Письма (1857)
Шрифт:
(7) конец письма отсутствует
244. А. У. ПОРЕЦКОМУ
Начало декабря 1864. Петербург
Любезнейший и многоуважаемый Александр Устинович, ради бога, умоляю Вас, присядьте поскорее за "Внутреннее обозрение". Филиппов написал ужасную дичь. Надобно спешить, Александр Устинович, а потому, если на то пошло, наделайте хоть побольше выписок (не сплошь, конечно), но только чтоб вышло побольше "Обозрение". Хорошо бы тоже связать всё какой-нибудь общей мыслью, общим взглядом. Главное - надо как можно скорей. Сядьте теперь же, умоляю Вас. Главнейшее дело в том, чтоб выдать ноябрьск<ую> книгу до рождества. Я решился, по многим соображениям, не выдавать ноябрьс<кого> и декабрьск<ого> номера вместе.
Филипповская
Спасите и выручите, ради бога
Ваш весь Ф. Достоевский.
Корректуры романов передайте хоть Третьякову.
(1) было: хоть сейчас
245. А. Н. ОСТРОВСКОМУ
9 декабря 1864. Петербург
Многоуважаемый Александр Николаевич,
Извините, что еще раз решаюсь Вас беспокоить. Теперь для нас самое экстренное и роковое время: январскую книгу надо составить хорошо, приметно, а у меня ничего еще для нее не имеется. Крепко надеюсь на Ваши слова, что в будущем году Вы поместите у нас Вашу большую вещь. Но Вы писали еще, что у Вас была начата еще одна вещь и что она поспеет в декабре, а может и ранее - и тоже нам ее обещали. Поддержите журнал, Александр Николаевич! Если мне помогут, я за будущий год отвечаю. И теперь уже на "Эпоху" стали более обращать внимания чем прежде. Сужу по отзывам, а главное, по начавшейся подписке. В страшно затруднительном мы положении еще в том отношении, что спешим войти в сроки, а от этого действительно очень страдает отдел критики и публицистики, - а это очень важная вещь в журнале. А у нас в России журналы - еще не должны обращаться в сборники. Но к весне, когда совершенно войдем в сроки, мы надеемся крепко стать на ноги. Вообще говоря, на будущий год мы надеемся. Помогите же, если можно, и не сердитесь, что я Вам надоедаю. Иначе январский № выйдет совершенно ординарный, а это плохо.
До свидания, многоуважаемый Александр Николаевич. Жду Вашего ответа как спасения.
Искренно преданный и глубоко уважающий Вас
Ф. Достоевский.
9 декабря/64.
246. А. В. КОРВИН-КРУКОВСКОЙ
14 декабря 1864. Петербург
Милостивая государыня Анна Сергеевна.
Я Вам пишу: Анна Сергеевна, а наверно не знаю. И потому будьте так добры, уведомьте меня, правильно ли пишу или нет?
Посылаю Вам 181 руб. (сто восемьдесят один) рубль за Вашу повесть "Послушник", которая напечата<на> в "Эпохе", в 9-м (сентябрьском) № под названием: "Михаил". Название "Послушник" было не то чтоб запрещено, а забраковано духовной цензурой. Эту повесть дух<овная> ценз<ура> первоначально запрещала, и потому я должен был согласиться на многие вымарки и исправления. Некоторые из этих исправлений, и по моему личному убеждению, - были нужны. (Н<а>п<ример>, все чувства Михаила по поводу монастыря и монахов по возвращении из Москвы и перед отъездом в Москву были вымараны, а по-моему, и хорошо, потому что упоминать о них лишнее. Кто не поймет их и без разжевывания? От этого сокращения повесть становится короче, сжатее и нисколько не темнее. Всё ясно. При этом прибавлю, что величайшее умение писателя, это - уметь вычеркивать. Кто умеет и кто в силах свое вычеркивать, тот далеко пойдет. Все великие писатели писали чрезвычайно сжато. А главное - не повторять уже сказанного или и без того всем понятного. Простите за это отступление). Может быть, я слишком наивен, высовываясь Вам давать советы. (Мне бы и первое письмо Ваше, где Вы просили советов, не следовало
Повесть Ваша ("Михаил") всем близким к редакции людям и постоянным нашим сотрудникам - очень понравилась. Один из них (Страхов, он же пишет "Заметки летописца"), мнению которого я более всех доверяю, - находит у Вас большое прирожденное мастерство и разнообразие. (Разнообразие, как, наприм<ер>, сюжет "Сна" и "Монашеская жизнь"). Вообще "Михаил" многим нравится. "Сон" же не всем. Мое мнение Вы знаете.
Вам не только можно, но и должно смотреть на свои способности серьезно. Вы - поэт. Это уже одно много стоит, а если при этом талант и взгляд, то нельзя пренебрегать собою. Одно - учитесь и читайте. Читайте книги серьезные. Жизнь сделает остальное.
Да еще надобно верить. Без этого ничего не будет.
Идеал Ваш проглянул недурно, хоть и отрицательно. Михаил, который не может по натуре (то есть бессознательно) помириться с чем-нибудь, что ниже идеала, - идея глубокая и сильная.
Вы мне не ответили на последнее письмо (несколько строк) при отсылке Вам денег за повесть "Сон". И я до сих пор не знаю, получили ли Вы их или нет?
И потому, сделайте одолжение, напишите хоть два слова, что получили деньги за "Михаила" (которые теперь посылаю). За "Михаила" я рассчитал по 50 руб. с листа.
Искренно преданный Вам
Ваш слуга Ф. Достоевский.
14 декабря/64.
Извините, что я опоздал выслать Вам деньги за "Михаила" две недели.
247. И. С. ТУРГЕНЕВУ
14 декабря 1864. Петербург
Многоуважаемый Иван Сергеевич,
Простите, что Вас беспокою. Вы обещали, в случае если у Bas будет повесть, не забыть нас. Теперь, для журналов, время самое критическое. Если б можно было в январе поместить хоть что-нибудь Ваше, - было бы великолепно. Не претендую ни на что; к тому же Вы сказали, чтоб Вас не беспокоить. Но здесь говорят и даже печатали, что у Вас начат ряд рассказов и некоторые окончены. Говорил об этом мне и Ковалевский. Если Вам не противно напечатать хоть один из этих рассказов теперь, то дайте ради бога. Если только это в чем-нибудь Вас не расстроит. Мы, во-1-х, явились бы с Вами, а во-2-х, мы сдержали бы слово, и все бы видели, что мы сдержали слово (я в объявлении о журнале напечатал только, что надеюсь поместить в "Эпохе" первое, что Вы напишете).
Не хвалясь скажу, что журнал наш становится на первое место, по крайней мере из петербургских. Спешим мы очень, и это нам очень вредит, но публика довольна. Отзывы слышим хорошие, слишком даже. Но это еще только начало. С будущего года (особенно когда войдем в сроки: журнал опоздал после смерти брата) пойдет другое, втрое лучше будет, я за это отвечаю. Сижу день и ночь, езжу, пишу, корректую, вожусь с типографиями и цензорами и проч. Здоровьем не могу похвалиться, но в конце апреля непременно поеду на 3 месяца поправляться за границу. Заеду и к Вам. А с осени опять засяду. За границей хочу писать большую повесть. Впрочем, бог знает что еще впереди, а покамест надо получше издавать журнал. А знаете что? Оказалось, что я не совсем непрактический человек. Дела идут очень недурно. Подписка у всех началась поздно, но из петербургских, слышно, началась хорошо только у нас. Никогда я еще не был в такой каторге, как теперь. Можете себе представить, как Вы меня обрадуете удовлетворительным ответом. Но во всяком случае черкните мне хоть две строчки в ответ на это письмо. Хоть два слова, чтоб я знал. Поддержите журнал, Иван Сергеевич!
Ваш весь Ф. Достоевский.
Декабря 14/64 года.
Если б Вы выслали рассказ даже 1-го января нашего стиля, то и то он придет вовремя. Даже еще и этого позже можно.
Но не сочтите каким-нибудь образом моего письма за назойливость. Я слишком хорошо понял Ваши слова о том, чтоб Вам не мешать. Во всяком случае не сердитесь.
248. А. Н. ОСТРОВСКОМУ
30 декабря 1864. Петербург
Многоуважаемый Александр Николаевич,