Плацдарм
Шрифт:
Потрясенный Вольновский лишь кивнул.
Аргуэрлайл. Год Синего Ветра
Месяц Звездопада, двадцать девятый день
Тело ломило… Хотелось есть… Где он и что с ним капитан не понимал. Капитан — это его так зовут? Капитан это он? Какие-то видения — страшные и неопределенные преследовали его в странном забытьи. Он не помнил их — помнил только последнее видение… и пустота. Нет — и его забыл!
Совсем память никакая, стала — а ему у всего тридцать: самый молодой майор в дивизии. Майор,
Да — это он — капитан Станислав Станиславович Аксимов, тридцати лет, заместитель командира отдельного дивизиона самоходных гаубиц. И с ним случилось что-то пакостное! Глаза болели, но нужно было их открыть… Но черт возьми — что с ним было?? Ничего не помнит — только жуткие видения и многоголосое завывание на грани слышимости. Что за завывание он не помнит — разве лишь то, что встречаться с теми кто так воет, он бы не хотел даже сидя внутри своей САУ-122.
Так собраться и всё вспомнить — они ехали в Октябрьск от Золотой Горы, через долину Урхо-Саан. Долина считалась местом безопасным — так уверяли маги и шаманы…
Он ехал на БТР-30 вместе с отделением сержанта Рената Иннулина… БТР — это машина предназначенная для передвижения солдат на поле боя. Боя… Боя? Стало быть он в Афганистане?
Нет — он в Аргуэрлайл, в мире магов!
Вот!
Серая пелена прорвалась словно рассеченная невидимым клинком, и капитан Аксимов вспомнил. Вспомнил все…
Как затормозил вдруг бронетранспортер, и сидящий за рулем ефрейтор плавно, как на экзаменах по вождению погасил скорость.
Как четкими движениями распахнув люк, выбрался наружу Иннулин.
Как сам капитан не спрашивая — что происходит, выбрался вслед за солдатами…
Еще один из них — лопоухий первогодок, неловко скользнул ногами по броне, слезая с машины, и другой боец — постарше и поопытнее, ловко подал ему руку, помогая не сверзится на землю.
А тут, на лесной дороге их уже ждали.
И капитан не удивился — всё так и должно было быть.
Трое людей в черных балахонах — какие они видели на трупах жрецов Шеонакаллу (надо же — а он никак не мог выговорить имя этого треклятого бога!) в сопровождении семи или восьми воинов с обнаженными мечами на изготовку, в пластинчатых доспехах поверх кожаных курток — такие доспехи назывались в его мире «колонтарь».
Аксимов с трудом но всё же открыл глаза.
Прямо перед ним стоял один из колдунов — тот, балахон которого был расшит черными жемчужинами и алмазами.
У его ног валялся седой старик в песчанке с сержантскими погонами.
Немного поодаль сидел тот самый молодой солдат, что чуть не упал с машины, и постанывая, раздирал ногтями лицо. Кровь капала на гимнастерку, впрочем уже залитую двумя темными потоками, истекавшими из пустых провалов глазниц.
— Ты силен, — с уважением смешанным впрочем с презрением (дикая смесь но именно так и было) изрек маг. Он совсем близко — майор вполне мог бы ударить его в горбатый отвисший кадык.
Однако что-то словно пригвоздило капитана к земле. Он почувствовал, что не может сделать и шагу.
— Что за х…ня? — выматерился он смачно и громко.
В ответ раздался жуткий замогильный
Рука капитана потянулась к оружию.
Проклятье!! Его пальцы, ставшие вдруг какими-то неживыми, соскальзывают с такой привычной рукояти табельного оружия. Ну, еще, ну…
— Ну что же ты? — с издевкой молвил шаман, пощелкивая пальцами. — Почему же ты не стреляешь в меня из этого своего пи-сто-лета?
Странно, говорит по-русски совсем без акцента. А вот недавно приданный его подразделению шаман-степняк, несмотря на эти ихние «чары понимания», без переводчика двух слов связать не мог.
— Кстати, эти ваши штучки намного слабей наших метателей, — сказал чародей, ткнув пальцем в оружие Аксимова. — Но, впрочем, скоро те из вас, кто останется жив, будут делать их для нас. Мы не будем всех убивать — рабы никогда не бывают лишними…
Капитану все-таки удалось совладать с непослушным «стечкиным» и нажал спуск — сам не понял как. Хотя отдача выбила тяжелый «ствол» из руки, но пуля почти достигла цели, оцарапав колдуну висок.
— Да, из тебя получится плохой раб, — констатировал колун, даже не изменившись в лице. — Слишком горячий и непокорный. Да и вообще, ты меня рассердил. Так бы я, может, подарил вам легкую смерть, а теперь…
Он вновь защелкал пальцами.
Словно мягкая, но тяжелая лапа навалилась на плечи Станислава — так исполинская кошка придавливает к земле жалкую мышь — не убить, а поиграть… Перехватило дыхание, и мир вокруг поплыл. Аксимов инстинктивно зажмурился, и в закрытых глазах заплясали оранжевые блики. Тяжесть собралась внизу живота, а потом ринулась вверх. Горячими струйками хлынула кровь из носа и рта. Каким-то чудом удержавшись на ногах, капитан захрипел. Дальше не было уже ничего.
Ничего, ничего кроме боли и мучений, выжигающих дотла саму душу.
— Ааааааааа!!!!
Ничего, кроме огня, пожирающего каждый атом тела.
— Аааааааааа!!!
Боль внезапно отпускает, словно вытекая, да именно вытекая, куда-то через его руки. Потихоньку начинает возвращаться и зрение.
Все видно сквозь багровую дымку — шагов на пять-шесть, не больше.
Но ублюдка в черном балахоне он различает хорошо.
Тот уже не ухмыляется. Беззвучно вопит, извиваясь, а пульсирующая огненная змея сдавливает его в своих объятиях. Он уже не щелкает перстами — его пальцы на глазах превращаются в обугленные костяшки. Вылезшие из орбит глаза смотрят на майора.
И капитан ударил — он не понял чем, но ощутил этот удар так же явственно, как если бы бил врага огромным топором со всего маху. И тот будто от удара топора и развалился пополам, окутанный душным паром кипящей крови.
Станислав увидел неуклюже наступающих на него людей с мечами — потом он понял что те на самом деле быстро ринулись на него. Но это им казалось что они быстро ринулись — на самом деле они не успели пройти и трех шагов, как их доспехи (заговоренные, как он явственно видел, и заговоренные неплохо — но не от такой магии), вспыхнули и раскалились докрасна, мгновенно запекая своих хозяев живьем — те наверное даже и почуять толком не успели.