Письма из Лозанны

Шмаков Александр Андреевич

Заканчивая доклад, Джерманетто обратился к молодежи:

— Берегите СССР! Итальянские трудящиеся всегда с вами! {100}

Газета «Магнитогорский рабочий» напечатала отрывок из повести «Записки цирюльника» под заглавием «Встреча с Лениным». В нем рассказывалось о выступлении Владимира Ильича на IV конгрессе Коминтерна, делегатом которого был Джерманетто.

«Ленин! Не было в мире более популярного имени. В Италии его знали в самых глухих деревушках, в больших городах, в казармах, в рыбачьих поселках, на дальних островах и в горных хижинах, затерявшихся среди альпийских снегов.

Зрелые люди, молодежь, старики, дети и женщины прекрасно знали имя великого Ленина. Повсюду я встречал это имя: на стенах фабрик и тюрем, у подножий памятников, на сводах римских катакомб.

Тысячи пролетарских детей Италии носят это имя. Сколько тонн металла ушло на выделку

значков с его профилем!

И вот теперь мне предстояло увидеть его, говорить с ним…» {101}

100

Там же.

101

Там же.

Был опубликован и антиклерикальный рассказ Дж. Джерманетто «Серебряная туфля». В этом коротком рассказе, впервые появившемся на русском языке, автор устами рядового труженика-сапожника Мартина высмеивал лицемерие и продажность католических попов, фашистские порядки в Италии.

Дж. Джерманетто выступил перед рабочими Челябинска и Копейска, был на строительстве завода имени Серго Орджоникидзе, встретился с рабкорами, журналистами и литературным активом города. Писатель-антифашист рассказал о деятельности своей коммунистической партии, находившейся в глубоком подполье, положении трудящихся в Италии, капиталистической печати, распространяющей клевету и измышления о СССР, о полном застое в области культуры.

— За последние 16 лет в Италии не было поставлено ни одной новой оперы, — говорит он. — Число книг, выходящих там, за десять лет уменьшилось вдвое. Обычный тираж книги в Италии не превышает 500, 1000 экземпляров. Как мизерен этот тираж в сравнении с десятитысячными тиражами книг в Советском Союзе! {102}

С нынешними тиражами книг, издаваемых в нашей стране, это не идет ни в какое сравнение, хотя тогда такой тираж казался Джерманетто огромным. Что бы сказал писатель теперь!

102

Челяб. рабочий, 1938, 8 октября.

Агитрейсы самолета «Крокодил» позволили Дж. Джерманетто за короткий срок объять как бы единым взором сразу всю страну.

«Из окна самолета, когда посмотришь вниз, кажется, что СССР — это одна громадная бесконечная стройка. Я был в Карелии и в Армении, в БССР и на Украине, в Ленинграде и в Поволжье, в больших городах и деревнях — всюду картина одна и та же».

Наш город не был исключением на обширной карте Родины.

«Челябинск! Первое впечатление. Мне кажется, что Челябинск с самолета похож на огромное поле сражения, — делился впечатлениями с читателями «Челябинского рабочего» писатель, — окопы, фортификации, крепости. И, действительно, это так — поле сражения между старым и новым миром. Вокруг главной крепости — ЧТЗ и других гигантов социалистической индустрии — армия нового мира имеет уже все лучшие позиции. Леса новых строек, дымящиеся трубы и снова новые стройки». {103}

103

Там же.

Обобщая, он писал:

«И вот все мы видим рядовой советский город Челябинск, обновленный большевиками. Ушло в прошлое то время, когда Челябинск имел 62 тысячи жителей, пару мельниц, немного кустарей, несколько жалких школ и грязь, непролазную грязь.

Октябрьская революция положила конец этой жизни. Строятся заводы, фабрики. Строятся без конца.

В Копейске, на ТЭЦ, на заводе, который носит имя дорогого Серго, на ЧТЗ, в центре города, на окраинах — всюду стройки, стройки, прекрасные, залитые асфальтом улицы, многоэтажные великолепные дома». {104}

104

Там же.

И в годы Великой Отечественной войны Дж. Джерманетто находился в СССР, вел активную антифашистскую пропаганду, изобличал немецкую военщину. Он возвратился в Италию в 1946 году, чтобы продолжать революционную работу на родной земле, помогать итальянской компартии.

Пальмиро Тольятти назвал Джерманетто интернационалистом, борцом, тесно связанным с массами трудящихся, «с их жизнью, с их чаяниями и ежедневными переживаниями». {105}

В конце своей жизни Дж. Джерманетто приехал в СССР для лечения. Но болезнь, давно отнимавшая силы у неистового

революционера, сломила его. Он умер в Москве осенью 1959 года.

105

Финк В. Джованни Джерманетто. — Иностр. лит., 1960, № 1, с. 266.

«Поэма о Магнитострое» {106}

9 октября 1931 года газета «Магнитогорский рабочий» сообщила, что на Магнитострой прибыл польский пролетарский поэт Станислав Станде. Он приехал в составе интернациональной бригады революционных писателей Франции, Германии, Польши, Норвегии, приглашенных на Урал с целью

«ознакомления и художественного показа пролетариату капиталистических стран социалистической стройки Урало-Кузбасс». {107}

106

Впервые очерк о творчестве С. Станде и его «Поэме о Магнитострое» был опубликован в книге «В литературной разведке». Здесь дается с добавлениями.

107

Магнитогор. рабочий, 1931, 9 октября.

Намечалось, что польский поэт пробудет на Магнитострое 8—10 дней, ознакомится со строительством, выступит на вечере, организованном литгруппой «Буксир» и редакцией городской газеты.

Станде обратился с дружеским письмом к рабочим-строителям: «Магнитогорцы, пролетариат всего мира смотрит на вас!» Он писал:

«Считаю своей обязанностью посредством вашей газеты, которая является одним из стойких организаторов социалистических побед на Магнитострое, передать магнитогорским рабочим, техникам и инженерам, а прежде всего героическим ударникам искренний привет от Международного объединения революционных писателей и от польских пролетписателей в частности.

В течение коротких десяти дней, которые я пробыл на Магнитострое, я видел так много самоотверженного энтузиазма, так много преданности делу социализма, такой бурный рост строительства, что это не может не заразить верой в окончательную победу.

Я видел, как рабочие Магнитостроя с необыкновенным напряжением сил ломают все старое вокруг себя и в себе, как они создают новый Урал и нового человека.

Я глубоко уверен, что прорывы и недостатки, которые еще имеются, будут в ближайшее время устранены.

Магнитогорцы, помните о том, что каждый прорыв на вашей грандиозной стройке — это орудие в руках мирового капитализма против рабочего класса и что каждая ваша победа — это новый приток революционной энергии и решимости в рядах мирового пролетариата.

Магнитогорцы, пролетариат всего мира смотрит на вас!» {108}

108

Там же, 21 октября.

Станислав Ришард Станде (1897—1939 гг.) впервые выступил в литературе в начале двадцатых годов.

С Владиславом Броневским, крупнейшим представителем польской революционной поэзии, они подготовили сборник «Три залпа», в котором заявили, что будут помогать поэтическим словом борьбе пролетариата за новый, справедливый общественный строй. Один из зачинателей революционной пролетарской поэзии в Польше, Станде видел свою

«задачу в создании агитационно-пропагандистских стихов на политические темы, предназначенных для рабочей аудитории». {109}

109

КЛЭ, т. 7, с. 140.

Первая книжка стихов Станислава Станде «Молоты» вышла в 1921 году. За революционные убеждения его преследовали в панской Польше, и он вынужден был эмигрировать в СССР. В нашей стране поэт много ездил, изучал, жизнь советского народа. Побывал на юге и написал стихотворение «По дороге на Днепрострой». Станде переводил на польский язык стихотворения Н. Асеева, Э. Багрицкого, Н. Тихонова и других поэтов.

Ныне имя польского поэта почти забыто.

Выпущенная в 1933 году в переводе Александра Ромма «Поэма о Магнитострое» переносит в годы бурного строительства на Урале. Оригинально оформление книги. На белом фоне красное заглавие, разбитое на две строки — по горизонтали и вертикали, изображение плиты с барельефом Ленина, отлитой из первого чугуна Магнитогорского металлургического комбината. Портреты ударников стройки с мужественными лицами, индустриальные пейзажи и фотографии — все это зрительно дополняет картину гигантского строительства у реки Урал, придает документальность поэтической летописи Станислава Станде.