Плацдарм [трилогия]
Шрифт:
Его спасло то, что видимо создатели двуногого ужаса не рассчитывали свое детище на бой в закрытом пространстве, а, может, это не было заложено в исходном материале. Неуклюжие броски не достигали цели, молотящие воздух длинные лапы цеплялись за стены и низкие балки.
Но долго это длиться не могло. Сообразив, что выбрало неверную тактику, чудище отскочило в дальний угол, чтобы взять, наконец, нужный разбег и налететь на человека со всей возможной скоростью, пробить защиту и пустить в дело трехдюймовые когти.
Да вот только комендант Сулкана
Обшитая кованными железными полосами дверь захлопнулась. А через считанные секунды повернулся длинный латунный ключ в поставленном как раз неделю назад новом замке.
В тот же момент одуревшая обезьяна ударила в дверь так, что та зашаталась.
Отлично! Какое-то время у него есть. Теперь бы найти своих…
Быстрее, быстрее…
– Ах, б…ь!!!
Воющий многоногий комок выкатывается из-за угла, устремляясь прямо на Земскова.
Капитан повел себя совсем не героически. А именно обратился в бегство. Это была не трусость, не испуг, просто инстинкт, оставшийся в подкорке с тех еще времен, когда волосатый предок гомо сапиенс спасался от сгинувших ныне хищников - тех, что силой и свирепостью вполне могли бы поспорить с любой нетварью.
Чувствуя позади настигающую нечисть, капитан заячьим зигзагом метнулся в сторону, затормозил и бухнулся на булыжную мостовую, в кровь обдирая ладони. Мимо пронеслась, обдав мускусной вонью, тяжелая туша - когти скрежетали по камню.
Ему повезло - хищник, должно быть, не сразу понял, что добыча исчезла.
Зверюга ударилась о стену всей массой, жалобно взвизгнув, и прокатилась по мостовой. Вот она вновь на ногах, ошалело мотая уродливой башкой с костяными наростами. Глаза, горящие оранжевым, хищно уставились на поднимающегося капитана.
Один за другим два выстрела погасили инфернальные огоньки.
Земсков тяжело закашлялся, встал на ноги. В конце улицы замелькали факелы, в свете которых блестела сталь шлемов и мечей - подоспела стража.
– Что происходит, господин воевода?
– быстро подскочил к нему старший.
Земсков по голосу узнал сотника Рамара Венги.
– Воевода, ты слышишь меня? Санг, Леги, помогите, у него кровь… Он ранен!
– К чер-р-р-ту!
– зарычал Земсков, прогоняя тошнотворную слабость и старательно пытаясь сфокусировать зрение так, чтобы огни факелов не расплывались и не двоились.
Он разглядел, как из окна брошенного дома вывалилась черная тень, и, прыгнув, заспешила к ним, воздев в воздух короткие толстые щупальца, усаженные костяными крючьями.
Кажется, он что-то крикнул. То ли "Ложись!" то ли "Сзади!", и стражники поняли команду правильно, развернувшись туда, куда был устремлен его взгляд.
Комендант меж тем выхватил лупару. Ствол повело, но Венги его опередил, один за другим всадив три заряда в комок мышц, обтянутый склизкой шкурой.
Хищный урод забился, задергался на мостовой
– Добивай!
– заорал Ромар.
– В брюхо гнилое коли! В
В дело пошла старая добрая сталь, а через полминуты и алебарды. Убили быстро, отрубили крылья и голову.
– Отлично, ребята, - улыбнулся Земсков, ощущая, как рот наполняется соленым.
– Давайте вперед…
Про себя он понимал, что, конечно, никакое не "отлично". Плохо дело. Нетвари массой атаковали Сулкан.
Нужно прорываться к ратуше. Бегом, бегом!… Скорее!
Возникла и пропала мысль: отправиться к харчевне "У веселого суслика", помочь его хозяйке, молоденькой еще вдове Рису, с которой его связывала не одна лишь любовь к тамошней жареной колбасе и яблочному вину. Но долг перевесил. В конец концов, Рису там живет не одна - прислуга, постояльцы… Стены крепкие, ставни прочные… Рису, женщина умная и толковая, наверняка догадалась наглухо запереться. На крайний случай под кабаком есть солидный каменный погреб с тайным ходом.
***
По дороге они прикончили полдюжины каргихов и сварпов, осаждавших дом, в дверях которого дрались, махая вилами, топорами и цепами мужики, а за стенами кричали и плакали женщины, и, не слушая благодарностей от высыпавших наружу обитательниц и их мужчин, продолжили путь по улицам атакованного нетварями городка.
Затем им встретилась стайка старых знакомых - дурбаров, приканчивавших пытавшихся отбиваться дрекольем беженцев. На глазах Земскова эта тварь, похожая на щетинистую толстокожую гиену, вырвала седому крепышу с топориком половину живота, и тут же, опрокинув его соседа, лапами раздавила тому кадык. Подчиненные сотника без слов выставили вперед острия пик и в минуту разделались с хищными, но тупыми тварями - коменданту довелось выстрелить лишь раз.
Еще трижды они вступали в схватку, не раз гремела лупара, приканчивая невесть как проникшую в город нечисть.
Крики, выстрелы картечниц вдали (ага, жив Кузнецов, воюет - обрадовался Земсков), жуткие завывания нетварей…
Наконец они пробились на главную площадь, где творился настоящий ад. Полуголые или даже голые мужчины и женщины, тащившие детей, окровавленные, замотанные бинтами воины, трупы нетварей и людей. В первый момент Земскову показалось, что тут собрался весь Сулкан.
Довольно быстро ему и сотнику удалось организовать оборону.
Наскоро сбитые в отряды люди вооружались дубинами и факелами, разводили костры, перекрывали проходы. Наваливая баррикады из всего, что попадалось под руку.
Трубили рога, бухали пушки.
То тут, то там поднималось над кровлями рыжее веселое зарево. Потом в ушах зашумело, и Земсков обнаружил, что весь рукав тяжело набух. С него стекала частыми каплями кровь - скотина все-таки задела его!
– Идем к лекарю, воевода, - потянул его за кафтан сотник.
– Надо промыть рану… У этой дряни могут быть ядовитые когти… Ард, Расан, помогите воеводе!