Питер Брейн и его друзья

Хилдик Эдмунд Уоллес

И бедный, протестующий Жирняга был вынужден занять позицию, а Морис выскочил из-под батута таким великолепным прыжком, будто ещё продолжал свои упражнения.

— Оно там, старина, написано мелом, я точно прочёл. Шестое слово — это… байбай!

Ну конечно, прочёл он вовсе не «байбай». Но именно в «байбай» превратилось шестое слово «выбирай», когда ладонь Энди зажала Морису рот. Правда, на ближайшие пять — десять минут Жирняга Питерсон был, по-видимому, обезврежен, но искальцы не собирались рисковать.

Они не хотели лишиться драгоценного приза, да ещё в последнюю минуту.

17. НЕОЖИДАННЫЙ УДАР

— Итак, сообщение… э… да: «Первый приз выигран тобой, выбирай хорошо». Верно-верно.

Обстановка была самая торжественная.

Никогда ещё в комнате Питера Брейна не собиралось столько народу и не воцарялась подобная тишина. Пахло крахмальным бельём и помадой для волос. На Питере была новенькая щегольская пижама, обшитая шнуром. Из кармашка торчал шёлковый пунцовый платок. На стульях, расставленных попарно справа и слева от него, чинно восседали Ева с Руфью и Энди с Морисом — нарядные и застывшие. Даже Уильямсон, по обыкновению свернувшийся клубком в ногах у Питера, и Лимбо, сидевший возле него так же чинно, как все искальцы, — даже они выглядели приглаженными и напомаженными.

Ибо наступала знаменательнейшая минута. Начиналась церемония вручения приза. А если искальцы считали главным получение приза, то миссис Брейн придавала не меньшую важность и самой церемонии. Нервно улыбаясь, она смотрела, как директор завода «Юго-Восточной электронной компании» перечитывает сообщение, дающее право на первый приз.

— Да… и… э… список с указанием мест был проверен? Слова все были найдены, а не отгаданы, так? — спросил он, топорща усы и с улыбкой подмигнул главному организатору игр.

— О нет, никаких сомнений, — ответил тот. — И к тому же очень быстро. Прекрасные результаты.

— Особенно учитывая, что один из членов команды не встаёт с постели, — вставил доктор Да Сильва, который тоже был тут и блестел задним золотым зубом, такой довольный, точно он сам принадлежал к искальцам.

— Итак, вам остаётся только выбрать приз, — объявил директор. — И выбрать… э… хорошо. Э? Ха-ха-ха! Вы уже выбрали? Какой-то образчик нашей весьма разнообразной продукции. Какой угодно. Нуте-с?

Пять голов утвердительно закивали.

— Да, сэр, — ответил за всех Питер. — Мы выбрали.

— Отлично! Прекрасно! Превосходно! Ну так что же вы выбрали? Э?

— Портативный радиотелефон, сэр.

— Превосхо… Что?!

Улыбка исчезла с лица директора. Его усы стали торчком.

— Но… радиотелефон… ведь…

Всех в комнате охватила тревога.

— Вы же производите их, сэр? — спросил Энди.

— Да, но… Да, но… э… Послушайте, может быть, набор аккумуляторных фонариков — по штуке каждому, э? Или транзистор? Или электрическую железную дорогу из нашего отдела игрушек? Или… но послушайте… ведь…

Питер собрался с духом. Он укоризненно поглядел на Энди и сказал:

— Мы думали, сэр, что можем выбрать любой образчик того, что вы производите, и…

— Да, конечно… но портативный радиотелефон… это…

— Но ведь вы их производите, сэр? — сердито спросил Энди.

— Да, безусловно. Не стану отрицать. Собственно говоря, мы готовим к серийному выпуску новую модель — карманную. Не такую громоздкую, как прежняя. Но не для открытой продажи! Только для полиции. Ну и ещё для некоторых промышленных нужд. Боюсь, что… Боже мой! И дело не только в цене… хотя он стоит бешеных денег… но вам просто не дадут разрешения на пользование им.

Наступило мёртвое, тоскливое безмолвие, которое на мгновение нарушил Лимбо, растянувшись на коврике с горестным вздохом. Это безмолвие было насыщено таким мощным зарядом отчаянного разочарования, что просто чудо, как шерсть Уильямсона не встала дыбом. Все последние дни искальцы и Питер думали, мечтали и говорили только о том, что они будут делать, когда обзаведутся портативным радиотелефоном.

Ева предлагала использовать его для проигрывания пластинок.

— У магазинов, — пояснила она. — Шесть пенсов за пластинку. Мы будем спрашивать прохожих, какую пластинку они хотели бы послушать за шесть пенсов. Кто-нибудь из нас будет сидеть дома возле проигрывателя — это можно поручить Питеру. И когда они выберут пластинку…

…и заплатят шесть пенсов… — вставил Энди, одобрительно кивнув. — Продолжай, Ева. Это неплохая мысль.

— Тогда мы сообщим Питеру, и он поставит нужную пластинку. К нам очередь выстроится до самой лавки мясника.

Морис обдумывал план чтения мыслей на расстоянии.

— Я ещё не всё себе представляю, что и как, то есть без подробностей, ведь надо будет как-то замаскировать аппарат на спине, но главное-то уже ясно, раз мы сможем разговаривать на большом расстоянии. Ну, например, ты оденешься Дедом-Морозом… вот-вот, именно Дедом-Морозом, потому что аппарат можно спрятать в мешке, а микрофон в бороде. Отлично, специально для встречи Нового года! Помощник будет стоять где-нибудь в глубине зала, и ему будут давать записочки, чтобы Дед-Мороз отгадал, а помощник будет передавать их по радиотелефону, только и ему надо будет кем-нибудь одеться, чтобы спрятать свой аппарат и свой микрофон…

— Это ты здорово придумал! Два Деда-Мороза! — съязвил Энди. — И мы сядем в лужу похлеще, чем на конкурсе талантов.

— Ну ладно тебе! — сердито отозвался Морис. — Конечно, сначала надо всё обдумать хорошенько, так сказать, отработать, срепетироваться, но сделать-то это можно…

И всего минуту назад, когда директор сказал, что они приступили к выпуску карманных аппаратов, Морис вознёсся на седьмое небо только для того, чтобы следующие слова директора ввергли его в пучину отчаяния.