Письма из прошлого
Шрифт:
— Во всяком случае, раньше на всех светских мероприятиях вас регулярно видели с ней, — заявила ведущая. — Но вот уже достаточно долгое время вы повсюду появляетесь один. Почему? У вас нет не только постоянного, но даже временного партнера? Сапожник без сапог — учите других налаживать, как вы выражаетесь, межличностные связи, а сами одиноки? Или у вас какие-то тайные пристрастия, которые вы тщательно скрываете? Вас возбуждают мужчины, подростки или?..
Дмитрий демонстративно вздохнул. Он был готов и к этому вопросу, более того, почти не сомневался, что Язва Верочка обязательно его задаст. И заранее решил, что ответит на него так, чтобы его слова выглядели бы как можно более искренними. Нет, конечно, он не собирался озвучивать на всю страну истинное положение вещей и рассказывать в эфире, что после той истории с Полиной его интерес к женщинам, и прежде-то не
— Видите ли, Вера, — проникновенным тоном начал он, — в моей жизни случилась одна история… Обычно я никому ее не рассказываю, но раз уж у нас с вами вышел такой доверительный разговор… Дело в том, что была одна девушка… Я не зря употребил слово «одна» — она была и по-прежнему остается для меня единственной в мире женщиной. Извините за столь вычурный оборот, но это именно так и есть.
— И что же? — усмешка на лице ведущей явно выглядела недоверчивой.
— Это произошло много лет назад, — продолжал актерствовать Дмитрий. — Мы собирались с ней пожениться, уже подали заявление в ЗАГС. И вдруг совершенно случайно, во время какой-то лотереи в торговом центре, выиграли горящую путевку на двоих в Анталию. Она шутила, что эта поездка станет нашим добрачным свадебным путешествием. А у меня промелькнула мысль: наверное, это плохая примета — ездить в свадебное путешествие до свадьбы. Но тогда я еще не верил в плохие приметы.
— И что же? — снова повторила Вера, но на этот раз ее лицо уже не выглядело столь недоверчивым, а в интонации читалась явная заинтересованность.
— Мы прекрасно отдыхали, — Дмитрий добавил голосу трагичности, — но однажды утром она решила пойти искупаться до завтрака. А я остался в номере. Накануне ночью мы допоздна были на дискотеке, и утром я хотел только одного — спать. Мы договорились встретиться в ресторане. Она ушла — и больше я никогда не видел ее… — он сделал выразительную паузу — …живой. Через некоторое время меня разыскал менеджер отеля и сообщил, что моя возлюбленная утонула. Несчастный случай… Она неплохо плавала, но, очевидно, что-то произошло. Может, заплыла слишком далеко и у нее свело ногу судорогой. На берегу в это время было еще мало народу, и то, что она тонет, заметили слишком поздно. Спасатели не успели прийти ей на помощь…
— Какая печальная история. — Гримаса на лице ведущей, видимо, призвана была изображать сопереживание. — И с тех пор вы?..
— Да, с тех пор я один, — сдержанно кивнул Дима. — Так уж вышло, что ни одна женщина не может заменить мне мою любимую. Я все время помню о ней, разговариваю с ней, советуюсь, как будто она жива… Видимо, я из породы однолюбов. Такие, как я, в наше время уже почти все вымерли.
— А как ее звали, вашу подругу? — Тут же, неизвестно зачем, поинтересовалась ведущая.
— Жанна, — само собой вырвалось у Дмитрия первое пришедшее на ум женское имя. Не иначе сыграла свою роль с утра засевшая в голове песня о стюардессе.
— Что ж, я всей душой вам сочувствую, — проговорила, помолчав, Вера.
Дмитрий искоса взглянул на нее. А ведь, и правда, она, похоже, поверила… И если это действительно так, можно с гордостью утверждать, что он одержал блестящую победу. Не каждому, ох, не каждому удается обвести вокруг пальца Язву Верочку…
Глава 2
Неожиданное знакомство
— Ну, на самом деле то, что ты врешь, видно было за версту, — проговорил Ник-Ник, поглаживая бороду.
— Да ладно! — усмехнулся Дмитрий. — Так прямо и за версту! Язва Верочка, во всяком случае, мне поверила. Она уж точно повелась на мою историю, в этом я не сомневаюсь.
— Она-то, может, и повелась… Но любой профессионал, да что там профессионал! Любой студент-старшекурсник с психфака сразу понял бы, что вся твоя байка про несчастную утонувшую девушку Жанну — выдумка от первого до последнего слова. На невербальном уровне тебя выдавало все: «закрытая» поза, руки, мимика, интонация, — не сдавался супервизор. Похоже, сегодня он был в настроении поспорить, неважно о чем. Подобное с ним случалось нередко, примерно на каждом третьем сеансе, Дмитрий уже привык к этому и относился спокойно. Друзьям принято многое прощать. А Ник-Ник все-таки был для него другом, а не просто наставником и консультантом. Это на Западе, где институт психологической службы максимально развит, супервизорам и их подопечным удается работать по правилам, строго сохраняя дистанцию. В нашей же стране не так уж давно, каких-то лет пятнадцать назад, только осознали необходимость супервизорства — психологической помощи тем, кто сам оказывает ее своим клиентам. Неудивительно, что специально подготовленных профессионалов в этой области очень мало, буквально единицы. В большинстве случаев роль супервизоров исполняют просто коллеги, во всяком случае, именно так было у Дмитрия. Когда-то Ник-Ник преподавал ему в МГУ психологическое консультирование, а позже стал для него кем-то средним между наставником и старшим приятелем. Но для приличия оба пользовались в общении друг с другом и с третьими лицами солидным термином супервизор и регулярно, не реже нескольких раз в месяц, встречались на сеансах.
— Что ж, будем надеяться, что не все наши коллеги смотрят ток-шоу Веры Король, — миролюбиво проговорил Дима. А про себя подумал, что его супервизор просто завидует ему. Его успеху, его популярности, его заработкам, в конце концов. Пусть Ник-Ник и старше его, и опытнее, и в профессии уже давно — все равно у Дмитрия Корсунского и клиенты пожирнее, и офис побогаче. А уж вести собственную телепередачу, такую как «Задушевный разговор», Николаю Николаевичу Короткову точно никто никогда не предлагал. Но вслух Дима добавил совсем другое.
— Или вы считаете, что эта история может значительно повредить моей репутации? — Подобная мысль и впрямь ему не понравилась.
Однако собеседник неожиданно пошел на попятный:
— Нет, я так не думаю. Уверен, что не пройдет и нескольких дней, как все забудут об этом твоем выступлении. В том числе и ты сам. Хотя, мне кажется, нам с тобой тут есть о чем поговорить.
— Я так не считаю, — покачал головой Дима, не желая больше мусолить тему ток-шоу, своего вранья о погибшей невесте и подсознательных мотивов, которые так и рвался отыскать в этом поступке Ник-Ник. По мнению Дмитрия, супервизор тут явно перегибал палку, ни о каких его скрытых личностных конфликтах тут не было и речи, все лежало на поверхности. Дима никогда не утаивал от своего собеседника проблему потери интереса к женщинам и сексу, они уже много раз обсуждали эту тему, и вряд ли в ней появилось что-то новое. А ничего другого за сентиментальной историей о несчастной, но единственной в жизни любви, не скрывалось — рассказ был всего лишь попыткой сделать хорошую мину при плохой игре, как-то оправдать перед зрителями отсутствие в жизни профессионального врачевателя чужих душ собственной семьи или хотя бы любимой женщины.
— Мне опять снился тот сон, — сообщил Дмитрий. Возможно, со стороны это выглядело так, будто он просто хочет перевести разговор на другую тему, но в действительности все было куда сложнее. Навязчивые сны и впрямь беспокоили его, они казались столь реальными, что, проснувшись, Дмитрий порой долго не мог прийти в себя и понять, где сновидение, а где явь.
— Сон о больнице? — зачем-то уточнил Ник-Ник, хотя в этом не было необходимости — никаких других повторяющихся сновидений Димы они не обсуждали. Да их и не было.
— Да, тот самый.
Сейчас Дима говорил чистую правду. Кошмарный сон, в котором он видел себя привязанным к медицинской койке и рядом зловеще улыбающуюся Полину со шприцем в руках, преследовал его вот уже девять лет. При этом все детали — отцовское кресло, балкон, Надя и Кристина, превращение кресла в автомобильное сиденье и так далее — сохранялись полностью неизменными. Дима уже выучил их наизусть и мог во всех подробностях описать сезон и погоду на улице, то, как одеты его жена и дочь, и что он видит у них за спиной. Со времен первого раза изменилось только одно — ощущения после пробуждения. Каждый раз еще очень долго, как минимум несколько минут, очнувшегося Дмитрия не покидало чувство, что он не в своей квартире, а все еще в отдельной палате неврологического центра «Лесная поляна». Что он все еще находится в странном состоянии сумеречного сознания, в котором долгое время пребывал после аварии. И что Полина где-то рядом, за дверью…