Шрифт:
Хочу рассказать вам свою историю. Как сейчас перед глазами страшненькая худощавая одиннадцатилетняя девочка в помятой одежде верхом на лежащей на земле однокласснице отличнице охаживает её по лицу пощёчинами. Эта сверху и есть я, Лена Кислякова… Говорят некрасивых детей не бывает. Видимо я исключение из этих правил… Немного о том, из-за чего заваруха. Есть у меня старший брат, Димон. Тот ещё гавнюк… Уже семнадцать стукнуло… Но он мой брат! И оскорблять его это моя прерогатива. Я также заступаюсь и за остальных членов моей семьи. В общем, не даю никого из своих в обиду перед другими. А тут «эта» мне заявила после урока:
– Ты если не хочешь учиться, иди в свой притон и не мешай другим НОРМАЛЬНЫМ учиться. Нафига нам тебя второгодницу
– Ты к чему курица клонишь на счёт притона? – ответила громко я.
– Что ты мне тут прикидываешься! Твой братан – наркоша. Мужик, который твою мамку трахает, на местном фронте травку втюхивает. Мама тоже, наверное, покуривает. Вечно, как ни увижу, с мутными стеклянными глазами и покачивается.
Ну, вот так всё и началось… Я крепкая девочка… Сбила с ног и отходила по полной. Физрук не вовремя вышел, за волосы с неё стащил и прямиком к директору. Я никогда не оправдываюсь, предпочитаю молчать, будто не слышу совсем. Так как участковый на наш бомжовый район всего один, то и детьми занимается тоже он. Я у него первая в списках неблагополучных деток. Нет, не подумайте, я не ворую… Мне воровать, совесть не позволяет. В основном за драки, разбитые окна, обгаженные двери, мелкие шалости. Недавно классная учительница поставила меня на дежурство по классу. Ну, знаете доску вытирать от мела, цветочки полить… Я утром пришла раньше всех и доску свечкой натёрла. Она весь день чистой простояла, никто не смог на ней ничего мелом написать. После уроков пришёл ко мне участковый поговорить. Молодой он, правильный… И меня он понимает, говорит, что сам таким был. Всё пытается уговорить стать хорошим человеком. Но «мент», он и Африке «мент». В прошлом учебном году оставили за плохие оценки на второй год. В школу пошла с опозданием на год. Так, что я в классе всех на два года старше. Ни с кем из них не общаюсь, да и в общем друзей у меня нет. В этот раз, тоже безуспешным со мной был разговор. Директриса устала ждать от меня оправданий и, махнув рукой:
– Иди уже. Толку с тобой твердолобой разговаривать. Я совсем не понимаю, кем ты вырастешь, когда ничего полезного от тебя ждать не приходится. Видимо, лучше тебя в другую школу перевести, для «одарённых» детей.
Я ушла домой. Домом, конечно, это сложно назвать. Старая пятиэтажка, бывшая общага в которой мама приватизировала сразу три комнаты и объединила в одну типа квартиру с туалетом в коридоре на общей площадке. Дома вечный бардак. Мамка пытается подметать пошарпанный из ДВП пол. Димка вечно где-то пропадает. Точно знаю, что не работает… Приходит без денег и вечно голодный. Ещё с нами живёт мужик, Армен. Уж не знаю, где его мама подобрала, но он хотя бы домой продукты приносит и за квартиру платит. Мама ведь нигде не работает… Надолго нигде не задерживалась. Выгоняли за прогулы с перепоя. Зачем работать и куда-то ходить, когда у Армена можно телом отработать. Он ей выпить и покупает. Сижу перед учебником математики. Нихрена не понимаю! Благо эта программа с прошлого года в голове осела немного. Вот и пытаюсь делать домашнее задание. Стук в дверь. Так она вечно открытая… Значит кто-то чужой. Подхожу, открываю. Стоит наш участковый.
– Что, Юра, опять на меня нажаловались? – спросила я: Заходи.
– Лен, привет. Что у тебя в этот раз? Почему у тебя любой конфликт дракой заканчивается? – вошёл в комнату он.
– Блин, эта дура обозвала мой дом притоном, а нас всех наркоманами.
– Ты ведь могла её проигнорировать…
– И подписаться что мы тут все наркоманы?
– Я вот за твоего брата не уверен. Где он шляется всё время?
– Ну, твоё какое дело? Он свободный человек. Я за ним ничего такого не замечала. У тебя есть какие-нибудь доказательства, что он наркоман?
– Нет.
– На нет, и суда нет.
– Лен, давай договоримся… Не хочу, чтобы ты скатилась до преступницы. Я тебя прошу, чисто по-человечески – постарайся нормально выучиться и сваливай из этой семейки. Ты
– Ты поэтому в менты пошёл, что уже загубил?
– Нет. Для того, чтобы такая как ты себя не загубила. Подумай, ты можешь добиться большего, если захочешь. Я пока сообщу, что провёл с тобой разъяснительную работу, но скоро это может тебе не помочь. – с этими словами он развернулся и ушёл.
Не, так-то он прав. Был бы вместо него другой мент, давно бы уже закрыли. А он терпит, уговаривает. Не хочется его подставлять.
Пока я пыталась делать уроки у себя в комнате, мамка успела наклюкаться. Домой вернулся Армен с пакетом продуктов. И прям так, обутый, пошёл раскладывать продукты в холодильник. Свою сумочку оставил в коридоре на тумбочке. Интересно, а чем он занимается? Откуда деньги? Я решила заглянуть в эту сумку, пока он занят, но не успела. Армен выглянул в мою сторону:
– Что тебе там надо?
– Ничего. – ответила я и вернулась к себе в комнату.
Вечером мама немного пришла в себя и сготовила суп. Димон домой не пришёл, позвонил, сказал, что у друга заночует. Армен весь вечер по телефону не по-русски с кем-то постоянно разговаривал, ругался. Я перекусила и вернулась к себе в комнату. Решила доделать уроки. Математика, зараза, не даётся. Помятая одежда висит на стуле. Её и разгладить то нечем, утюг давно сгорел.
Утро. Я в школе на уроках пытаюсь вникать в учёбу. Правду сказал Юра, надо в люди выбиваться и валить отсюда подальше. Меня уже тошнит от этого района, от квартиры, в которой существую, от вечного бардака в этой квартире, от всех этих одноклассниц зазнаек воротит. Я хочу жить лучше. Глядишь, от косметики не такая уж страшненькая буду. Мальчишки на меня не засматриваются. Обидно… Может просто боятся моей силы? Или то, что живу в помойке? Закончились уроки. Все по-быстрому свалили по домам, а я сижу за партой. Наша классная учительница сама протирает доску от мела. После моей западляны, она уже никому не доверяет её протирать. И когда она оглянулась в класс, уж точно не ожидала увидеть меня тут:
– Лен, урок закончился.
Я замялась. Сомневаюсь, что правильно делаю… Но всё же…
– Ирина Борисовна, Вы мне с математикой не поможете? Я не понимаю эту тему. – как-то виновато выдавила из себя.
– Да, конечно, помогу! Если бы ты мне сказала раньше, что не понимаешь, давно бы уже всё по полочкам разобрали. Я просто думала, что ты не хочешь.
У меня даже отлегло:
– А я Вас не задерживаю? Может Вам куда-то надо…
– Нет. Я совершенно свободна: ни котёнков, ни детёнков. Дома меня никто не ждёт. Давай позанимаемся, хоть какая-то польза от меня будет.
И мы продуктивно позанимались. Она замечательный педагог. Жаль, что я этого не замечала. Когда мы закончили заниматься, я попросила прощенья:
– Ирина Борисовна, извините меня за то, что доску испортила.
– Да ничего. Та уже старая была, покарябанная. Эту купила, хоть побольше, чем была.
– Разве не школа закупила?
– Нет конечно! Дождись от них денег…
– Надо было от школы требовать.
– Это школа с твоей мамы бы вытребовала. Я попросила не писать на тебя заявление в полицию. Сама купила.
Какая я эгоистка всё-таки. Вечно подставляю людей, которые меня стараются отмазать от проблем. Она классная, как человек.
– Ирина Борисовна, а Вы не за мужем?
– Нет. А когда? Меня дома практически не бывает. Живу в школе. Это вы до обеда меня видите и домой. А я до вечера ваши тетради потом проверяю. Завтра кстати контрольная будет. Хорошо, что мы сегодня позанимались. Не подведи меня…
– Постараюсь.
– Тебе если трудно дома делать уроки, оставайся после школы здесь делать. И я где подскажу…