Питомец
Шрифт:
Из соседней комнаты послышалась сдавленная ругань, сменившая другие, более приятные мужскому уху звуки. Торп, любивший это дело, поганец этакий, принципиально не экранировался во время развлечений с противоположным полом. Натянув штаны и сунув ноги в сапоги, маг поспешил на зов. Не будет атаман сдергивать его зазря со сладкого… Сперва дела, девка подождет…
— Что опять за спешка? Пожар? — спросил герой-любовник, входя в номер атамана.
— Малой, повтори, — вместо ответа устало произнес хозяин апартаментов, повернувшись к другу. — Ты бы хоть штаны завязал. Тьфу!
Торп счастливо заржал, но, перехватив суровый взгляд, проглотил смех.
— Чего ты лупалами своими лупаешь? — взвился атаман на Парка. — Говори давай!
Парк повторил, не забыв о подробностях. Выслушав новика, охотники решили не форсировать события. Рург сам падал к ним в руки, как переспелое яблоко. Пороть горячку в такой ситуации нельзя. Вспугнешь добычу, ищи ее потом по берегам озера до скончания веков. Информация и еще раз информация. Успех наполовину зависит от правильного планирования и достоверной информации. Парк получил приказ хорошенько все выведать. Из ватаги он ушел, но проживал пока в монастыре. Торп посоветовал не спешить с переездом…
— Но как же так? — У Парка обиженно задрожали губы. — Я это, ну, не могу доглядать за ватагой. Нечестно это получается. И дядько… и…
— Заткнись! — Крепкая затрещина оборвала словесный понос не вовремя устыдившегося пацана. — Ты не за ватагой, дурень, доглядать должон, а за рургом и евойными девками. Сечешь? Глаз с них не спущай. Чуть что — любому ватажнику докладай.
Парк обрадованно закивал, Торп возвел очи горе. Получив инструкции, сумеречный вестник отправился обратно.
— Шо думаешь? — осведомился Торп, наливая себе вина из кувшина, оставленного прислугой на столе.
— Это будет труднее, чем нам казалось.
— С пацаном как?
— Каком! Пойдет со второй ватагой до гнездовий. Хотел самку, пущай ловит. А мы двинем за рургом.
— Откель возьмется вторая гурьба? — наливая вторую кружку, осведомился Торп.
— К заутрене Шон со своими подельниками на купеческом баркасе прибудут, я ужо отправил голубя. Он деньгу любит.
— Он-то любит, а у нас они откель?
— Читай. — Трох протянул магу письмо барона.
— Скажи мне, атаман, во что мы вляпались? Нам же бошки снесут, ежели мы этого рурга не поймаем.
— Так вот и надо сделать, чтобы не снесли. Пресветлая не выдаст. На рассвете ты и Кман идете на торжище и нанимаете загонщиков, скока их там есть, всех и нанимаете. Да магов бы парочку из твоих ушлых знакомцев не помешало. Сделаешь?
— Сделаю, но они будут к вечеру.
— Ничего, время терпит.
— Что с Малым делать станешь?
— Как покажет себя. В долю возьму, на кошт, ну а ежели с гнильцой окажется… Рурги нынче больно злые пошли. Кадык разом выгрызут или еще чего. Отпиши-ка ты Огру Бороде, если ватага с купцом по морю выйдет, надоть толстопузого тихонечко взять. Купца и охотников — в расход, а девки на живца пойдут. Чую я, не оставит их рург. Из лесной чащи вывел, стал быть, и опосля на погибель не бросит. Все, ступай.
Маг вернулся к разгоряченной, но не удовлетворенной красотке, и вскоре ее томные крики заново впились в дощатые стены узкой одноместной комнаты Торпа.
Плюнув с досады, атаман сменил свечу. Вместо написания письма ему, как и некоторым, хотелось предаться плотским утехам, но дело есть дело. Официально состоя в гильдии, атаман занимался совсем не профильными для охотника делами. Благодетель в столице предпочитал держать у себя на службе множество людей: больших, важных и порой незаметных или, наоборот, как этот грузный хозяин харчевни. Корчмари и кабатчики всегда в центре слухов, в их заведениях можно услышать свежие новости, а Трох контролировал и координировал работу агентов.
После пьянки атаман имел недолгую, но весьма плодотворную беседу с хозяином заведения. Очень уж интересные вещи начали происходить на берегах озера, и черный рург был не главной новостью приозерья. Сведя данные от нескольких агентов и соглядатаев воедино, Трох засел за шифровку. Работа продвигалась со скрипом, но закончить послание не дали громкие крики с улицы. Какая-то баба на чем свет поносила мужа. Визгливые вопли перемежались отборной бранью, послушать которую не отказались бы и грузчики столичного речного порта. Фантазия у тетки оказалась богатая, цветистые обороты так и сыпались. Когда бабе не хватало слов, она дополняла их смачными шлепками по лицу, бокам и спине провинившегося муженька. Муж рукоприкладствующей скандалистки даже не пытался оправдываться, между тумаков вставляя: «Ой! Ай! Варна!» Ведай атаман, что халявное золото (жена менялы ненароком, но с точно выверенным дальним прицелом поинтересовалась у Варны на базаре, где ее благоверный отхватил деньгу) вышло сизоносому мужичку боком, у него наверняка поднялось бы настроение. Но страдающему от мигрени охотнику местные разборки были глубоко по барабану. Единственное, о чем он мечтал, — это о благословенной тишине.
Купец был тучен, важен, угодливо льстив и преисполнен собственной значимости. Вечером третьего дня брат Фра вернулся из Тумры не один.
— Господа, имею честь представить вам мэтра Пьерро! Мэтр любезно согласился посетить нашу обитель и готов обсудить вопросы фрахта. — Сопроводив слова широким жестом руки, настоятель спрятался за бычьей спиной купчины, тот же качнул тремя подбородками, типа кивнул головой.
Хоть имя у купца почти совпадало с именем персонажа из сказки о приключениях Буратино, но сходство между ними было отдаленным. Ну если только представить Пьеро повзрослевшим на сорок годков и поправившимся на сто двадцать килограммов. Вытирающий блестящую лысину засаленным платком и отфыркивающийся представитель торгового сословия легко мог послужить прототипом для другого героя детских сказок. Весельчак У — космический пират из книжек Кира Булычева об Алисе уступал мэтру лишь габаритами, в остальном работник ножа и топора с космических дорог имел все шансы занять место брата-близнеца купчины.
Абсолютно лысый, с глубоко посаженными алчными глазками, заплывшими жиром. Угодливая елейная улыбочка, казалось, навечно приклеилась к пухлым губам, а мясистые сосискообразные пальцы едва гнулись из-за множества нанизанных на них перстней. Сто раз я успел пожалеть, что показался на глаза сему достойному мужу.
При виде летающего чуда поросячьи зенки располневшего эмо из сказок о Буратино зажглись потусторонним светом. Я же чуть не загнулся от эмпатического шока в ментале. Задавив чувства остальных присутствующих, на первое место, словно болотная грязь и протухшая тина, выступили алчность и ненасытная жажда наживы. Купец мысленно препарировал меня на составляющие и ингредиенты, купил, продал, опять купил и перепродал с тройной наценкой. Аура над головой негоцианта потемнела от напряженной работы мысли.
Тут-то до меня дошло, что своим присутствием я подставил дорогих мне людей. Ведь помнил же прописную истину про бизнес, триста процентов прибыли и преступления, совершенные ради магарыча. Приглашенный в монастырь представитель славного клана торгашей планировал извлечь куда больше, чем жалкие триста процентов. Деньги… ради них он на ходу продумывал грандиозную пакость, и, судя по обрывкам ментальных всплесков, ни охотникам, ни девчонкам ничего хорошего ожидать не приходилось. Эх, ладно, кое-кто накосячил, ему и исправлять нанесенный ущерб. Пора испробовать в деле эмпатические наработки. Попозже, наедине с мерзавцем. Карфаген будет разрушен.