Питомник богов
Шрифт:
Вот и ещё одна разновидность возвращения из небытия. Тихая пульсация превращается в слова. Каждый всплеск мирового эфира – чуть различимый и невещественный, обманный и мимолётный, словно касание тумана – выбрасывает на берег сознания слова. Особые слова, связанные тёмной семейственностью и клейкой близостью общей тайны. Слова, недоступные для иного присутствия.
Они лежат на берегу бытия, ряд за рядом. Они не требуют, чтобы их понимали. Они обретают черты, обрастают твёрдостью и волей. Они существуют сами по себе, без какого-либо отношения к людям. Слова, созданные людьми и убежавшие от своих создателей. Вольск воспринимает их как дикие частички мира, затерянные в джунглях недостижимых для человеческого восприятия
Вольск открывает глаза. Над ним склоняется Тама. Он видит её лицо, глаза, губы. Она спрашивает:
– Тебе нравятся мои стихи?
– Что случилось?
– Ничего не случилось. Пока ничего.
Лицо Тамы. Глаза Тамы. Губы Тамы. Археолог пытается привстать, но что-то мягкое и в то же время непреклонное удерживает его. Над головой склонившейся Тамы он замечает округлые своды цвета сырого желтка. И тёплый свет, струящийся отовсюду.
– Где мы?
– В месте, где царят мир, согласие и гармония.
– Гармония… Разве бывают такие места?
– Вселенная безгранична.
– А где накопитель?
– Накопитель? – Тама улыбается. – Здесь его нет. Он остался в прошлом.
– Не понимаю… В каком прошлом? Я помню, мы были в «ящике», я поставил дельта-порт, включил его и… Дальше ничего не помню. Что-то случилось. А где Марков?
– Тоже в прошлом.
– Он убит?
– Нет, зачем же, он жив. Просто он в прошлом.
– А ты?
– Я в настоящем. И ты тоже. А с Марковым мы вряд ли когда-нибудь встретимся.
– Мы на Кидронии?
– Уже нет.
– На орбите? Это медблок Службы? Я был ранен? – Вопросы сыплются из него. Он и сам понимает, что вопросы нелепы, но почему-то не может остановиться.
Тама отходит от кокона, удерживающего Вольска. Он видит, что она почти обнажена. На ней только полоса странной переливчатой ткани, обёрнутая вокруг бёдер. Ткань покрыта тонкими золотыми линиями, свёрнутыми в спирали и паутинки. Линии вспыхивают и гаснут при каждом движении девушки. Археолог видел такую одежду в исторических сериалах. Так одевались наложницы владык и сановников Старой Империи. Ткань удивительно гармонирует с тёмно-красной кожей Тамы, с извивами золотистой татуировки на её плечах и ключицах. От девушки исходит победоносная энергия власти. Энергия, предельная для человеческого существа. Каждый изгиб её тела, каждый завиток её волос утверждает и приказывает: «Служи мне, ибо я весенняя сила юности. Служи мне, ибо я совершенство».
– Кто ты?
– Я когда-то уже отвечала тебе на этот вопрос, Алекс. Я – стоящая на краю.
– Стоящая на краю? Это иносказание? Титул? Что означают эти слова? Я не понимаю. Ничего не понимаю… Туман. Тьма. Сколько я пробыл без сознания?
– Несколько суток.
– Суток?
– Да. О тебе заботились. Ты в отличной форме, Алекс. Все твои соматические и психические функции в норме, встроенный коммуникатор не пострадал, контрольные имплантаты Службы удалены без последствий. Между прочим, среди них был имплантат-убийца. Очень опасный, нового типа. Он должен был убить тебя при любой попытке его извлечь. С ним пришлось повозиться.
– Кто их удалил?
– Те, кто желает для тебя добра и праведных знаний.
– Праведных?
– До сих пор ты шёл к неправильной цели. К цели, не имеющей смысла. Я укажу тебе правильную.
– Ты ведь не ксенобиолог Тама Шайнар, нет? – В сознании археолога появился первый надёжный островок ясности. И стал расти. Сначала медленно, потом быстрее.
– Это имя тоже моё. Я жила, входя в имена и выходя из имён. Таков был мой путь, предначертанный Создателем. Некоторые из имён забылись, некоторые всё ещё бегут за мной, как прирученные зверьки. Имя «Тама» тоже бежит в этой стае. Но с этой минуты ты будешь называть меня моим первым именем. Я – Шерма Айлия. Меня создали для исправления мира.
– Марков был прав, – Вольск закрывает глаза. Яркая, жалящая красота Тамы-Шермы подавляет и утомляет его. Он никогда не думал, что существуют такие телесные формы, рядом с которыми сложно оставаться самим собой. Формы, которые требуют слиться с ними, приказывают, повелевают.
– Да забудь ты, наконец, о Маркове, Алекс. Он – верный пёс клана Ойзеле. Оставь ему и таким, как он, их легавые радости. У тебя иное предназначение.
– Чего ты от меня хочешь?
– Добровольного приобщения к нашей цели.
– Но я не знаю, какова ваша цель. Наверное, мне сначала надо ознакомиться с основами вашего учения, с книгами ваших авторитетов…
– В этом нет необходимости, Алекс. Мы не исповедники тайной веры, мы повстанцы. Нашу цель можно сформулировать кратко и ясно. Здесь и сейчас.
– Здесь и сейчас? Тогда я слушаю.
– Новая Империя, Алекс, как форма организации человечества, изжила себя ещё в начале прошлого века. То, что Ойзеле с помощью олигархов создали эту систему власти, отбросило человечество в эпоху деспотизма свирепой военщины, во второй век Восстановления. Это дежа-вю, замкнутый круг. Под властью адмиралов и лордов человечество вырождается. Военно-промышленные сообщества организованы слишком примитивно. Они не способны эффективно управлять сложнейшим сообществом миров. Негативные генные мутации снова вышли из-под контроля. Вражда между социальными группами, сословиями и кланами стала смертельной, качество жизни падает из года в год, число самоубийств зашкаливает. Города Земли и Марса так и не восстановлены после Смуты, лунные поселения почти безлюдны. У трети стариков необратимая деградация психики. Император сохраняет видимость власти, угрожая населённым мирам тератронным оружием. Но даже он не может, к примеру, заставить Тирронию продавать синтетики на Аурелию ниже их себестоимости. Мирам стало невыгодно торговать. Миры замыкаются, создают закрытые экономики с упрощёнными циклами хозяйствования. Качество пищевых синтетиков падает. Торговый флот сокращает число кораблей. Всюду стагнация, коррупция и безразличие. Надвигается катастрофа. Для спасения Империя как минимум должна быть разрушена, а миры – получить свободу.
– А как максимум?
– Нужна гарантия, что зло не возродится снова. Надо избавить миры от зародышей деспотизма.
– Зародышей деспотизма?
– Во-первых, от пифийской олигархии Преподобных Сестёр, четыреста лет пестовавшей диктаторов и мракобесов. Во-вторых, от трансмировых корпораций, прибыли которых напрямую зависят от имперских военных заказов. В-третьих, от офицерских династий имперского Флота с их узкокастовым эгоизмом. Эти колыбели зла должны быть разрушены в первую очередь.