ПИСЬМО В НИКУДА - Электронно-почтовый роман
Шрифт:
— Ты че молчишь-то, как рыба об лед? Дождя наглотался?
— Думаю я, Саня.
— Везет...
Я не стал поддерживать привычное Санино шуткование. Мне ужасно хотелось еще раз повыспрашивать у Сани, не он ли все-таки пишет мне... Я знал, что не он, и в то же время... Короче, чтобы не показаться дураком в глазах хорошего человека и не ставить его в дурацкое положение, я с трудом, но от вопросов удержался. Затушил выкуренную едва ли наполовину сигарету о край урны, кинул в нее окурок и, пробормотав: «Пора работать!”, двинул в контору.
Я в любом случае должен был залезть в «Почту», чтобы
«Ну, вот и все?» — хотел подумать я с облегчением, но получилось почему-то с сожалением. «А что все? — разозлился я на себя. — Нет уж, теперь придется довести все до логического завершения! Именно до ЛО-ГИ-ЧЕС-КО-ГО!»
Захотелось прямо сейчас же отстучать Люси нечто, похожее на брошенный вызов, эдакую «виртуальную перчатку», но я вспомнил про данное Катюхе обещание и постарался успокоиться. Распечатал все письма, сунул их в папку и стал коротать время. Вчера, в порыве горячки я переделал все, что мог, сегодня, как назло, выдалось полное затишье — даже Гена не являлась, — так что время тянулось ужасающе медленно. А мне не терпелось уже показать письма Катюхе, мне верилось прям-таки чуть ли не наверняка, что Катька, прочтя их, сразу все поймет.
В общем, до обеда я еще кое-как вытерпел, а потом пошел к Гене и наплел что-то о встречании родственников. Гена, несмотря ни на что, человек все же добрый. Заохала сразу, забегала вокруг меня, запричитала: «Ой, да конечно, Максим Андреевич, какой вопрос! Там ведь у вас... Вы ведь... Там что-то завтра если дык...» Короче, отпустила она меня с обеда домой. Врать я вообще-то не люблю. Вот, положа руку на сердце! Но, с другой стороны, сколько раз я и в обед сидел, и после работы оставался, если надо было (даже если и не надо, но Геше казалось, что обязательно надо), не требуя, и даже не прося за это каких-то там отгулов и прочих благ... Так что совесть отчасти чиста. А как только я сбежал с крыльца конторы, зажав под мышкой зонт и заветную папку с письмами, она стала чиста совершенно, как вымытое дождем синее летнее небо.
Катька, кажется, даже не удивилась моему раннему приходу. Я с многозначительным видом протянул ей папку и пошел в спальню переодеваться. Вернувшись, застал жену сидящей с поджатыми ногами на диване перед разложенными листами и грызущую колпачок оранжевого маркера. Моего присутствия в комнате она словно и не замечала. Я тихонечко присел на стул и невольно залюбовался одухотворенно-увлеченным Катькиным лицом.
Насколько я, видимо, привык к своей собственной супруге, что перестал и замечать уже, как она все-таки красива! Пусть даже и не блистала она какой-то особенной, классической что ли красотой, но была прекрасна уже хотя бы тем, что смотрела на мир умнымиглазами! Между прочим красивыми — большими, серого цвета. Впрочем, и вообще Катюха — девушка, что надо: модная короткая стрижка слегка осветленных волос, правильные черты лица со слегка выпирающими скулками, благородный, чуть крупноватый нос, губы — не очень чувственные на вид, зато какие мягкие и нежные (впрочем, это уже не совсем внешнееописание...),
Так я сидел и влюблялся по новой в свою собственную жену, пока она дочитывала принесенные мною письма и делая в них какие-то пометки оранжевым маркером. Я ведь говорил уже: влюбчивый я очень, что уж тут сделаешь! Хотя, в данном случае это как раз было огромным плюсом!
И вот, увидев, что Катюха отодвинула, наконец, листки в сторону и задумчиво, продолжая покусывать маркер, откинулась на спинку дивана, я, весь такой влюбленный, стал подкрадываться к ней, словно кот, с определенными намерениями. Катька, однако, мои поползновения тут же пресекла, резко выпрямив спину и приглашающе, но как-то уж слишком официально похлопав возле себя ладонью по дивану. Глаза ее при этом оставались погруженными куда-то в только ей доступное далеко. Я послушно сел рядом, но на всякий случай попробовал все же поцеловать свою возлюбленную в шейку.
— Макс, перестань, — деликатно, но категорично отстранилась Катюха. — Хочешь знать, что я обо всем этом думаю?
9.
Я приготовился выслушать, что же думает обо всем этом моя разумная женушка, но Катя вдруг замерла, явно озаренная новой мыслью.
— Послушай, — неожиданно сказала она. — Ты же остался без обеда!
Меня, конечно, растрогало такое внимание со стороны Катьки, но о еде сейчас почему-то не хотелось и думать.
— Да, ерунда, — отмахнулся я, — потом... Выкладывай давай свои соображения!
— Нет-нет-нет! — запротестовала Катюха. — Тебе обязательно нужно пообедать, да и я не прочь перекусить, так что давай, пошли!
— Куда пошли? — совсем растерялся я.
— Ну, поедим где-нибудь, я ведь тебя не ждала так рано с работы, не приготовила ничего.
— Ну и куда мы пойдем?
— Ну, в какое-нибудь кафе, — покрутила Катька в воздухе растопыренными пальчиками. — В Интернет-кафе, например...
— Так ведь в Интернет-кафе как бы не едят, — с сомнением заметил я. Откровенно говоря, сам я в подобных заведениях не бывал, но где-то слышал, что это не совсем кафе, или даже совсем не кафе.
— Да и ладно! — совсем уж непонятно отреагировала Катька. — Интернет-то там точно есть?
— Есть-то он есть, но его нельзя съесть! — скаламбурил я.
— Тебе бы только все о еде думать! — обвиняюще покачала головой супруга.
— Ну ты даешь... — выдохнул я, забыв даже обидеться.
Вообще-то в нашем городке не было Интернет-кафе, зато имелась парочка компьютерных клубов или, точнее, игротек для подростков, где, впрочем, предоставляли и доступ к Интернет. А именно это, как я уже догадался, и понадобилось зачем-то сейчас моей жене. Впрочем, я не сомневался, что такая блажь пришла ей в голову не просто так — просто так Катька вообще редко что делает. Я даже был больше чем уверен, что Интернет понадобился Катюхе в связи с «нашим делом», или, как она его назвала, «электронно-почтовым романом». Вот только каким именно образом?