Плацдарм [трилогия]
Шрифт:
– А скажи, друг, ты… не в обиде на нас?
– спросил вдруг Сентябрьский.
– За что?!
– искренне изумился вождь.
– Как за что? Пришли вот, наворотили дел, перебулдыгачили тут все, не то, что на голову, на уши поставили, и вот теперь… Вроде как бросаем вас тут…
– Ассаардар, - негромко произнес Хеоганн.
– Только за то, что вы сокрушили слуг Черного Солнца, все народы Степи будут возносить за вас молитвы Священной Луне и Вечному Небу, пока будет стоять этот мир! Мой дед и старшие братья погибли в храмах
– Да, наверное, ты прав, - вздохнул комендант.
Он почти не заметил ухода степняка.
Итак, они уходят отсюда. Уходят, навсегда изменив судьбу этого мира. Уходят, оставляя знание о том, что Аргуэрлайл не единственный, и что могут быть и иные миры. И знание о том, что может быть и другая жизнь, не только непрерывная волчья грызня за кость. Оставляют автоматы и винтовки, патроны к которым, слава Богу, скоро кончатся, и технику, которая побегает еще пару лет.
Оставляют несколько сотен своих людей - пленных, потерявшихся, дезертиров (увы, и ах!), и тех, кто нашел тут свою судьбу. Что с ними будет? Как они будут жить, чужие в чужом мире? Им, уходящим, уже не узнать этого никогда.
Оставляя еще много чего, уходят. Навсегда.
Или не навсегда?
Может быть, они когда-нибудь вернутся сюда. И как их тут встретят? С радостью и благоговением, как вернувшихся богов, проклятиями за зло, которое невольно принесли в этот мир, или просто-напросто огнем из оружия, которое научатся делать по земным образцам?
Сентябрьский подошел к окну и взглянул на Сарнагар, на башни и черепичные крыши, на зелень полей далеко к горизонту.
Он видит в последний раз этот город, эту землю и это небо.
Больше никогда…
БОЛЬШЕ НИКОГДА…
Ощутив непонятный ком в горле, генерал-майор вышел, аккуратно затворив дверь, и спустившись по широкой лестнице, направился к ожидающему его вертолету.
* * *
Незадолго до того, как последние солдаты основного контингента покинули Аргуэрлайл, к западным воротам, подскакало с полдюжины всадников с ветвью мира в руках, сгрузили с седла коня которого вели в поводу какой-то объемистый сверток, и сгрузив его в пыль, ускакали, горяча коней.
Когда подоспевшие бойцы комендантской роты разрезали спутавшие его верёвки, то сержант Лыков поразился - ибо внутри оказался хотя и промятый небритый и потолстевший, но вполне живой и здоровый его командир - прапорщик Михаил Сергеевич Вороватый.
При нём был мешочек с золотыми монетами и драгоценными камнями - как потом выяснилось из вложенной в него записки - компенсация уважаемому воину и его воеводам за досадную ошибку, из за которой он и был захвачен в плен.
Тот пытался что-то объяснять, твердил что не нарушил
Можно считать, этим событием и закончилась история особой группы советских войск в сопредельном мире.
Подступы к Октябрьску
Несколько сотен бойцов Советской Армии, сотня степняков и несколько десятков магов - весь личный состав «особого подразделения», претенциозно названного «силами прикрытия», расположился лагерем в дикой степи, рядом с наезженной колеей маршрута Октябрьск-Сарнагар.
Они ждали команды на возвращение. Ждали… и не дождались.
Все произошло обыденно и просто.
Однажды утром их разбудил отдаленный гром, донесшийся со стороны гор. А потом штаб не вышел на связь.
Радисты тщетно пытались вызывать Октябрьск. Зачем-то слушали пустой эфир, нарушаемый лишь шелестом атмосферных разрядов. Потом командир роты связи доложил капитану Маркову.
Пожав плечами, тот горько усмехнулся и приказал разведгруппе готовиться к выдвижению.
Спустя три часа они увидели башни и стены города - с распахнутыми и покосившимися воротами.
И все поняли.
Глотая слезы, бродили по опустевшему городу, по улицам которого горячий ветер гонял пожелтевшую бумагу, заглядывали в брошенные пустые дома, словно хотели что-то найти. А потом стояли на краю дороги, обрывающейся в сильно приблизившееся ущелье, и мысль сделать еще несколько шагов и покончить со всем разом, приходила, наверное, не одному из землян.
Но как бы то ни было, жить надо было дальше.
И сводный батальон снова вошел в город, размещаясь в пустых домах.
Потом из развалин и каких-то подвалов опустевшей Махаловки выползли на свет божий несколько грязных и напуганных дезертиров.
Затем к Маркову явилась депутация местных жителей и попросила ассаардара не покидать их, предложив отдавать за покровительство и защиту треть урожая.
Капитан согласился. А что оставалось делать? Жизнь-то продолжалась. И их товарищи еще вернуться - не могут не вернуться, ведь советская наука самая предовая в мире и ученые обязательно найдут способ. И всё наладится. Не может не наладиться.
Великая Степь, в пятидесяти километрах от Октябрьска
Алексей Костюк еще раз внимательно изучил выгравированную на деревянном раскладном веере карту этого мира, на которой синей линией был отмечен его маршрут. Потом положил рядом другую - отпечатанную на серой нейлоновой бумаге, наскоро изготовленную в картографической службе КГБ СССР. Прошло уже немало времени с тех пор, как он последний раз доставал ее из потайного кармана пояса.
Да, вот этот полуостров, похожий на вставшую на задние лапки мышь и называемый местными жителями Аккаб.