Письма из Терра Арссе. Часть 2
Шрифт:
Когда в результате неимоверных трудов все же заставила камыш тлеть, выяснилось, что раздуть огонь практически невозможно, поскольку вместо того, чтобы разгораться, семена разлетались в разные стороны.
Но камыш не знал, с кем связался. Я дула так долго и так усердно, что под конец закашлялась, но небольшое пламя все-таки разожгла. И, к моему счастью, вскоре оно перекинулось на, приготовленные мной заранее, сухие ветки и я, наконец, смогла немного согреться.
Эта небольшая победа несколько воодушевила и заставила поверить в собственные силы. Эх,
Когда стемнело, я все еще сидела у костра, подставляя ближе к огню все части тела, по очереди, в результате чего прожгла в подоле легкого нарядного платья огромную дыру. Помянув Гхару, быстро потушила горящую ткань, но теперь ноги оставались почти полностью открытыми.
Ночью снова похолодало. Тонкая ультрамариновая накидка тоже не спасала от холода, лишь красиво искрилась в отблесках от огней костра, и я поплотнее укуталась в плащ.
Начинало клонить в сон, когда я, сидя у костра, заметила в темноте, пристально следящие за мной, жёлтые глаза.
Гхара. Это же вивианский волк! Надо же было догадаться сунуться в Друадан безоружной! К счастью, пока зверь был один, но это временно. Они охотятся стаями и хищник, видимо, просто ждет своих собратьев до того, как решится напасть.
Проверила магический резерв. Он был почти полон. Но как знать, сколько магии удастся вырвать из него на этот раз? На всякий случай, приготовила заранее замораживающее заклинание, чтобы защитить себя
Будь у меня в распоряжении полный доступ к магическому резерву, как раньше, пожалуй, смогла бы биться с ними. Но теперь, не имея ни малейшего понятия, сколько силы из резерва позволит мне зачерпнуть коварный артефакт, понимала, что не сумею справиться с несколькими хищниками в одиночку.
И, распрощавшись с мечтами о сладком сне на мягком еловом лапнике, полезла на ближайшее дерево.
За Валаара не переживала – къярд сможет постоять за себя, отбившись от волков не менее острыми, чем у них, зубами и тяжелыми копытами. Но если конь будет вынужден защищать еще и меня – может пострадать сам, а без него я точно не справлюсь.
Взобравшись на дерево, обнаружила, что его ветки теперь украшены лоскутами подола моего платья, кожа на руках и коленях саднит, плащ свалился вниз, а желтоглазых зрителей внизу собралось уже около десятка.
Выбрала самую широкую ветку. Уселась поудобнее. Волки все еще оставались внизу, обступили тлеющий костер, принюхивались к оставленным мной на земле, седельным сумкам. Наверное, рассчитывали поживиться чем-нибудь съестным.
– He повезло вам, ребята! – крикнула я со своей ветки. – Если найдете там еду, поделитесь со мной!
Рассмеялась, каким-то не своим, хриплым и грустным смехом. Закашлялась. Приход волков немного отвлек от холода и голода, но они никуда не делись.
Вскоре от костра остались одни угольки и внизу стало почти ничего не разглядеть. Лишь непонятные шорохи, треск веток, да трели какой-то ночной птицы, тянувшей на одной ноте «у-у».
Старалась не задумываться
Полная луна пряталась за тучами и почти ничего не освещала. Я смотрела на колючие ветки, окружающие со всех сторон. Как чьи-то руки, желающие достать и схватить. Но, даже если бы это было так, у меня больше не было сил бежать и сопротивляться.
Накатила слабость. Вокруг было все так же холодно, но, спустя какое-то время, я, кажется, перестала чувствовать голод и дискомфорт. Лишь странное безразличие. А потом сама не заметила, как, крепко обхватив широкую ветку руками, уснула, когда время уже приближалось к рассвету.
Мне снился большой и прекрасный, светящийся множеством огней, ночной город. Горящие факелы лили повсюду оранжевый свет, их становилось все больше и больше. Огонь подобрался ко мне совсем близко. И я проснулась.
Но, хотя сон на этом закончился, жар остался, как и слабость. Голова казалась чугунным котелком, с плескающимся внутри, от каждого движения, кипятком. Соображать получалось с трудом.
Я все еще была на дереве, а, глянув вниз, почувствовала тошноту и головокружение. Но волки уже ушли, лишь Валаар ждал, нетерпеливо переминаясь у, давно потухшего, костра.
Нужно было спускаться. Принять это решение оказалось намного проще, чем воплотить в жизнь. Вчера я влезла на дерево в гораздо лучшем самочувствии, к тому же, присутствие под деревом голодных волков, придавало энтузиазма.
Теперь же сил вообще не было, каждое движение давалось с трудом. Поэтому спуск занял больше часа и отнял последнюю энергию.
Забитый нос отказывался дышать, а во рту пересохло. Шаркая ногами по ковру из прелых коричневых листьев, доковыляла до родника, где напилась ледяной воды. Несмотря на это, лоб покрывала испарина. Аппетита не было. Кажется, я заболела. В подтверждение этой мысли, закашлялась. В легких что-то захрипело и забулькало, глаза снова заслезились.
Еще ночью, сидя на дереве, поняла, что оставаться в лесу небезопасно. Но тешила себя надеждой, что утро вечера мудренее. Но и оно не решило ни одной из моих проблем, лишь добавило новых. И надежды не осталось. Лишь безразличие, желание прилечь и лежать, чтобы никто не трогал.
Осела на, собранный вчера, лапник, откинулась на спину. Надо мной неприветливо плыли темно-серые облака и качались из стороны в сторону голые ветки. Прикрыла веки. Прошептала:
– Я сдаюсь.
И слезы полились прямо из закрытых глаз, стекая по горячим от жара, вискам и теряясь где-то в спутанной прическе.
Но в промерзшем насквозь, осеннем лесу меня слышали лишь молчаливые деревья и опавшие листья. И, как оказалось, Валаар, который, заметив, что его хозяйка совсем расклеилась, подошел ближе и неожиданно обдал меня терпким лошадиным дыханием. А потом лизнул прямо в лицо горячим, шершавым языком.