Письмо

Хьюз Кэтрин

Глава 7

Лето 1939 года было самым счастливым в жизни Билли. Несмотря на угрозу войны, нависшую над страной, он пребывал в состоянии постоянной эйфории. Его отношения с Крисси переросли во что-то реальное и ощутимое, несмотря на неодобрение ее отца. Как и следовало ожидать, Сэмюэл Скиннер испытывал к Билли глубокую неприязнь и едва переносил его. В его глазах Билли был не чета его дочери. Осиротелый неудачник с бесперспективной работой, истеричкой матерью, которая идеализировала его, и отцом-алкоголиком, который его практически игнорировал. Доктор Скиннер

хорошо помнил эту семью. После смерти первенца Элис Стирлинг очень беспокоилась о здоровье приемного сына и водила его к доктору с утомительным постоянством. Мало он насмотрелся на него в детстве, теперь его собственная дочь по уши влюбилась в этого Билли Стирлинга.

По крайней мере, на этот раз Крисси проявила мудрость и сразу рассказала отцу о Билли, а не стала встречаться с ним за его спиной. Доктор Скиннер, со своей стороны, смирился, решив, что отношения будут недолгими и несерьезными. Однако его предположение не оправдалось, и теперь он надеялся лишь на то, что Билли призовут в армию в недалеком будущем и это положит конец всей истории.

Их первая встреча прошла не очень гладко. Доктор Скиннер не видел Билли с тех пор, как тот был мальчишкой, но вспомнил имя и сразу же узнал. Над его левой бровью по-прежнему отчетливо виднелся шрам.

– Добрый вечер, доктор Скиннер, – поздоровался Билли, протягивая руку.

Доктор не обратил на него никакого внимания и повернулся к Крисси.

– Я хочу, чтобы ты была дома к десяти.

Из кухни появилась Мэйбл Скиннер в форме акушерки.

– Ты, должно быть, Билли, – сказала она. – Очень рада познакомиться.

Сжав губы, Сэмюэл смотрел, как жена пожимает Билли руку. Мэйбл пришлось пустить в ход всю свою силу убеждения, чтобы уговорить мужа дать Крисси чуть больше свободы.

– Спасибо, миссис Скиннер. Я позабочусь о вашей дочери.

– Пойдем, Билли, – с нетерпением сказала Крисси.

Мэйбл удалилась обратно на кухню, и Крисси с Билли поспешили к калитке под пристальным взглядом Сэмюэля Скиннера, который продолжал стоять в дверях.

Билли вдруг придержал Крисси за руку.

– Подожди секунду, ладно?

Он вернулся обратно к входной двери как раз в ту секунду, когда Сэмюэл Скиннер собирался закрыть ее. Билли просунул ногу в дверь и приблизил лицо вплотную к доктору.

– Если ты еще раз хоть пальцем тронешь свою дочь, клянусь, я убью тебя собственными руками.

Доктор Скиннер обычно не испытывал недостатка в словах, но на этот раз он не нашелся, что сказать, и молча проводил Билли изумленным взглядом, глядя, как тот уверенно положил руку Крисси на талию.

У Билли никогда раньше не было серьезных отношений, и он очень дорожил теми чувствами, что пробуждались в нем. Он знал, что влюбился, и даже злобный доктор Скиннер не мог охладить его пыл. Чего он действительно боялся, так это того, что вот-вот объявят войну и его отошлют на какой-нибудь дальний фронт сражаться за что-то, чего он толком не понимал. Когда кончилась Первая мировая, он был младенцем, но знал, что война унесла жизнь его отца и, в некотором смысле, матери тоже. Все это было так бессмысленно. И вот теперь новая война грозила погубить его зарождающиеся отношения с Крисси.

Держась за руки, они шли вдоль тихой речки. Было ясно и солнечно, небо сияло лазурью, а птицы – жаворонки, овсянки и дрозды, – казалось, соревновались, кто споет громче и мелодичней. Воздух был наполнен ароматом черемши, а в воде колыхались заросли кресса. Крисси была в своем любимом летнем платье – бледно-голубом в желтый горошек с белым поясом, повязанным вокруг ее тонкой талии. Билли снял куртку и нес ее в одной руке, в другой у него была корзинка для пикника. Лео нарезал круги впереди них, гоняясь за кроликами.

– Где сядем? Где тебе нравится? – спросил Билли.

Крисси посмотрела на берег реки.

– Давай вон там, под дубом. Хороший вид, и нежарко.

Они расстелили плед на траве и присели. Крисси открыла корзинку и достала вареные яйца, бутерброды с консервированным мясом, спелые помидоры и домашний фруктовый пирог. Лео сидел между ними с самым умилительным выражением, на которое был способен. Он не сводил глаз с бутербродов и начал пускать на плед слюни.

– Господи, Лео, пошел отсюда, – шикнула на него Крисси.

Пес поджал хвост и отполз в сторону.

– Здесь так спокойно, – сказала Крисси. – Не верится, что может быть какая-то война.

Билли покосился на противогазы, которые теперь все должны были носить с собой.

– Не знаю, Крисси, – ответил он серьезно. – В любом случае, что толку беспокоиться – лучше от этого не станет. Давай лучше наслаждаться тем временем, что у нас есть.

– Ты так говоришь, будто войну уже объявили! – встревоженно сказала Крисси.

Билли взял ее ладони в свои и посмотрел в ее светлые глаза.

– Я надеюсь, что до этого не дойдет, но надо быть реалистами. По крайней мере, мне точно придется пройти военную подготовку.

Он заправил выбившийся завиток ей за ухо. В глазах Крисси блестели слезы, и она опустила голову. Билли резко вскочил на ноги.

– Давай, пошли плавать!

– Ты что! Вода ледянющая, – рассмеялась она.

Билли уже сбросил ботинки с носками и закатывал штаны. Лео оживился и прыгнул в воду. Крисси сняла туфли и гольфы, и, взявшись за руки, они спустились к кромке воды.

Стоя на одной ноге, Билли осторожно окунул палец в воду.

– Черт, ледяная!

Крисси рассмеялась:

– Что я говорила!

– В детстве точно была теплей!

Крисси села на берегу у самой воды.

– Ты приходил сюда раньше?

Билли стоял в воде по щиколотку, и ноги начинало сводить от холода. Он смотрел куда-то вдаль.

– Да, мы с Кларком приходили сюда после школы. Иногда вместо школы, – признался он. – Мы называли это место Каменный ручей. Даже не знаю, сами мы это выдумали, или он и правда так называется. Мы ловили здесь пескарей: привязывали на нитку кусочки пробки. Рыбешки заглатывали наживку, и мы вытаскивали их из воды, – улыбнулся Билли, погрузившись в воспоминания. – А еще мы охотились на белок. Лесная комиссия тогда платила два с половиной пенса за беличий хвост. Боялись, что они разнесут заразу – только серые, не рыжие. Мы их звали древесными крысами. Часами сидели в засаде с самодельными катапультами, но ни одну так ни разу и не поймали.