена написали бы: “Академия графического дизайна с глубоким прискорбием сообщает о кончине своего старейшего члена…” В новые, веселые жанр некролога стал непопулярен. Не увидишь в глянцевых журналах портретов с траурными рамками. “Не помни о смерти”? Или рамочек на всех не хватит – столько их, смертей, вокруг?» Далее автор рассказывает о деятельности Крюкова, а завершает свой текст так: «А главное, как писали в некрологах, “светлая память о нем навсегда сохранится в наших сердцах”. И это правда» 351 .
351
Серов С. Многоточие // [кАк): Graphic Design Magazine. 1998. № 1 (3). Цит. по:(дата последнего обращения 9.10.2013).