Плацдарм
Шрифт:
— Взгляни, брат по Силе, — прошелестел над ухом Серегина шепот чародея. — Эти изображения сделала рука человека пятнадцать тысячелетий назад, не меньше! Их изготовили мои предки, когда твои жили в пещерах и поедали мясо себе подобных.
Он положил руки на дверь и потянул на себя. И она, словно его ладони были магнитами, медленно распахнулась.
— Теперь слушайте меня, — голос Тао вдруг стал сух и тверд. — Отныне вы должны будете делать только то, что я говорю, и именно так, как я говорю. Наказание за… Наказания просто не будет. Некого станет наказывать.
Воины
— По сторонам не смотреть, если что-то померещится, внимания не обращать. Ничего по-настоящему страшного тут сейчас нет.
Слова падали как камни, заставляя всякого проникнуться важностью сказанного. Могло показаться, что некая высшая сила говорит сейчас с землянами его устами…
— Дивизион — пли!
Несколько часов назад вертолетом из Октябрьска была доставлена большая фотокарта Сарнагара. Присланный вчера беспилотный разведчик трижды прошел над вражеской столицей, заняв с пяти километров все, что было можно.
Союзники с охотой взялись сориентировать землян, что и где находится в осажденном городе, и куда следует направить огонь в первую очередь. Сейчас трое из них, лучшие «чуйные», какие только нашлись среди степняков, расположились у стола и указывали время от времени места, где творились опасные чары.
После чего артиллеристы быстро вычисляли координаты, и капитан-чеченец передавал их на батареи. Те же выпускали десяток или полсотни снарядов по вражеской столице — городу Того, Чье Имя Не Смеют Осквернить Уста Смертного.
Одно из преимуществ артиллериста на войне (если вообще на войне можно говорить о том, что кому-то бывает здесь лучше) является то, что он не видит тех, кого убивает. Для него война, в идеале, сводится к математическим расчетам и ряду операций с механизмами.
И вот сейчас старший лейтенант Сергей Михнов лишился этого преимущества.
Он уже достаточно знал о местных магии и колдовстве, и не должен был бы удивляться вдруг обретенным способностям. Сергей и не удивлялся, ибо то, что представлялось его внутреннему взору, напрочь отбивало все посторонние мысли. Он механически отдавал команды и выполнял распоряжения, еще ухитрялся покрикивать на подчиненных, но картины ужаса и смерти все больше заполняли его мозг.
— Цель номер двенадцать. Дистанция четыре двести, взрыватель на касание, беглым…
Одна за другой падают в стволы мины — шестнадцать килограммов четыреста граммов, семь двести взрывчатки…
…Выстроившиеся на площади перед храмом вольные маги, выслушивающие одного из жрецов, успевают почувствовать летящую с неба смерть, но вот помешать…
На площади — кровь, вопли, посеченные осколками тела, дергающиеся в агонии.
Крупный план: совсем юная девушка в смешном уборе с зелеными ленточками целительницы, пытающаяся вдохнуть воздух разрубленным горлом.
Жрецы, кстати, совсем не пострадали…
…Вот по улице бежит человек в плаще чародея, таща за собой плачущую женщину и нескольких ребятишек. Этому человеку явно нет дела до войны, он всего лишь пытается спрятать
Но, увы, есть такая штука, как эллипс рассеивания.
Из-за нее одна из мин, выпущенных по группе жрецов, отчаянно пытающихся в двух улицах южнее смастерить дальнобойные смерть-чары, должна упасть именно там, где остановились передохнуть чародей и его семья. Мужчина пытается остановить падающую мину, скрестив над головой руки, и падает мертвым с хлынувшей изо рта и ушей кровью. Оно и к лучшему. Чародей не видит, как спустя мгновение взрыв разрывает в мелкий фарш его семью…
…Вот беспорядочная толпа вооруженных людей собралась на бывшей базарной площади (еще кое-где стоят покинутые дощатые прилавки и навесы). Это городские ополченцы. Вид их, неуклюже сжимающих в руках оружие, в неказистых старых доспехах, не подогнанных по фигуре, в разномастной одежонке, вызвал бы улыбку. Если только не знать (как откуда-то знал Михнов) что перед тобой вчерашние лавочники и ремесленники, огородники и ткачи, каменотесы и учителя. Жители страны, на земле которой уже век не было войн, взявшие оружие лишь несколько дней назад.
Пожалуй, их можно было бы оставить в покое, но на суконном языке уставов это называется «скопление противника» и подлежит обработке артиллерией. На всякий случай. Что с того, что их оружие кажется смешным человеку эры реактивных самолетов и межконтинентальных ракет? В уличных боях копье и арбалет иногда немногим безопаснее автомата. А значит — огонь!
Очень хороший результат — почти все мины легли в заданном квадрате, убив две трети из собравшегося на бывшем овощном базаре отряда. Несколько мин, правда, улетели черте куда, прикончив десяток коз и отчаянно старающегося загнать их в хлев подпаска, но это уже «мелочи». Остатки отряда разбегаются в разные стороны, затоптав нескольких пытавшихся их остановить командиров…
…Еще одно скопление противника. А вот это уже серьезнее. В толпе, кроме копейщиков и пращников, стоят аж двадцать магов, в руках у которых огненные метатели. Да, раза в два побольше того, что доводилось видеть старлею раньше…
— Цель номер 38… Беглым — огонь!..
…Лишь полдюжины мин падает рядом с отрядом, а все остальные вываливаются на дома и сады. Ни одного стрелка из колдовской огнестрелки, кстати, даже не задело…
— Цель номер…
…Обломки камня и глины взлетают ввысь, и среди них несется тельце новорожденного младенца…
— Цель номер…
…Девочка лет десяти пытается запихнуть обратно внутренности, вывалившиеся из разорванного живота…
— Цель…
Михнов не стал биться в истерике, кричать или пытаться остановить стрельбу. Он просто нашарил кобуру на поясе, вытащил показавшегося легче пушинки «макарова». Спокойно поднес к подбородку, сдвигая предохранитель, и так же спокойно нажал на спуск…
…Почему ты не остановил его? — полушепотом спросил Версан у старшего чародея. Из него мог бы получиться отличный дальновидец — четвертая ступень сразу…