Писать поперек. Статьи по биографике, социологии и истории литературы

Рейтблат Абрам Ильич

Р. Весслинг утверждает, что «попытки Надсона донести свою позицию при посредничестве других изданий наталкивались на препятствия» 678 . Возможно, это и так, но «пронадсоновское» изложение событий в прессе присутствовало. Приведу довольно пространный пассаж из анонимного (по-видимому, принадлежащего М. Меньшикову) фельетона в газете «Неделя»: «…начинают входить в практику самые бессовестные средства вредить друг другу, самые утонченные способы портить друг другу кровь, возбуждать к себе непримиримую ненависть и презрение. Существует, например, известный критик Х и известный поэт У. Пока поэт был еще начинающим, выпускал первый свой сборник – известный критик об нем отозвался довольно благосклонно. Но вот “известность” поэта начинает расти; яркий талант бросается в глаза публике, – талант юный, горячий, одушевленный <…>. Одно издание сборника раскупается за другим – и наш критик начинает приходить в ярость. И намеками, и экивоками, а то и прямехонько в физиономию поэту начинают издевательство – над чем, как бы вы думали? – над иноземной примесью в крови поэта (чухна, мол – в этом роде), – начинается грубейшее глумление над самыми дорогими, заветными стихотворениями поэта, имеющими для него особенное, личное значение. Поэта встречают в обществе овациями. Начинается бесшабашная брань критика, “вар” на дичь, употребляя охотничий термин. Наконец, Академия наук присуждает поэту-юноше Пушкинскую премию – и тут уж разозлившийся критик потерял, кажется, всякое самообладание. Узнав частным путем, что поэт опасно болен, что он прикован к своей постеле, – делал займы в Литературном фонде и пользовался поддержкою друзей, – критик сплел сейчас же мерзейшую клеветченку. Поэт-де (“иные поэты”) хорошо умеет пользоваться частной благотворительностью, притворяться умирающим, недужным, калекой, и притворство-де это практикуется с замечательным искусством, и что он-де и способствует возбуждению в читателях интереса к плодам вдохновения мнимо-недугующего паразита <…>; все это заведомо и сознательно ложно, ибо факт тяжкой болезни симпатичного поэта к несчастью неопровержим, общеизвестен. <…> Это не просто литературная вражда: такая вражда подчиняется законам если не вежливости, то, по крайней мере, добросовестности. Тут замешано, по-видимому, более грязное чувство: чувство зависти» 679 .

678

Новое литературное обозрение. 2005. № 75. С. 144.

679

Заметки // Неделя. 1886. 23 нояб.

Но другие издания не поддержали «Неделю». Это было связано с тем, на наш взгляд, что обвинения Буренина, оскорбившие Надсона, были сделанны в игровой, беллетризованной форме, без упоминания его имени, а это не позволяло прямо отвечать на них, становясь в позицию вора, на котором горит шапка.

После смерти Надсона 19 января 1877 г. весьма влиятельная в литературе группа народнических и либеральных литераторов стала внушать обществу, что случившееся – повторение истории пушкинской гибели. Наибольшую активность проявили «Новости». 29 января тут в «Литературной хронике» Скабичевский писал про «ужасную травлю» Надсона со стороны Буренина; 4 февраля была помещена анонимная статья «Памяти Надсона», в которой излагались обвинения Ватсон в адрес «Нового времени», на следующий день была опубликована речь Г.К. Градовского на похоронах Надсона. Над могилой поэта Градовский говорил: «Ты возбудил вражду и злословие среди тех, кто является потомками клеветников Пушкина, кто клеветал и клевещет на все живое в русской литературе. <…> Невольно сближение нарождается между тобою и тем, кто пятьдесят лет тому назад “пал, оклеветанный молвой”». 15 февраля там же, как говорилось выше, было опубликовано открытое письмо Надсона. Через месяц, 15 марта, появились стихи, по тону ничем не отличающиеся от самых резких выпадов Буренина:

Как! Жив еще?.. А мы молилисьЗа упокой твоей души!..Ты не повесился в тиши,Иль все веревки не годились?Снести пощечину презреньяСуровой смерти ты сумел:Надсона нет, а ты… ты смелНе умереть от угрызенья!.. 680

Подобные материалы появлялись в газете и в дальнейшем 681 .

Аналогичные высказывания содержал биографический очерк Г. Мачтета «Семен Яковлевич Надсон» в «Русских ведомостях» (8 февраля 1887 г.). Мачтет писал о том, как «в один злополучный день бедному поэту случайно попался номер одной газеты с фельетоном, автор которого обвинял умирающего в притворстве с целью вымогательства денег, писал о поэте, “который притворяется калекой, недужным, чтоб жить за счет друзей” и т.п. Этого не выдержал несчастный больной… у него открылось сильнейшее кровоизлияние, и нервный паралич отнял всю левую половину». И дальше утверждалось, что то, что современники говорят о судьбе Надсона, – это почти то же самое, что – «только другими словами, – говорилось на другой день убийцами Пушкина и Лермонтова…»

680

Будимирович С. Стансы: (По адресу Северина-Жасминова) // Новости и Биржевая газета. 2-е изд. 1887. 15 марта.

681

См., например: Коломенский Кандид [Михневич В.О.]. Пропущенный юбилей одного любимца публики // Новости и Биржевая газета. 2-е изд. 1887. 5 июля; Он же. Вчера и сегодня. Насколько нынче соблюдается завет «честно обращаться с печатным словом»? // Новости и Биржевая газета. 2-е изд. 1888. 6 нояб.

Я полагаю, что причина этой длительной ожесточенной кампании была не в Надсоне, которого пытались бы канонизировать подобным образом. Дело было в Буренине, который очень хорошо подходил на роль гонителя. Анонимный некрологист отмечал, что его критика «создавала вокруг критикуемого имени ореол мученичества и гонимости» 682 . Поскольку Буренин слишком многим «насолил», то его пытались «прищучить», используя для этого подобный экстраординарный повод.

До этого времени буренинским нападкам на Надсона уделяли внимание только узкие круги столичных литераторов, осведомленные о жизненных обстоятельствах Надсона и способные расшифровать буренинские намеки. Показательно, что авторы некрологов в одесской прессе, весьма сочувственных по отношению к Надсону, вообще не упоминали статьи Буренина о нем 683 .

682

Руль. 1926. 28 авг.

683

См.: Сычевский С. [Некролог С. Надсону] // Одесский вестник. 1887. 21 янв.; Бедный Иорик [Сергеенко П.А.]. Еще могила // Новороссийский телеграф. 1887. 22 янв.

Но массированная кампания в ряде популярных изданий сделала свое дело. Она способствовала дальнейшему росту популярности Надсона и дискредитации Буренина. Например, А.П. Чехов 8 февраля писал в письме, что Надсон «был оклеветан», а через неделю уже упоминал об «убийстве Надсона» 684 . О смерти Надсона как о повторении гибели Пушкина скоро писать перестали, а вот то, что «Буренин убил Надсона», в памяти осталось надолго. Особенно способствовала популяризации этой версии биография Надсона, написанная М.К. Ватсон и включенная в 6-е (первое посмертное) издание его стихотворений (СПб., 1887). В дальнейшем было еще 23 переиздания этого тома (29-е, последнее, вышло в 1917 г.), и каждое включало текст Ватсон. Кроме того, время от времени эти обвинения возобновлялись в печати, укажу в качестве примера памфлет Власа Дорошевича «Старый палач», где этому эпизоду (с обвинением Буренина в убийстве) уделено немало места 685 . В.Г. Короленко утверждал в 1915 г. в письме, что «того, что проделал Буренин над умирающим Надсоном, не было ни разу во всей русской печати. Никто, в свое время читавший эти статьи, не может ни забыть, ни простить их» 686 . Игорь Северянин в 1922 г. в стихотворении «Мальва льда» писал:

684

Чехов А.П. Полн. собр. соч.: В 30 т. Письма: В 12 т. М., 1975. Т. 2. С. 26, 32.

685

Дорошевич В. Старый палач // Россия. 1900. 22 янв.

686

Короленко В.Г. Избранные письма. М., 1936. Т. 3. С. 235.

Убил же Надсона Буренин,Безвременно в могилу свел… 687

«Симпатичный, но сильно пессимистичный Надсон пользовался огромным успехом: он тронул больное место» 688 ; ни у какого другого русского поэта не было такого числа чуть ли не ежегодных переизданий его книги. Надсон попал «в тон» настроениям своего времени. По словам Вл. Ходасевича, «его разочарование вполне соответствовало внутреннему протесту слушателей, но туманность его призыва нисколько не удивляла тех, кто едва осмеливался мечтать о лучших временах. Эта туманность <…> даже способствовала всеобщему признанию Надсона. Его лира, не призывавшая ни к чему в частности, легко объединяла всех, мечтавших о чем-то неопределенно-прекрасном и высоком» 689 . В результате, как отмечал А. Волынский, «среднее, хотя в общем симпатичное дарование сделало впечатление чего-то оригинального и сильного. Шум рукоплесканий, громкие, настойчивые крики некомпетентной массы создали вокруг молодого поэта разгоряченную атмосферу, почти такую же, какая выпадает на долю истинных и замечательных талантов… А молва разносила от края до края печальное известие о неизлечимом недуге, физических страданиях Надсона. Писатель с невыяснившимся призванием, с неглубокими и не всегда правдивыми настроениями вдруг оказался славным преемником традиций Пушкина, Лермонтова и Некрасова» 690 .

687

Северянин И. Сочинения в 5 т. М., 1995. Т. 3. С. 344.

688

Никонов С.А. Мои воспоминания // РГАЛИ. Ф. 1337. Оп. 1. Ед. хр. 160. Л. 103.

689

Ходасевич Вл. Надсон [1912] // Ходасевич Вл. Собр. соч.: В 4 т. М., 1996. Т. 1. С. 389.

690

Волынский А. [Рецензия на кн. Д. Мережковского «Символы»] // Северный вестник. 1892. №. 4. Отд. 2. С. 62.

Ранняя смерть поэта и, как справедливо пишет Р. Весслинг, реализованная в его посмертной мифологии модель пушкинской гибели 691 лет на 20 закрепили популярность Надсона у читателей. В 1900-е гг. начинается постепенный пересмотр его литературной репутации. Л. Толстой назвал его «однообразным и слабым», К. Чуковский отнес к числу «людей с небольшою, но удобопонятною душой, удачно заменивших риторикой и ходульностью – силу поэтического чувства», А. Блок вообще писал о Надсоне как о «поучительнейшем литературном недоразумении» 692 . Таким образом, в конечном счете восторжествовала буренинская точка зрения на творчество Надсона.

691

В данной статье я не касался вопроса, сыграло ли какую-нибудь роль в успехе Надсона (а если да, то какую) его еврейское происхождение. Это обусловлено тем, что проблема отношения к евреям в русском обществе того времени и, в частности, в народнической среде, которая поддерживала Надсона, изучена очень слабо.

Р. Весслинг полагает, что «для определенной группы читателей еврейское происхождение Надсона имело решающее значение», но не уточняет при этом, какая группа имеется в виду. Я считаю, что таких групп в читательской аудитории того времени было две – последовательные семитофилы (среди них было и немало ассимилированных евреев) и последовательные антисемиты. Обе эти группы были весьма немногочисленными.

В народнической среде достаточно сильны были антиеврейские настроения, ее идеологам «евреи представлялись своего рода воплощением буржуазности, живым образом капиталиста-эксплуататора и, следовательно, объектом неприязни как носители социального зла» (Колинчук С. Павел Аксельрод, Лев Дейч и другие…: (Евреи-народники и погромы 80-х гг. XIX в.) // Вестник Еврейского университета в Москве. 1998. № 2 (18). С. 46). Известно, что в ряде случаев народовольцы в своих листовках и статьях рассматривали еврейские погромы как социальный протест народных масс (см. указанную статью С. Колинчука, а также: Антисемитизм и русское народничество: Письмо Б. Николаевского С. Дубнову // Вестник Еврейского университета в Москве. 1995. № 3 (10). С. 212—215). Напомню, что из народнической среды вышли издатель яро антисемитского журнала «Наблюдатель» А.П. Пятковский и публицист, автор многочисленных расистских статей М.О. Меньшиков.

Вообще, нужно указать, что отношение к евреям носило весьма дифференцированный характер. Если евреи, придерживавшиеся иудаизма и традиционного образа жизни, осуждались как косные, непросвещенные и полные предрассудков, то евреи, принявшие христианство и усвоившие современный образ жизни, изображались в позитивном свете. Надсон принадлежал ко второй категории. Более того, народническая среда, по-видимому, не воспринимала его как еврея (мать у него была русской, отец – сыном крещеного еврея, с детства он воспитывался в русском окружении, в своих стихах часто обращался к христианским мотивам [см. стихотворения «Христианка», «Наедине», «Иуда», «Христос!..», «Святитель» и др.] и сюжетам из русской старины). Р. Весслинг приводит свидетельство о дружеском отношении к Надсону антисемитски настроенного И.Л. Леонтьева-Щеглова, дружил с Надсоном и Меньшиков, вначале поддерживал его, как я уже писал, и Буренин.

Кстати, упоминаемое Р. Весслингом стихотворение «Я рос тебе чужим, отверженный народ…» было опубликовано через много лет после смерти Надсона, да и речь в нем идет о культурной чуждости евреев его автору.

692

Толстой Л. [Предисловие к роману В. фон Поленца «Крестьянин»] [1901] // Толстой Л. О литературе. М., 1955. С. 500; Чуковский К. Об одном принципе художественного творчества [1903] // Чуковский К. Собр. соч. М., 2002. Т. 6. С. 295; Блок А. О списке русских авторов [1919] // Блок А. Собр. соч. М.; Л., 1962. Т. 6. С. 138.

Любопытно, что Буренин, который сам вольно (способствовав изданию первого сборника и похвалив книгу в печати) и невольно (нападками на Надсона) способствовал его популярности, прекрасно осознавал и механизмы ее создания. В своей грубой и оскорбительной манере он точно определил их: «Надсону, для того чтобы достичь такого исключительного успеха, прежде всего надо было умереть юношей. Затем одной ранней смерти было недостаточно для возбуждения внимания читателей к его стихам: нужно было, чтобы по поводу этой смерти загалдела целая свора полоумных психопаток, целая толпа киевских, одесских и петербургских жидков, целая когорта “убежденных” либералов-Тряпичкиных. Нужно было всему этому сброду поднять на могиле покойного скандал, агитацию. Нужно было прокричать, что молодой стихотворец умер не от чахотки, а “от пародии” на его поэзию. <…> Нужно было, кроме всего этого, чтобы псевдокритики <…> в продолжение нескольких месяцев распинались в фальшиво-либеральных рецензиях, доказывая до седьмого пота, что поэзия Надсона интересна не только для гимназистов, но и для взрослых» 693 .

693

Буренин В. Критические очерки // Новое время. 2-е изд. 1888. 4 нояб.

Для построения надсоновского мифа его творцам пришлось существенно отойти от действительного положения дел, проигнорировав одни факты и значительно подкорректировав информацию о других. Но так создается любая мифология, и данный случай не стал исключением.

2005 г.

ПЬЕСА «ГРАЖДАНСКИЙ БРАК»

И ЕЕ АВТОР ГЛАЗАМИ АГЕНТА III ОТДЕЛЕНИЯ 694

25 ноября 1866 г. в Александринском театре состоялась премьера пьесы «Гражданский брак» драматурга-дебютанта Николая Ивановича Чернявского (1840—1871) – одна из самых шумных и скандальных премьер в истории русского театра. Факт этот отмечен историками театра и литературы 695 , однако история постановки освещена недостаточно полно, пьесе дана неадекватная интерпретация, а о самом авторе, на наш взгляд – весьма своеобразной фигуре, в справочных изданиях и некрологах приведены лишь очень скупые биографические сведения 696 . В Государственном архиве Российской Федерации в фонде III отделения нам удалось разыскать дело, посвященное премьере пьесы, о которой идет речь, и ее автору (Ф. 109. СА. Оп. 1. Д. 2040), которое ранее не было введено в научный оборот, хотя позволяет прояснить ряд обстоятельств появления на сцене пьесы «Гражданский брак» и биографии Чернявского.

694

В основе статьи выступление на Девятых международных научных чтениях «Театральная книга между прошлым и будущим» (Москва, 2010).

695

См.: Базанов В.Г. Из литературной полемики 60-х годов. Петрозаводск, 1941. С. 66—69; Альтшуллер А.Я. Театр прославленных мастеров: Очерки истории Александринской сцены, Л., 1968. С. 109; Данилов С.С., Португалова М.Г. Русский драматический театр XIX века. Л., 1974. Т. 2. С. 375; Очерки истории русской театральной критики: Вторая половина XIX в. Л., 1976 (по указ.); Данилова Л.С. Нигилисты на русской сцене 1860-х годов // Спектакль в контексте истории, Л., 1990. С. 78—80.

696

Словарь Брокгауза и Ефрона, некрологи в «Петербургском листке» (1871. 17 февр.), «Русском мире» (1872. 11 февр.).

Дело это содержит агентурные записки, касающиеся премьеры указанной пьесы, ее автора и его дальнейшей судьбы. Записки не подписаны, но есть основания полагать, что их писал поэт и прозаик, сотрудник юмористических журналов и по совместительству агент петербургского обер-полицмейстера Александр Николаевич Волгин (1840-е – 1869) 697 . Его записки о радикально настроенных литераторах обычно переправлялись в III отделение, поэтому они и отложились в фонде этого учреждения.

697

См. о нем: Русские писатели. 1800—1917: Биогр. словарь. М., 1989. Т. 1. С. 463 (автор статьи – М.Д. Эльзон).