Письма по кругу (Художественная публицистика)
Шрифт:
Главное творение Лютера уже упоминалось в самом начале, но хорошо было бы добавить томик его малых сочинений: или что-нибудь из его обращений к народу, или подборку его застольных бесед, или что-нибудь вроде книги под заглавием «Лютер как немецкий классик», вышедшей в 1871 г. Во времена контрреформации в Бреслау появился замечательный человек и поэт, который интересует нас как автор книжечки стихов, принадлежащих к лучшим образцам немецкой поэзии, - «Херувимский странник» Ангелуса Силезиуса [42] . В остальном же лирика времен, предшествовавших Гете, может быть представлена одной из существующих подборок. Впрочем, из эпохи Лютера следовало бы взять в нашу коллекцию народного нюрнбергского поэта Ганса Сакса [43] . Рядом с ним поставим роман Гриммельсгаузена [44] «Приключения Симплициуса Симплициссимуса», в котором так неистово и резко звучат отголоски Тридцатилетней войны, вещь удивительно свежую и отмеченную яркой оригинальностью. За ним следует «Шельмуффский» Христиана Рейтера [45] , сочного юмориста; он много скромнее, но все же заслуживает нашей любви. В этот же раздел нашей библиотеки поставим «Приключения барона Мюнхаузена», появившиеся в XVIII в. И вот мы уже подошли к порогу новой немецкой литературы. Радость доставят нам несколько томов Лессинга; нет нужды, чтобы это было полное собрание сочинений, но что-нибудь из писем дать надо. Как быть с Клопштоком [46] ? Лучшие из его од войдут в нашу антологию, и этого хватит. Труден вопрос насчет Гердера, которого в наше время забыли, но о котором не все еще сказано, - листать его временами чрезвычайно полезно, хотя ни одна из его больших вещей уже не удовлетворяет как целое. Издательство «Реклам» выпустило хорошую подборку его произведений.
42. Силезиус Ангелус (наст. имя Иоганнес Шефлер) (1624-1677) - немецкий поэт, автор сборника
43. Сакс Ганс (1494-1576) - немецкий поэт-мейстерзингер.
44. Гриммельсгаузен Ганс Якоб Кристоффель (ок. 1621-1676) - крупнейший немецкий писатель XVII в. В романе «Приключения Симплициссимуса» (в 6 книгах, 1669) дал реалистический образ Германии времен Тридцатилетней войны.
45. Рейтер Христиан (1665-1712) - немецкий писатель-сатирик, автор плутовского романа «Шельмуффский».
46. Клопшток Фридрих Готлиб (1724-1803) - немецкий поэт-просветитель, создатель религиозной эпической поэмы «Мессиада» (1751-1773).
В случае с Виландом без полного собрания сочинений тоже вполне можно обойтись, но «Оберона» нужно дать непременно, а по возможности и «Абдеритов». Благожелательный и насмешливый, искусный мастер формы, выученик древних и французов, приверженец Просвещения, не жертвовавший, однако, фантазией в пользу рассудка, Виланд - автор незаурядный, и забыли его несправедливо.
Гете надо будет взять в самом доброкачественном и полном издании, какое только позволят нам наши средства. Из его драм, статей, рецензий можно было бы еще кое от чего отказаться, но собрание его художественных произведений, включая лирические стихотворения, нужно иметь целиком. Здесь, в этих томах, нашло отклик все, что составляет историю нашей души, и многое выражено в слове раз и навсегда. И какой путь от «Страданий юного Вертера» к «Новелле», от ранних стихотворений ко второй части «Фауста»! Наряду с сочинениями необходимо иметь важнейшие биографические документы - «Разговоры с Гете» Эккермана и кое-что из писем, прежде всего переписку с Шиллером и с Шарлоттой фон Штейн [47] . Кое-что вышло из-под пера друзей юного Гете: пожалуй, лучшее - это «Молодость Генриха Штиллинга», принадлежащая Юнгу-Штиллингу [48] . Эту милую книгу мы поставим рядом с Гете, а равно и подборку сочинений Маттиаса Клаудиуса - «Вандсбекерского вестника» [49] .
47. Штейн Шарлотта фон (1742-1827) - подруга Гете в 1775- 1778 гг.
48. Юнг-Штиллинг (наст. фамилия Штиллинг) Иоганн Генрих (1740-1817) немецкий писатель-мистик, в молодости был дружен с Гете. Первая и самая известная часть его многотомной автобиографии - «Юность Генриха Штиллинга. Правдивая история» (1777) - была издана Гете.
49. Клаудиус Маттиас (1740-1815) - популярный немецкий поэт, близкий движению «Бури и натиска». «Вандсбекерский вестник» - один из его псевдонимов и название газеты, которую он издавал в 1771-1775 гг.
Что касается Шиллера, тут я склонен к компромиссам. Хотя большую часть им написанного мне едва ли придет на ум перечитывать, личность этого человека, его дух и его жизнь сохраняют для меня обаяние чего-то значительного. Мы остановим выбор на его прозаических сочинениях по искусству и лучших стихотворениях, которые были написаны около 1800 г., и к ним добавим книгу Петерсена [50] «Разговоры с Шиллером». Охотно взял бы я еще что-нибудь из книг той эпохи - вещи Музеуса [51] , Гиппеля [52] , Морица [53] , Зейме [54] , - но приходится быть беспощадным, ибо нельзя же в библиотеку, где Мюссе или Виктора Гюго вообще нет, натаскивать с черного хода милые, но не очень значительные вещи. Начало XIX в., в духовном отношении самое плодотворное для Германии время, и так предлагает нам ряд авторов самого крупного масштаба, отчасти таких, которые под действием веяний моды или вследствие несправедливости суждений наших литературоведов в последнее время были либо вовсе забыты, либо чудовищно недооценивались. Так, например, о Жан Поле, одном из великих умов Германии, популярные курсы истории литературы, служащие руководством для тысяч студентов, по сие время судят вкривь и вкось, перепевая давно устаревшую критику и не оставляя ничего от облика этого писателя. Но мы совершим акт мести, включив самое полное собрание сочинений Жан Поля, какое сумеем найти. Кто найдет это чрезмерным, пусть знает, что и ему не обойтись хотя бы без главных вещей - «Годов шалостей», «Зибенкеза» и «Титана». Не следует забывать и «Шкатулки с драгоценностями» Гебеля [55] , классического рассказчика анекдотов, вместе с его же стихотворениями на алеманнском диалекте.
50. Петерсен Юлиус (1878-1941) - немецкий литератор. Его книга «Разговоры с Шиллером» вышла в 1911 г.
51. Музеус Иоганн Карл Август (1735-1787) - немецкий писатель эпохи Просвещения.
52. Гиппель Теодор Готлиб (1741-1796) - немецкий писатель периода «Бури и натиска».
53. Мориц Карл Филипп (1756-1796) - немецкий писатель, выразитель настроений плебейски-демократических кругов.
54. Зейме Иоганн Готфрид (1763-1810) - немецкий писатель-демократ, противник феодально-деспотического образа правления.
55. Гебель Иоганн Петер (1760-1826) - немецкий писатель и поэт, известен сборником веселых историй «Шкатулка с драгоценностями рейнского друга дома» (1811).
Теперь появилось несколько хороших и полных издании Гельдерлина; одно из них мы с благоговением поставим на нашу полку. Часто будем мы заклинать его славную тень, часто внимать его волшебному голосу. По одну сторону от него поставим сочинения Новалиса, по другую - Клеменса Брентано; к сожалению, последнего до сих пор не удосужились удовлетворительно издать. Его новеллы и сказки не забывались никогда, но глубокую словесную музыку его стихов открыли лишь немногие. Память о нем и о его сестре Беттине [56] «Весенний венок». Подготовленное Брентано вместе с Арнимом [57] собрание немецких народных песен - «Волшебный рог мальчика», - конечно, тоже должно войти в нашу библиотеку на правах одной из лучших и оригинальнейших книг Германии. Что касается Арнима, следует обзавестись хорошим сборником его новелл, где были бы такие чудные вещи, как «Изабелла Египетская» и «Старшинство в роду». Добавим несколько рассказов Тика (прежде всего «Белокурого Экберта», «Преизбыток жизни», «Мятеж в Севеннах» и его же «Кота в сапогах» - может быть, самый причудливый образчик немецкой романтики). Геррес, увы, так и не дождался приличного издания. Даже такая любопытная книга, как «История Мерлина» Фридриха Шлегеля, не переиздавалась уже несколько десятилетий! Из сочинений Фуке [58] стоит говорить только о прелестной «Ундине».
56. Арним Беттина (1785-1859) - немецкая писательница, сестра К. Брентано и жена Л. Й. Арнима. «Весенний венок» - изданная Беттиной в 1844 г. юношеская переписка с К. Брентано, включающая в себя много стихотворений.
57. Арним Людвиг Йоахим (1781-1831) - немецкий писатель-романтик, совместно со своим другом К. Брентано издал в 1806-1808 гг. сборник «Волшебный рог мальчика», куда вошли обработанные в духе романтизма народные стихи, песни и баллады.
58. Фуке Фридрих де ла Мотт (1777-1843) - немецкий писатель, отпрыск старинного французского рода, эмигрировавшего в Германию. По мотивам его романтической повести «Ундина» (1811) создана одноименная опера-сказка Э. Т. А. Гофмана. Русскому читателю повесть стала известна в переложении В. А. Жуковского (изд. 1837).
Произведения Генриха фон Клейста должны присутствовать все: и драмы, и новеллы, и статьи, и анекдоты. Он тоже не сразу был признан своими соотечественниками. Из Шамиссо [59] с нас хватит «Петера Шлемиля», но этой книжице отведем почетное место. Эйхендорфа надлежит иметь в самом полном издании; наряду со стихотворениями и всеми любимым «Бездельником» необходимы и остальные его новеллы, между тем как без пьес и теоретических работ можно обойтись. Э. Т. А. Гофман - самый виртуозный рассказчик романтизма, и его тоже следовало бы иметь в нескольких томах, не только популярнейшие из его новелл, но и его роман «Эликсир Сатаны».
59. Шамиссо Адельберт фон (1781-1838) - немецкий писатель и ученый-естествоиспытатель, по происхождению француз, потомок старинной аристократической семьи, бежавшей из Франции во время революции 1789-1793 гг. Автор романа «Удивительная история Петера Шлемиля» (1814), в котором фантастический сюжет сочетается с реалистическими зарисовками быта Германии начала XIX в.
Сказки Гауфа [60] и стихи Уланда [61]– только на выбор; важнее стихи Ленау и Анетты Дросте - они владели несравненной музыкой слова. Из драм Фридриха Геббеля [62]– один или два тома, в придачу дневники, хотя бы выборочно; обязательно Гейне в приличном издании, включающем стихи и прозу. Затем какое-нибудь солидное, как можно более полное издание Мерике, прежде всего стихотворения,
60. Гауф Вильгельм (1802-1827) - немецкий писатель-сказочник, представитель позднего романтизма.
61. Уланд Людвиг (1787-1862) - немецкий поэт-романтик, исследователь литературы и политический деятель, один из лидеров либерально-демократической оппозиции феодальной реакции.
62. Геббель Кристиан Фридрих (1813-1863) - немецкий драматург и теоретик драмы.
Швейцария подарила немецкой литературе последнего столетия трех выдающихся писателей: Иеремию Готхельфа [63] , уроженца Берна, величавого творца крестьянского эпоса, и двух авторов из Цюриха - Готфрида Келлера и Конрада Фердинанда Мейера [64] . Из прозы Готхельфа возьмем оба романа о батраке и арендаторе Ули, из прозы Келлера - «Зеленого Генриха», «Людей из Зельдвилы» и, пожалуй, «Изречение», из прозы Мейера - «Юрга Енача». Келлер и Мейер писали также достойные уважения стихи, но их мы найдем вместе со многими другими поэтами, перечислять которых нет возможности, в любой хорошей антологии новой поэзии, какие существуют в достаточном количестве. По желанию можно добавить «Эккехарда» Шеффеля [65] , а я хотел бы замолвить словечко за Вильгельма Раабе [66] : отказаться от его «Абу Тельфана» и «Шюддервумпа» было бы жаль. Но тут нам надо остановиться - не затем, конечно, чтобы повернуться спиной к современной литературе; о нет, для нее должно быть место и в нашей голове, и в нашей библиотеке - просто у нас иная тема. Мы не можем знать, что от нашего собственного времени останется как долговечное достояние потомков.
63. Готхельф Иеремия (наст. имя и фам. Альберт Бициус) (1797- 1854) швейцарский писатель, автор романов о жизни крестьян «Ули-батрак» (1841) и «Ули-арендатор» (1849).
64. Мейер Конрад Фердинанд (1825-1898) - швейцарский писатель, один из крупнейших мастеров исторической новеллы.
65. Шеффель Йозеф Виктор (1828-1886) - немецкий писатель, автор исторического романа «Эккехард» (1855).
66. Раабе Вильгельм (1831-1910) - немецкий писатель-реалист; оказал влияние на раннего Гессе.
Окидывая взглядом проделанную работу, убеждаешься, насколько наша подборка фрагментарна и неравноценна по качеству. Ну справедливо ли включать в библиотеку всемирной литературы «Приключения барона Мюнхаузена» и оставаться без «Бхагавадгиты»? Имели ли мы право отбросить чудные комедии старых испанцев, народные песни сербов, волшебные сказки ирландцев и многое другое? Неужели томик новелл Келлера перевешивает Фукидида [67] , «Живописец Нольтен» [68]– «Панчатантру» [69] или китайскую книгу оракулов «И цзин»? Нет, конечно, нет! Понятно, что наш отбор текстов всемирной литературы чрезвычайно субъективен, ибо зависит от наших личных предпочтений. Что трудно - более того, невозможно, - так это заменить его другим, абсолютно справедливым, абсолютно объективным. Тогда пришлось бы включить всех авторов и все сочинения, имена и названия которых привычны нам с детства и встречаются в любой истории литературы. Да ведь и литературоведы переписывают сведения о писателях и книгах друг у друга, ибо жизнь человеческая слишком коротка, чтобы прочитать все самому. К тому же, говоря по чести, хорошая строка немецкого поэта, мелодику которого я могу прочувствовать до тонкостей, дает мне подчас гораздо больше, чем почтенный текст на санскрите в каком-нибудь тяжеловесном, малопонятном переводе. К тому же признание того или иного писателя непостоянно во времени. Мы чтим сегодня писателей, которые двадцать лет назад вообще не упоминались историками литературы. (Боже мой, мы же позабыли умершего в 1837 г. Георга Бюхнера, автора «Войцека», «Смерти Дантона», «Леонса и Лены». Конечно, без него нельзя!) То, что кажется нам сегодня существенным и живым в немецкой литературе классической эпохи, никоим образом не совпадает по объему с тем, что назвал бы непреходящим знаток этой литературы лет двадцать пять назад. Пока немецкий народ читал «Трубача из Зеккингена» [70] , а ученые рекомендовали как классика Теодора Кернера, Бюхнер оставался неизвестным, Брентано был совершенно забыт, Жан Поль фигурировал в черном списке как сбившийся с пути гений! Так же точно наши сыновья и внуки найдут наши взгляды и оценки отсталыми. От этого ничто не страхует, даже эрудиция. Но это вечное колебание оценок, когда кого-то забывают на десятилетия, а потом открывают заново и осыпают похвалами, - не просто проявление человеческой слабости, человеческого непостоянства, оно подчиняется законам, которые невозможно строго сформулировать. Всякое духовное достояние, в течение известного срока отстаивавшее себя и оказывавшее свое воздействие, входит в сокровищницу человеческой культуры, откуда его в каждый момент можно извлечь и пробудить к новой жизни, заставить служить душевным потребностям нового поколения. Наши деды не только имели совсем иные представления о Гете, чем мы, они не только предали забвению Брентано и переоценивали Тидге [71] , Редвица [72] или других модных писателей - они вовсе не знали «Дао де цзин» Лао-цзы, одну из величайших книг человечества, потому что открыть заново Древний Китай и его мудрость дано было нашему поколению, нашему времени, а не времени наших дедов. С другой стороны, мы, без сомнения, потеряли из виду не одно великое и славное творение человеческого духа, которое ценили наши деды и которое заново откроют наши внуки.
67. «Живописец Нольтен» (1832) - роман Э. Мерике.
68. Фукидид (ок. 460-400 до н. э.) - древнегреческий прозаик и историк. Его «История» считалась образцом точности и стилистического совершенства.
69. «Панчатантра» (санскр. «сочинения в пяти книгах») - собрание историй и притч в назидание высокопоставленным особам, памятник индийской литературы III в.
70. «Трубач из Зеккингена» (1854) - сентиментально-возвышенная эпическая поэма Й. В. Шеффеля.
71. Тидге Кристоф Август (1752-1841) - немецкий писатель, популярный в 1-й половине XIX в.
72. Редвиц Оскар (1823-1891) - забытый немецкий писатель.
Конечно, в работе над нашей библиотекой мы действовали довольно-таки грубо, мы оставляли без внимания драгоценные творения, мы полностью обходили целые миры ушедших культур. Где у нас, например, Египет? Неужели несколько тысячелетий высокой и цельной культуры, блеск династий, религия, с ее величавыми теологическими системами и культом мертвых, не имеют для нас никакого значения и не оставят следа в нашей библиотеке? Именно так и обстоит дело. История Египта принадлежит для меня к тому типу книг, которые я совершенно исключил из нашего рассмотрения, - к разряду иллюстрированных альбомов, книжек с картинками. Имеются многочисленные труды о египетском искусстве с великолепными фотографиями, я часто держал их в руках, из них я многое узнал о Египте. Но книги, которая делала бы для нас близкой литературу Египта, я не знаю. Много лет назад я с большим вниманием читал работу о египетской религии, в которой приводились в отрывках египетские тексты - законы, надгробные надписи, гимны и молитвы, и, хотя эта тема меня чрезвычайно интересовала, в памяти от прочитанного почти ничего не осталось; все это было занимательно, но это не была классика. Поэтому Египта в нашей коллекции так и нет. Но здесь мне еще раз приходит на ум моя непостижимая забывчивость, мой грех упущения! Если припомнить как следует, образ Египта у меня восходит отнюдь не только к упомянутым иллюстрированным изданиям и к той работе по истории религии, он возник в моем воображении и благодаря чтению одного любимого мною греческого писателя, а именно Геродота, который обожал египтян и явно отдавал им предпочтение перед своими ионийскими земляками. Подумать только, что я так основательно забыл о Геродоте! Мою вину надо исправить, Геродоту принадлежит среди греков почетное место.
Когда я снова и снова просматриваю предложенный мною каталог «идеальной» библиотеки, то сколь бы неполным и несовершенным я ни находил его, не это кажется мне самым досадным его недостатком. Чем больше я силюсь представить себе как целое это собрание книг, составленное субъективно и весьма произвольно, но все же на базе какого-то знания и опыта, тем больше мне сдается, что портит его, по сути дела, не избыток субъективности, не случайный характер, а скорее нечто противоположное. Наша библиотека при всех своих недостатках для меня чересчур идеальна, чересчур упорядоченна, чересчур напоказ. Положим, что-то мы забыли в нее включить, но, в общем, самые ценные образцы литературы всех времен на месте, вряд ли ее можно намного превзойти. Но когда я представляю себе все эти воображаемые полки с книгами и пытаюсь увидеть, кто бы мог быть создателем и владельцем библиотеки, у меня ничего не получается: этот человек не может быть ни старым чудаковатым ученым с глубоко ввалившимися глазами и лицом аскета, истощенным ночными бдениями, ни светским господином в богатом особняке, это не сельский врач, не священник, не дама. Наша библиотека имеет вид весьма приятный и весьма идеальный, но чересчур безличный; каталог ее таков, что мог бы быть составлен любым старым книголюбом. Если бы мне довелось увидеть нашу библиотеку воплотившейся в реальность, я подумал бы: почтенное собрание, ни одна книга не вызывает сомнений, но неужели у ее владельца нет никаких пристрастий, капризов, страстей, неужели в его сердце одна только история литературы? Например, если у него два романа Диккенса и два романа Бальзака, значит, он поддался на уговоры посторонних советчиков. Если бы он выбирал самостоятельно, то он или любил бы обоих и уж тогда старался иметь того и другого в возможно большем количестве, или предпочитал бы одного другому; например, мягкий, симпатичный, обаятельный Диккенс нравился бы ему куда больше, чем несколько жестокий и грубый Бальзак, или же, напротив, он любил бы Бальзака и тогда покупал бы все его книги, а слишком сладкого, слишком добронравного, слишком назидательного Диккенса вышвырнул бы из своей библиотеки. В любом случае его библиотека приобрела бы личный, избирательный характер, что мне по душе.