Письмо французской королевы
Шрифт:
Алёна рванулась, но он успел поймать ее за руку. Задняя дверца открылась…
Никакого спасения! Проехал мимо громоздкий черный джип и вроде бы даже замедлил ход, но разве кто вмешается, если тут милиция выполняет свой, так сказать, служебный долг?!
Еще один автомобиль возник вдруг, откуда ни возьмись, и затормозил все с тем же визгом тормозов, похожим на боевой клич.
– Эй, командир! – послышался голос, при звуке которого у Алёны подкосились ноги. – Чего к девушке пристал? Она вроде бы на зеленый свет дорогу переходила, я сам видел!
Дракончег! Это Дракончег!!! Откуда
Не может быть…
Может. Вот выходит из своего «Ниссана», вот идет к Алёне, вот становится рядом – высоченный, мощный, спокойный, улыбчивый, опасный, злой, ревнивый… любимый!
Ну, в данный момент – точно любимый, как ни один человек в мире.
– Угомонись, мужик, – сказал милиционер, – я на службе. Девушка похожа на фотку, которую дали в ориентировке. Воровка. Курточки и прочие шмотки тырила из магазинов. Документов нет, я имею право задержать ее и отвезти в отделение для установления личности. А ты езжай отсюда, а то я дам твой номер в ДПС, не оберешься проблем.
Ну, это он зря… Разве можно Драконов на слабо брать?! С другой стороны, он же не знал, что перед ним – самый настоящий, стопроцентный Дракон?
– А с каких это пор, – сказал Дракончег все так же спокойно, – задержание воровок входит в прерогативу сотрудников этой самой ДПС? – И похлопал по крылу милицейской машины. – Патрульный автомобиль несколько иначе выглядит, сколь я помню. Да и на кузове надпись…
Милиционер откровенно опешил, но собрался быстро:
– Между прочим, у нас по всем отделениям и постам теперь ориентировки рассылают, чтоб ты знал. И каждый из нас имеет право и обязан…
– Ладно, – перебил Дракончег примирительно. – Раз пошел разговор о правах и обязанностях, не стану возражать. Спорить с законом не имею желания, более того, сам отвезу эту подозрительную особу в ваше отделение. Она сядет со мной, а ты, командир, нас сопровождай, договорились? Можешь быть спокоен, поеду именно в райотдел. Не сбегу никуда. Ты ведь видел мой номер, какой смысл устраивать гонки с преследованием?
– Да чо ты влез?! – разъярился милиционер. – Ты вообще кто такой?
– Я ее адвокат, – спокойно ответил Дракончег. – Она не будет вступать ни в какие отношения с органами власти без своего адвоката.
– Это еще почему? – опешил парень.
– Потому что она знаменитая писательница, – небрежно сказал Дракончег. – И если станет известно, что ее задержала милиция – пусть даже по недоразумению, – «желтая пресса» такой вой поднимет! «Желтая пресса» – черный пиар, понял? Она, – кивок в сторону замершей в восхищении Алёны, – вообще на ваши внутренние органы в суд подать может. И на наружные тоже… А еще хуже – в своем романе изобразит. Ну, это вообще полный песец… Она жутко пишет, живого места не оставляет! Про акул пера слышал? Ну так вот одна из них перед тобой.
Жена Лота нервно курила в сторонке – такое зрелище оцепенения явил собой злополучный страж закона, осмелившийся задержать акулу пера Алёну Дмитриеву.
– Или девушка едет в моей машине, или я звоню Муравьеву, – не унимался Дракончег.
Муравьев! Лев Иваныч! Алёна начисто забыла, что рассказывала Дракончегу о своем влиятельном знакомце – начальнике следственного отдела областного УВД. Да, Лев Иваныч необычайно вырос по службе, и если раньше Алёна, бывало, получала у него нужную информацию, а порой и сама давала ее, совершенно случайно выводя следственные органы из затруднений [76] , то теперь просто стеснялась обращаться к столь влиятельному лицу. Да и надобности никакой не возникало, к счастью.
76
Об этом можно прочитать в романах Елены Арсеньевой «Крутой мэн и железная леди», «Час игривых бесов», «Мода на умных жен», «В пылу любовного угара», издательство «ЭКСМО».
– А это кто… – заносчиво начал было милиционер, но поперхнулся. Видимо, вспомнил, кто это такой – Лев Иваныч Муравьев.
Краем глаза Алёна увидела, что внутри машины ДПС что-то мелькнуло, свет какой-то, и в ту же минуту зазвонил телефон милиционера.
– Да! – быстро ответил он. – Слушаю. Понял… да, понял.
Убрал трубку.
– Ладно, – сказал угрюмо, взглянув на Дракончега исподлобья. – Бери свою писательницу Дмитриеву и вези ее в отделение Советского района. Знаешь, где это?
– Разумеется, на Советской же площади, – кивнул Дракончег.
– Мы… я за вами поеду, так что не вздумай смыться, – предупредил милиционер, садясь в свой автомобиль.
Алёна покачнулась было, но Дракончег поймал под локоть, сунул в «Ниссан», неспешно, в полном молчании, поехал вниз, к перекрестку, проплыл мимо въезда в Алёнин двор, повернул на Ижорскую, потом на Республиканскую, все время поглядывая в зеркальце заднего вида, а на перекрестке, вместо того чтобы вывернуть налево, в направлении Советской площади, взял да и свернул направо, доехал до того самого перекрестка, где писательницу Дмитриеву едва не замели, двинулся снова по направлению к Ижорской…
– Ты что? – очнувшись, пискнула Алёна. – Надо же в милицию!
– Тебе охота? – удивился Дракончег. – Ну так поехали.
– Да нет! – испугалась Алёна. – Но он же… едет за нами…
– В том-то и дело, что за нами никто не едет, – усмехнулся Дракончег. – Он отвязался практически моментально, как только мы тронулись. Я сразу понял, что никакой ориентировки про воровку, на которую ты похожа, и в помине нет. Тебя просто хотели снять. Ты, наверное, заметила – на заднем сиденье сидел какой-то чувак, он руководил этим ментом, но понял, видно, что они зарвались, ну и дал отбой. Так что не волнуйся, от тебя отстали. Вот видишь, что значит ходить одной по вечерам. Понесло же в этот театр…
– Зато теперь ты убедился, что я и в самом деле ходила туда одна, – невинно проговорила Алёна. – Слушай, а откуда ты здесь взялся? Как сюда попал? Почему приехал?
– Потому что перпендикуляр, – буркнул Дракончег, который тоже любил Вересаева… Может, их двое таких осталось, летающих ископаемых, любивших «Невыдуманные рассказы о прошлом» Викентия Викентьевича Вересаева! – Ревновал, понимаешь? Вот и приехал… ревностью гонимый и ею же томимый.
Он смотрел в сторону. Ему было неловко.