Писать профессионально. Как побороть прокрастинацию, перфекционизм и творческие кризисы
Шрифт:
Освобождение от эксплуатации в писательской карьере
77
Впервые за всю историю издательского дела у писателей появилось превосходство. Не упустите возможность, думая, будто на дворе все еще 1995-й.
Джоу Конрат. The Newbie’s Guide to Publishing
8.1. История одного писателя
Если вы хотите увидеть, как обессиливающие факторы, описанные в этой книге, сходятся в писательской карьере и жизни, прочтите книгу воспоминаний Тома Граймса Mentor. На ее страницах в изобилии встречаются перфекционизм (разделы 2.5 и 2.7), нездоровое отношение наставника (раздел 3.10) и травматическое неприятие (раздел 7.2).
Однако по-настоящему
Позже в процессе поиска покупателя рукописи Эрик высказал унижающую фразу: «Несколько редакторов хотят встретиться с тобой на этой неделе, чтобы понять, легко ли с тобой ладить… Никто не любит работать с примадонной».
Но худшее проявление манипуляции и контроля — момент, когда Эрик позвонил Граймсу в 15:45 в день проведения торгов по рукописи и сообщил, что среди издателей остались два претендента: Farrar, Straus & Giroux и Little, Brown and Co.
— Хорошо, дай мне подумать, — сказал я. — Позвоню утром.
Эрик заговорил плачущим голосом, точно собирался сообщить ребенку, что его собака умерла:
— Том, я не могу просить этих людей подождать до завтра. Они сидят у телефонов. Они потратили на это целый день.
— Мне нужно решить сегодня? — спросил я.
— Я не могу дать им отбой. Они хотят знать, и уже пять часов.
Я ответил:
— Я скоро перезвоню.
Граймс позвонил жене, которая не имела представления, как поступить, а затем — своему наставнику, Фрэнку Конрою. Он посоветовал выбрать Little, Brown and Co, потому что у них более щедрое предложение. Это решение обернулось катастрофой. Роман Season’s End сначала «осиротел» (редактор, взявший книгу в работу, ушел из издательства, и никто не заменил его, чтобы правильно представить проект маркетологам и специалистам по продажам), а затем получил абсурдную рекламу как «книга о бейсболе», а не как художественное произведение. После того как было продано несколько экземпляров, в The New York Times и других значимых СМИ появились разочарованные отзывы. Граймс, которого Конрой и другие готовили к космическому успеху, был ошарашен, а затем получил тяжелое душевное заболевание — отчасти по милости этого опыта.
Плохие и хорошие наставники
Одно из самых сильных впечатлений от книги Mentor — то, как Граймс постоянно несправедливо обвиняет себя за неудачи, спровоцированные другими людьми. «Первоочередная причина (провала книги) — моя глупость. Начнем с того, что я продал книгу, нервно поразмышляв над возможными вариантами менее пятнадцати минут». Он просил дать ему больше времени и получил отказ, и наставник не посоветовал ему настоять на своем.
Далее он пишет: «Теперь мне ясно: я не состоялся как писатель, потому что взялся за непосильную задачу. Мои амбиции превышали талант». Но это Конрой с самого начала раздувал амбиции и надежды Граймса, так и не признав своей ответственности. Более того (и это не редкость в историях об обессиливании), Граймс нередко принимал разумные решения в условиях нехватки информации и поддержки и боролся за себя. Например, Конрою хватило нескольких встреч с Граймсом в Айове и фрагмента рукописи, которую писатель показал вместе с синопсисом78, чтобы предложить ему «лучшего литературного агента в Америке» (своего собственного агента Кандиду Донадио). Я восхищаюсь выдержкой и рассудительностью Граймса, который ответил: «Спасибо. Надеюсь, ничего страшного, если я не стану звонить ей прямо сейчас… Я предпочитаю писать книгу, не испытывая давления». (В этот момент он фактически работал за себя и Конроя, который, будучи наставником, должен был проявить больше осмотрительности.)
Конрой также предлагал Граймсу участие в престижной учебной программе, которое писатель предусмотрительно отверг, чтобы занять должность помощника преподавателя в надежде на будущее трудоустройство.
Конечно, самобичевание Граймса поощряли другие люди, которые либо не хотели отвечать за свои действия, либо упрекали его в проблемах, возникших не по его вине. В первую очередь это Конрой, но и Эрик тоже.
Little, Brown and Co отправила Эрику двадцать четыре газетные вырезки с отзывами: все положительные, все длиной примерно в двадцать четыре слова и все из спортивных рубрик. С нотами раздражения и недовольства в голосе Эрик сказал: «Том, я не могу с этим работать», имея в виду, что отзывы были бесполезны. Он не мог использовать их для продвижения книги… Трудно поверить, что Эрик стремился переложить на меня ответственность за длину и содержание этих отзывов… и тем не менее он это сделал.
Некоторые решения Граймса действительно неудачны, но никто не может наверняка предсказать исход дела. Поэтому нет причин для расстройства, когда ты честно предпринимал все от тебя зависящее (раздел 2.10). Как оказалось, самая жестокая ошибка Граймса — доверие к Конрою, Эрику и другим неподходящим наставникам. Один из аспектов книги Mentor, который особенно волнует, — это эпизодическое появление компетентных наставников, которые разительно отличались от уже упомянутых. Речь идет, например, о женщине на вечеринке, сказавшей Граймсу: «В следующий раз, когда получите предложение от Farrar, Straus, примите его». Сэм Лоуренс, известный издатель, также с симпатией отнесся к Граймсу и его работе, посоветовав: «В следующий раз, если кто-нибудь скажет, что у вас всего пятнадцать минут на раздумье, что сделать с книгой, которой вы посвятили два года, — пошлите его подальше».
В начале книги Граймс упоминает, что успешно управлял двумя бизнесами на Манхэттене, чтобы зарабатывать на жизнь, пока писал книгу. Он определенно грамотный человек, которому к тому же удалось добиться желаемого, преодолев неблагоприятные условия. Только очень обессиливающая система способна помешать целеустремленной личности не достичь результата и заставить несправедливо винить себя за это.
8.2. Еще об обессиливании
Граймс — не единственный писатель, к которому представители издательской сферы относились как к ничтожеству и который впоследствии винил себя за собственное бессилие. С. Дж. Калвер — другой пример. В разделе 7.2 я рассказала об эффекте, который произвело на нее письмо с отказом, пришедшее через 838 дней после отправки рукописи. Она пишет:
На жестком диске моего компьютера томятся пять незаконченных черновиков романа, начатого в 2008 году. Все черновики содержат от 100 до 200 страниц. Я не считаю ни один из брошенных черновиков ужасным. А это даже хуже, чем полагать, будто они попросту непригодны для работы. Эти черновики заставляют меня думать, что проблема в моей неспособности завершить проект длиною в книгу. Мне не хватает упорства и умения сосредоточиться. Я начала игру, которую не могу закончить. Некоторые из моих замерших черновиков определенно говорят о неумелости — если бы я знала, как писать роман, то к сегодняшнему дню уже закончила бы чертову книгу.