Письма
Шрифт:
Сдается мне, Фарамира вы толком не поняли. Фарамир робел перед отцом, — и не только в том смысле, как это водится в обычной семье, где царит строгий и надменный отец с исключительно сильным характером, но и как нуменорец перед владыкой единственного сохранившегося ну-менорского государства. У него не было ни матери, ни сестры (Эовин тоже росла без матери), зато был «заправила»-брат. Фарамир привык уступать и держать свое мнение при себе, и однако ж, умел подчинять себе людей — как человек, который, со всей очевидностью, наделен личной храбростью и решимостью, но при этом еще и скромен, беспристрастен, и исключительно справедлив, и бесконечно сострадателен. Думаю, он очень хорошо понимал Эовин. Кроме того, титул князя Итилиэнского, первого среди знати после Дол Амрота в возрожденном нуменорском государстве Гондор, которому вскорости суждено было обрести имперское могущество и престиж, это вовсе не «должность огородника», как вы изволили выразиться. Восстановленному
– Прим. авт.*/ Наместником (то есть представителем Короля в случае его отбытия за границу, или болезни, или в промежуток между его смертью и вступлением на престол его наследника), конечно же, числился главным советником.
Касательно критики того, как стремительно развивались отношения или «любовь» Фарамира и Эовин. По собственному опыту знаю, что чувства и решения зреют очень быстро (по меркам просто «часового времени», которое, собственно говоря, сюда и неприложимо) в период великого напряжения и особенно в ожидании неминуемой смерти. И я не думаю, что люди высокого положения и происхождения нуждаются во всех этих пустеньких пикированиях и авансах в вопросах «любви». В этом предании речь идет не о временах «куртуазной любви» с ее претенциозностью, но о культуре более примитивной (т. е. менее развращенной) и более благородной.
1. «Фарамир... протянул белый жезл; но Арагорн принял жезл — и вновь вручил его Фарамиру, говоря: «Срок службы не окончен; и жезлом этим владеть тебе и твоим наследникам, пока длится мой род».
245 К Роне Бир
[Ответы на следующие вопросы: (1) В «английских рунах», использованных в англосаксонских надписях, руна
означает вовсе не «Г», как во «Властелине Колец». Почему нет? (2) Что происходило с эльфами, когда они погибали в битве?]
25 июня 1963
Сэндфилд-Роуд 76, Хедингтон, Оксфорд
Уважаемая мисс Бир!
«Кирт», или руны во «Властелине Колец» были придуманы специально для этой истории и в ее контексте исторически никак не связаны с германским руническим алфавитом, который наиболее тщательно разработали англосаксы. Таким образом, не приходится удивляться, если похожим знакам присваивается разное значение. Сходство в начертании неизбежно в алфавитах, изобретенных в первую очередь для вырез[ания] или выцарапывания на дереве, и потому составленных из линий, идущих поперек или по диагонали относительно древесного волокна. Значки, использованные в кирте, практически [все] сводятся к основной фигуре
, причем число вариантов сокращается посредством того, что соединений диагональной линии с нижним концом прямой принято избегать (исключений немного, и все они ограничиваются случаями, когда, как в знаках
и
стык приходится и на вершину тоже). Число вариантов увеличивается посредством повторения любой добавочной диагонали с противоположной стороны прямой линии и посредством дублирования половины основной фигуры:
, отсюда:
и
Что до эльфов. Даже в этих легендах мы видим эльфов главным образом глазами людей. В любом случае ясно, что ни эльфам, ни людям не известно досконально о том, какая судьба ожидает в конце концов противоположную сторону. Эльфы наделены сроком жизни достаточно долгим, чтобы люди называли их «бессмертными». Однако это вовсе не значит, что они не менялись и не уставали с годами. В их собственных преданиях говорилось, что они заключены в пределах мира (в пространстве и времени), даже если умрут, и в какой-либо форме продолжат существовать в нем вплоть до «конца мира». Но что сулит «конец мира» миру или им самим, они не знали (хотя, вне всякого сомнения, некие теории у них были). И, конечно же, у них не было никакой конкретной информации касательно того, что «смерть» предвещает людям. Эльфы верили, что смерть означает «освобождение от кругов мира», и в этом отношении считали ее завидной участью. И указывали людям, которые, в свою очередь, завидовали им, что страх в конце концов потерять все, пусть в бесконечно отдаленном будущем, вовсе не обязательно легче выносить, если итог известен и неизбежен: порою, чем дольше несешь свое бремя, тем тяжелее оно становится.
Надеюсь, вы простите мне карандаш и корявый, не слишком-то разборчивый почерк. У меня (временно, надеюсь) не действует правая рука и кисть, так что я нахожусь на начальной стадии переучивания на левую руку. Ручки, предназначенные для правой руки, корявость усиливают, но к карандашу как-то приспосабливаешься.
Искренне Ваш,
ДЖ. Р. Р. ТОЛКИН.
246 Из письма к миссис Эйлин Элгар (черновики) Сентябрь 1963
[Ответ на замечания читательницы касательно того, что Фродо не сумел отказаться от Кольца и бросить его в Расселину Рока.]
Очень немногие (а в письмах так вообще только вы и еще один человек) отметили или прокомментировали «провал» Фродо. А ведь это очень важный момент.
С точки зрения автора, события на горе Рока вытекают просто-напросто из логики повествования вплоть до этого момента. Их никто не подстраивал нарочно и не предвидел до тех пор, пока они не случились /*На самом деле, поскольку события у Расселины Рока должны были оказаться жизненно важными для Повествования, на разных стадиях развития сюжета я сделал несколько набросков или пробных вариантов — но ни один из них не использовал, и все они были достаточно далеки от того, о чем в итоге рассказывается в законченном произведении. — Прим. авт.*/. Но, во-первых, под конец стало совершенно ясно, что Фродо после всего происшедшего добровольно уничтожить Кольцо не сможет. Размышляя о разрешении проблемы уже после того, как к нему пришел (как к просто событию), я чувствую, что оно стоит в центре всей представленной в книге «теории» истинного благородства и героизма.
И в самом деле, как «герой» в восприятии простецов Фродо «потерпел неудачу»: он не выдержал до конца; он сдался, отрекся. Я говорю «простецы» отнюдь не с презрением; они зачастую отчетливо видят простую истину и абсолютный идеал, к которому должно стремиться, даже если он недостижим. Однако у них есть два слабых места. Они не понимают сложности любой заданной ситуации во Времени, куда втянут абсолютный идеал. Они склонны забывать про тот непостижимый элемент Мира, который мы называем Жалостью или Милосердием, и который также является абсолютно необходимым условием для морально-этической оценки (посколько в Божественной природе он присутствует). В высшем своем проявлении он принадлежит Господу. Для смертных судей, не обладающих всей полнотой знания, он должен вести к использованию двух разных мерок «морали». К себе самим мы должны применять абсолютный идеал безо всяких компромиссов, потому что мы не знаем пределов той силы, что положена нам от природы (+ благодать), и если мы не стремимся к самому высшему, то наверняка не достигнем того максимума, что могли бы достичь. К другим, в тех случаях, о которых мы знаем достаточно, чтобы судить, должно применять мерку, смягченную «милосердием»: то есть, поскольку мы в духе доброй воли способны сделать это без предвзятости, неизбежной в наших суждениях о себе самих, мы обязаны оценивать пределы сил ближнего и сопоставлять это с силой конкретных обстоятельств /*Мы часто наблюдаем, как такую двойную мерку используют святые, судя себя самих тогда, когда на долю им выпадают великие невзгоды или искушения, и ближних своих в час подобных же испытаний. — Прим. авт.*/.
Не думаю, что Фродо потерпел крах в нравственном смысле. В последний момент воздействие Кольца достигло своего апогея — я бы сказал, что противиться ему не сумел бы никто, и уж тем более после того, как владел им достаточно долго, спустя много месяцев нарастающей муки, будучи изголодавшимся и изнуренным. Фродо сделал все, что мог, полностью исчерпал свои силы (как орудие Провидения) и создал ситуацию, в которой цель его квеста могла быть достигнута. Его смирение (с которым он взялся за дело) и его страдания были по справедливости вознаграждены высочайшими почестями; а его терпение и милосердие по отношению к Голлуму снискало Милосердие и ему самому: его неудача была исправлена.