Письма с Земли
Шрифт:
С колыбели и до могилы эти враги неутомимо преследуют человека; они не знают отдыха ни днем, ни ночью. Это целая армия; регулярная армия; осаждающая армия; штурмующая армия; армия бдительная, воинственная, беспощадная; армия, сражающаяся непрерывно, не соглашающаяся ни на какое перемирие.
Она передвигается взводами, ротами, батальонами, полками, бригадами, дивизиями, корпусами, а иногда она обрушивает на человечество все свои силы разом. Это «Великая Армия» Творца, и он – ее главнокомандующий. Над ней, бросая вызов солнцу, колышутся ее развернутые знамена с девизами «Катастрофа», «Болезни» и так далее.
Болезни! Вот ее главный боевой отряд, никогда не отступающий, сметающий все на своем пути. Он нападает на младенца, едва тот успевает родиться; и один недуг не успевает сменяться другим: коклюш, корь, свинка, расстройство желудка, прорезывание
Теперь, располагая всеми этими фактами, попробуйте догадаться, каким ласковым именем человек чаще всего называет столь свирепого главнокомандующего? Я помогу вам, но только, чур, не смеяться: «Отец наш небесный»!
Пути человеческой логики чрезвычайно занимательны. Христианин исходит из следующей ясной, вполне определенной и недвусмысленной посылки: бог всеведущ и всемогущ.
Если так, то он знает заранее все, что должно произойти, и все случается лишь с его соизволения и по его воле.
Это достаточно ясно, не так ли? И такая предпосылка возлагает на Творца ответственность за все, что происходит в мире, не правда ли?
Христианин признает это фразой, данной курсивом. Признает с большим чувством, с восторгом.
Затем, возложив таким образом на Творца ответственность за все перечисленные выше страдания, болезни и несчастья, которые он мог бы предотвратить, умница-христианин ничтоже сумняшеся называет его «отцом нашим»!
Дело обстоит именно так, как я вам рассказываю. Человек наделяет Творца всеми свойствами, из которых слагается дьявол, а затем приходит к заключению, что дьявол и отец – это одно и то же! Но при всем том он будет отрицать, что злобный сумасшедший и директор воскресной школы – по сути своей одно и то же. Ну, что вы скажете о человеческом рассудке? То есть в том случае, если таковой, по-вашему, вообще существует.
ПИСЬМО СЕДЬМОЕ
Ной и его семейство спаслись – хотя насколько это было для них хорошо, вопрос другой. Я сделал эту оговорку потому, что не нашлось еще умного шестидесятилетнего человека, который согласился бы заново прожить свою жизнь. Или чью-нибудь чужую. Ной и его семейство спаслись, это правда, во чувствовали они себя прескверно, так как были набиты микробами. Набиты до самые брови; раздобрели от них; раздулись от них, как воздушные шары. Это было крайне неприятное состояние, но что поделаешь – ведь необходимо было спасти достаточное количество микробов, чтобы обеспечить все будущее человечество смертоносными болезнями, а на борту ковчега находилось только восемь лиц, которые могли служить им пристанищем. Микробы были наиболее ценным грузом ковчега, о котором Творец больше всего тревожился и который он просто обожал. Он требовал, чтобы их кормили как можно питательнее и устроили со всеми удобствами. Микробы тифа, микробы холеры, микробы бешенства, микробы столбняка, микробы чахотки, микробы черной чумы и еще сотни подобных же аристократов, возлюбленных творений бога, золотых глашатаев его любви к человеку, благословенных даров нежного отца своим детям, – всех их надо было окружить роскошью и потчевать изысканнейшими яствами. Их поселили в наиудобнейших покоях, какие только удалось отыскать во внутренностях Ноя в его семейства: в легких, в сердце, в мозгу, в почках, Б крови, в кишках. Самым фешенебельным курортом считались кишки. Особенно толстые. Там микробы собирались бесчисленными мириадами и трудились, и кормились, и резвились, и пели хвалебные и благодарственные псалмы; в тихую ночь можно было расслышать легкие отголоски их песнопений. Толстые кишки, попросту говоря, были их раем. Они битком их набили, так что кишки эти стали твердыми, как колена газовой трубы. Микробы этим гордились. В главном своем псалме они упоминают об этом с большим удовлетворением.
Гряди, запор, на радость нам!Блаженству нет конца!Пусть человечьи все кишкиВосславят днесь Творца!Неудобства ковчега были многочисленны и разнообразны. Ною и его семейным приходилось жить в самой гуще всяческого зверья, дышать его вонью, глохнуть от круглосуточного рева и визга, не говоря уж о добавочных неудобствах для дам,
Со временем остальным тварям предстояло высаживаться из ковчега то тут, то там – рассеяться по лику земли: тигров ждала Индия, львов и слонов – пустующие пустыни и глухие чащи джунглей; птиц – безграничные воздушные просторы; насекомых – та или иная область в зависимости от их вкусов и потребностей. Но муха? У нее нет национальности; все страны мира ей – дом родной, весь земной шар – ее владения, все живые твари – ее добыча, и для всех них она – бич и палач.
А для человека она – божественный посол, полномочный министр, личный представитель Творца. Она жужжит над колыбелью младенца, ползает по его слипшимся векам, жалит его, досаждает ему, лишает его сна, а его усталую мать – последних сил, которые та тратит на долгие бдения, тщетно стараясь защитить свое дитя от преследований этой казни египетской. Она изводит больного дома, в лазарете, даже на смертном одре. Она не дает человеку покоя во время еды, предварительно попасясь на людях, страдающих какой-нибудь отвратительной или неизлечимой болезнью. Она бродит по их язвам, набирая на лапки миллионы смертоносных микробов, а потом летит к столу здорового человека и сбрасывает их на масло и испражняется тифозными микробами на его хлеб. Домашняя муха сеет больше страданий и уничтожает больше человеческих жизней, чем все остальные бесчисленные воинства божьих вестников печали и смерти, вместе взятые.
Сим был набит анкилостомами. Просто удивительно, с какой глубиной и тщанием изучил Творец великое искусство делать человека несчастным. Я уже упоминал, что он изобрел специального врага для каждой детали человеческого организма, не пропустив ни единой, и я сказал чистую правду. Многим беднякам приходится ходить босиком, потому что у них нет денег на башмаки. Творец и тут ухватился за удобный случай. Замечу, кстати, что он никогда не оставляет бедняков своими заботами. Девять десятых изобретенных им болезней предназначались для бедняков – и все они доходят по адресу. Людям богатым достаются только жалкие крохи. Не думайте, что я говорю наобум, – это не так: подавляющее большинство болезнетворных изобретений Творца придумано специально для того, чтобы портить жизнь беднякам. Вы догадаетесь об этом хотя бы по тому, что, проповедуя в церквах, священники чаще всего величают Творца «Другом бедняка». А ведь в хвалах, которые возносятся Творцу в церквах, ни при каких обстоятельствах не бывает и слова правды. Самый неумолимый и неутомимый враг бедняков – это их Отец Небесный. Единственный подлинный друг бедняков – это их собрат-человек. Он сочувствует им, он жалеет их и доказывает это своими поступками. Он всячески старается облегчить их страдания, и каждый раз за это хвалят Отца Небесного.
Точно так же обстоит дело и с болезнями. Если наука уничтожает болезнь, которая верно служила богу, подвиг этот приписывается тому же самому богу и со всех церковных кафедр раздается рекламный хор восторженных похвал, и верующих призывают лишний раз убедиться в том, как он добр! О да, это сделал «Он». Может быть, помедлив лет этак с тысячу, прежде чем это сделать. Пустяки – церковь заверяет, что он все время об этом подумывал. Когда измученный народ восстает, сметает вековую тиранию и освобождает свою страну, церковь немедленно и с восторгом объявляет это божьей милостью и приглашает всех пасть на колени и вознести за нее богу благодарственную молитву. «Пусть тираны знают, что Недреманное Око следит за ними, и пусть они помнят, что Господь наш Бог не вечно будет терпеливым, но в назначенный день обрушит на них бурю своего гнева».
Церковь только забывает упомянуть, что медлительнее его нет никого во всей вселенной; что он мог бы спокойно сомкнуть свое Недреманное Око, и никто бы не заметил разницы, раз этому Оку требуется столетие, чтобы увидеть вещи, которые обыкновенный глаз разглядел бы в течение недели; что во всей истории не найти примера, чтобы он первым додумался до благородного дела – каждый раз он чуточку опаздывает и задумывает подвиг, только когда кто-то другой уже успел и задумать его и совершить. Но вот тут-то непременно является он и присваивает дивиденды.