Письма спящему брату (сборник)
Шрифт:
(И все-таки придется напрячься, подумал Саша, — а говорю-то совсем неуклюже, не по-английски как-то!)
— OK. I want to thank you for the performance — I really enjoyed it.
— Thank you.
— Your Astrov was magnificent — a real Russian, as you call it, intelligent.
— Do you think so? I thought that Voinitsky is more typical.
— Why, I didn’t like the way his part was played tonight.
— You didn’t like what? — не понял Саша.
— The actor, the way he did it.
— Oh, he is a star…
— Really?
— Certainly.
— Honestly, I liked your acting better. [5]
Такая лесть была Саше уже не по зубам. Что хорошо — ладно, но чтобы лучше Первого…
— Oh, thank you very much… I don’t know…
— Are you playing a role tomorrow too?
— Yes, but very small.
By the way, my name is Ingrid [6] —
5
— Отлично. Я хотела поблагодарить вас за спектакль — мне очень понравилось.
— Спасибо.
— Ваш Астров был великолепен — настоящий русский, как вы это называете, интеллигент.
— Вы серьезно? Мне кажется, Войницкий более типичен.
— Ну нет, мне не понравилось сегодняшнее исполнение этой роли.
— Что не понравилось?
— Актер, его манера.
— Но ведь он звезда…
— Да?
— Ну конечно.
— Честно говоря, мне больше понравилась ваша игра. (англ.)
6
— Ну что вы, спасибо вам большое…
— Завтра вы тоже играете?
— Да, но очень маленькую роль.
— Кстати, меня зовут Ингрид. (англ.)
— And my name is Alexander, Sasha. [7]
Знакомство состоялось. А потом было еще много суетливых разговоров и бурных знакомств, по большей части не оставлявших в памяти ничего, кроме имени, да и то смутно. Саша перемещался от выпивки к выпивке и от закуски к закуске. И то, и другое не могло задерживаться на актерском фуршете, стол скоро оскудел, и общество начало расходится. И когда уже и Саша направился в сторону выхода, его перехватила Ингрид:
— We’re having a party next evening not far from here. Would you like to join us after the performance?
7
— Меня зовут Александр, Саша. (англ.)
— Yes, gladly. Thank you. Isn’t it too late?
— Not at all. You’ll be just in time. Shall I ask Jan to accompany you after the performance?
— Jan?..
— Jan van der Weld. He’s going to be there too.
— Yes, Thank you.
— OK. See you tomorrow!
— Good bye.
— Bye-bye! [8]
Вечер как нельзя более удачно завершился приглашением на новую вечеринку. И девчонка очень даже симпатичная! И, как ни стыдно в этом признаваться, можно будет пожрать и выпить на халяву… Не все же мамиными консервами питаться. А о том, чтобы драгоценную валюту тратить на еду, страшно и подумать. Вот, проходили тут мимо кафешки: меню «всего» за 25 гульденов! Это же… да… долларов 15… а в рублях это будет… в общем, целое состояние за какой-то комплексный обед! Словом, спасибо тебе, Ингрид.
8
— Завтра у нас будет вечеринка, здесь неподалеку. Не хотите присоединиться после спектакля?
— С удовольствием. Спасибо. Это не слишком поздно?
— Ничуть. Как раз вовремя. Может, попросить Яна проводить вас после спектакля?
— Яна…?
— Яна ван дер Велда. Он тоже придет.
— Да, спасибо.
— Отлично. До завтра!
— До свидания.
— Пока! (англ.)
Правда, на обратном пути Савицкий, который приглашения не получил, прожужжал все уши, что свинством было с его стороны не добиться приглашения на вечер с вином и девочками для лучшего друга. Саня отшучивался про незваного-гостя-хуже-татарина (у Веньки дед был из Казани) и насчет того, что с Венькиной-то рожей да в Европы… Не упустил и козырнуть похвалой: выше Первого оценили! А насчет лучшего друга, усмехнулся он при этом про себя, — ведь и правда, пожалуй.
4. Наедине с собой и с заграницей
Утро третьего голландского дня было чистым и солнечным, впервые за все это время. Саша уже твердо помнил не только дорогу от общаги до театра, но и все ответвления — канальчики, лавочки, подворотни. Вышел на узкую торговую Калверстрат, сотканную из маленьких лавочек и супермаркетов. Здесь у домов как будто не было стен, а только распахнутые двери и витрины, и они засасывали, как омут — выйдя из магазина, он не всегда помнил, откуда в него зашел и часто направлялся в обратную сторону, пока вдруг не замечал, что здесь он уже проходил. К концу пути Саша был обременен поношенной кожаной курткой всего за полсотни гульденов, несколькими парами носков, деталями дамского туалета для мамы, да и еще какой-то дрянью, которую он потом не без удивления рассматривал у себя в номере.
Куртка была кофейно-коричневой и казалась почти новой. Ближайшие несколько дней они с Венькой занимались поиском скрытых дефектов, а с Нинкой — поиском путей к их устранению. Выходило, что все прорехи в подкладке можно залатать, а главное, куртка прекрасно сидела и хорошо защищала от ветра, воды и холода одновременно.
Параллельно Калверстрат шел величественный проспект с двойным именем — Дамрак-Рокин, исполненный неторопливого достоинства, туристических агентств и сувенирных магазинов. Зашел Саша и туда. В первом же сувенирном стал набирать ерунды для родни и приятелей — и оказалось, что при всем внешнем разнообразии выбор крайне невелик. Несколько видовых открыток, пара фарфоровых домиков — все это как-то еще годилось, а основная масса сувениров была явно рассчитана на всеядных американцев: что-то в стиле родных слоников на комод, только на тему мельниц, каналов, деревянных башмаков и, для разнообразия, мужских половых органов.
Впрочем, хватит на сегодня шоппинга. Захотелось вжиться в текущую мимо толпу, словно он сам себе задал такой вот этюд на актерское мастерство. Вот выходят из шикарного кафе две богатые старушки, блистательные и ухоженные леди с неизгладимой печатью банковского счета на лицах. Несется и хохочет стайка нагловатых, но незлых мальчишек-подростков, кажется, среди них и одна девчонка — а впрочем, у них и не разберешь. Деловая дама выпархивает из неверно припаркованной машины и бросается в чрево какого-то туристического заведения, а машина остается ждать, лживо мигая поворотниками прямо посреди мостовой… Что, что в них особенного? Почему они не такие, как мы?
Выдернулась из толпы рука в шевиотовом пальто, махнула Саше — пожилой господин чем-то интересовался. Оставалось только спросить:
— Do you speak English, sir?
— Yes. I asked you where’s a bus stop.
— Sorry, I don’t know. I’m a stranger here.
— Are you from England? [9] (о, какая незаслуженная лесть для Сашиного английского!)
— No, I’m from Russia.
— Ru-sha? where’s it?
— Moscow, Soviet Union.
— Oh, Rusland! Mikhail Gorbatchev! To-va-rish Yeltzin! Gorbatchev is a good man. He is better than Stalin. Stalin was a killer, I know. Do you agree?
9
— Господин, вы говорите по-английски?
— Да. Я спросил вас, где автобусная остановка.
— Простите, не знаю. Я нездешний.
— Вы из Англии? (англ.)
— Of course. Sorry, I’ve no time [10] — Саша выматерился по-русски и быстро зашагал прочь.
Так какие они, какие? И какой — я сам?
Если честно — Саня и сам не знал, почему стал актером. Благополучный московский мальчик, единственный сын в средней семье того круга, что звался (и поделом!) советской интеллигенцией, он довольно рано начал ощущать свою «инаковость», и эту инаковость в нем, в отличие от большинства детей, так и не заглушили. Его не обошел стороной положенный набор занятий — языки, музыка и теннис, — но ничего из этого так и не закрепилось всерьез. Уже в старших классах стало понятно, к чему лежала душа и мозги: математика. Пошли районные и городские олимпиады, на горизонте бесспорно маячил мехмат МГУ и уже нащупывался некоторый блат.
10
— Нет, я из России.
— Ра-си? Это где?
— Москва, Советский Союз.
— Ах, Рюсланд! Микаил Горбачэв! То-ва-риш Йелтцин! Горбачэв хороший человек. Он лучше Сталина. Сталин был убийцей, я знаю. Вы согласны?
— Конечно. Простите, у меня нет времени. (англ.)