Письма из Лондона
Шрифт:
– Ну? Что скажете? Вы готовы?
Руби, почти убежденная, что он разговаривает с кем-то другим, все же подавила в себе желание оглянуться и посмотреть, к кому обращены эти слова. Она попыталась сосредоточить свой неуверенный взгляд на письме.
– То есть вы хотите сказать, что думаете отправить туда меня?
– Да.
– И не кого-то другого из штатных корреспондентов? Тома Альфредсона или Дэна Мазура?
– Я в конечном счете могу отправить туда Мазура, но это уж для освещения боевых действий. Если Британия и ее союзники закрепятся на континенте. И потом, Кач говорит, что ему нужен женский взгляд на происходящее, а вы как раз хороши во
– А что насчет Фриды Линдеман? – настаивала она. Ну ведь не могли ей делать такое предложение, он, наверное, с кем-то ее перепутал?
– У нее на руках родители. Нет. Помолчите. Я уже поговорил с Петерсоном. Он говорит, что у вас тут нет семьи.
– Мистер Петерсон знает о вашем предложении? И не возражает?
– Конечно. Итак – у вас есть здесь семья?
– Нет. Здесь – нет.
И нигде нет.
– Так в чем проблема? – Теперь в голосе мистера Митчелла слышалась нотка нетерпения. – Вас что-то здесь держит? Любовник? В этом дело?
Руби покачала головой, ее лицо зарделось.
– Нет, сэр.
– Вы хотите получить эту работу или нет?
– Хочу, мистер Митчелл. Хочу. Только дело в том, что… понимаете, у меня нет паспорта.
– Так вот что вас беспокоит? Господи боже, с этим мы все устроим. Принесите ваше свидетельство о рождении, а кто-нибудь из наших штатных фотографов снимет вас. У меня есть приятель в Госдепе – он постарается, чтобы не было никаких задержек.
Обычно реакция у Руби была хорошая, но сейчас слишком уж много информации обрушилось на нее. Она окинула взглядом кабинет мистера Митчелла, необычно аккуратный кабинет, ничуть не похожий на то, что она воображала, потом украдкой бросила взгляд на фигуру редактора, который нисколько не казался угрожающим. Может быть, ей все это снится. Пусть этот сон удивительно подробен, но все же это сон. Кошмары или даже хорошие сны вроде этого иногда немного расходятся с действительностью в деталях. Вот взять хоть доброту мистера Митчелла в этом ее сне.
Если она видит сон, то пора уже проснуться и заглянуть правде в глаза. Чтобы поторопить события, она впилась ногтем большого пальца в ладонь другой руки – пусть боль разбудит ее. Но все осталось на своих местах.
– И когда мне уезжать? – спросила она секунду спустя, чувствуя, как пустилось вскачь ее сердце. Она не знала – то ли от возбуждения, то ли от страха.
– Недели через две. Как только будет готов ваш паспорт. У вас сейчас есть что-то в работе?
– Статья о программе Нового курса Рузвельта по обучению рабочим специальностям. Это…
– Заканчивайте с ней, а потом почитайте о Европейской войне. То, что печаталось в «Тайм» и «Ньюзвик». И еще, пожалуй, в «Таймс». Есть еще вопросы?
– И как это будет выглядеть? Вы оба станете печатать мои опусы?
– Все будет зависеть от опуса. Было бы хорошо, если бы вы писали для нас каждую неделю или две. Мы могли бы завести рубрику «Письма из Лондона» или что-то в этом роде.
– Кажется, такая рубрика уже есть в «Нью-Йоркере» для колонок Молли Пантер-Даунс.
– Ну и прекрасно. Придумаем что-нибудь другое. Лишь бы была в ваших опусах известная солидность. Чтобы никаких заметок о бравых пилотах «Спитфайров» или отважных девицах, которые приезжают на своих велосипедах работать на предприятие, выпускающее боеприпасы. Еще вопросы?
– Кто будет мне платить, сэр? Не хочу, чтобы мой вопрос показался корыстным.
– Ничуть. Так, как пишет об этом Кач – мы с ним поровну будем оплачивать вашу работу и покрывать расходы. Так же, как здесь. Но очевидно, что никаких ленчей в «Савойе» не предусматривается. Еще?
Вопросов у нее был миллион, но раздражать его сейчас было бы неумно. К тому же она могла задать эти вопросы множеству других людей.
– Дело только в том… – начал он, и морщины прорезали его лоб. – Это может быть опасно. Мы оба знаем, что велика вероятность высадки немцев к концу лета. Как американка и журналистка, вы будете в большей безопасности, чем другие. Но предупредить я вас все равно должен.
– Понимаю, сэр. – Она сомневалась, что он стал бы предупреждать об этом кого-нибудь другого из штата журнала, но она была моложе большинства сотрудников, может быть, поэтому он и беспокоился. – Я не боюсь. И я готова рисковать.
– Умница. Ступайте, мисс Саттон. А я сейчас позвоню Петерсону.
– Спасибо, мистер Митчелл.
Он кивнул, на его лице появилась ухмылка, потом он взял телефонную трубку, развернулся в своем кресле, водрузил ноги на книжную полку под окном, откинулся назад так далеко, что Руби даже напряглась – ей показалось, он вот-вот перевернется вместе с креслом, но если у этого кресла существовала какая-то точка равновесия, то он явно определил ее прежде.
Через несколько секунд она уже сидела за своим столом в самом темном углу кабинета, где расположились и остальные начинающие штатные корреспонденты. Она тяжело опустилась на стул, дыша так, будто пробежала милю, а не прошла всего несколько ярдов, что немедленно привлекло внимание ближайшей соседки. Бетти Чилтон проработала в штате всего на несколько месяцев больше, чем Руби, и у них был один телефон на двоих и одна общая пишущая машинка.
Руби часто вспоминала тот первый день своей работы, когда познакомилась с Бетти. У нее были уверенные и в то же время беззаботные манеры человека, который и родился в семье с другим социальным статусом, и образование получил соответствующее. По правде говоря, именно такие манеры не один год пыталась освоить и Руби, полировала их многократными просмотрами фильмов с участием Мирны Лой и Нормы Ширер в кинотеатре за углом от пансиона, в котором жила.
Бетти принадлежала к тому разряду девушек, что покупают себе юбки и блузы в шикарном магазине «Бонвит Теллер», а потом белошвейки делают им окончательную подгонку покупок по фигуре. Бетти с родителями снимала дом на Риверсайд-драйв, а летние уик-энды проводила в Наррагансетте. Бетти не требовалось покупать «Руководство по этикету» Эмили Пост и зачитывать его до дыр, пока его положения не закрепятся в голове.
Но Бетти была дружелюбной и милой, и если она и замечала, что одежда Руби куплена на распродажах в дешевом универмаге «Джей Си Пенни», что у нее одна шляпка и на лето, и на зиму, или если она и понимала, что Руби отказывается от ее приглашения сходить на танцплощадку по той причине, что у нее нет подходящего платья, то она на сей счет помалкивала.
– Что случилось, Руби? Мистер Митчелл тебе нахамил?
– Ничуть. Он отправляет меня в Англию. Представляешь?
– В Англию?
– Он меня командирует в «Пикчер Уикли». И я буду работать в Лондоне. Может быть, мне даже колонку собственную дадут.
От того, что она произнесла это вслух, полученное предложение не стало казаться ей более реальным. Она едет в Англию. Писать о войне. А опыт работы у нее всего шесть месяцев. Но выбрали почему-то именно ее.
– Ну, ты везучая.