Плач по тем, кто остался жить
Шрифт:
«Романовский Константин Иванович (1897 – 08.01.1938) – бригвоенюрист, член ВКП(б) с 1921 года, 1935–1937 военный прокурор Харьковского ВО, арест 22.10.37 г., приговор ВКВС 08.01.38 г. ВМН, реабилитирован 11.08.56 г.».
Как оказалось, Свиридов пережил Романовского на два месяца. Случается же такое.
Мое личное мнение по ведению дела: оно много полнее и квалифицированнее, чем среднее дело того же периода, а то, что сотрудники дважды ездили в Азово-Черноморский край и привезли оттуда много материала – это очень редкий
54–10 – это вообще зыбкая вещь, поскольку в те времена не было возможности записи речи, то все сводилось к словам и интерпретациям их в деле.
Для 54–13 работа проведена объемная и почти что уличающая Свиридова, и это, несмотря на почти двадцать лет, прошедших с того момента.
Впрочем, мы еще встретимся с поиском свидетелей деяний Свиридова через полвека.
Отметим, что хоть Свиридов обвинялся в контрреволюционных преступлениях, но рассматривали его дело не на тройке, а в трибунале и с привлечением свидетелей, да и члены трибунала следили за прениями и уточняли детали.
Возможность апеллировать ему также дали, и, хоть товарищи Камерон, Суслин и Кандыбин не пошли ему навстречу, но он прожил практически пять месяцев с момента вынесения смертного приговора. А вот легко ли ждать этого, надеяться и не дождаться, или лучше сразу – пусть каждый решает это для себя сам.
Ты об этом не жалей, не жалей — Что тебе отсрочка?!Почему-то автору, когда он добирается до дел по 13-й части, все время вспоминается «Разбойничья» Высоцкого – хорошо ложится на судьбы.
Приговоры в городе Полтаве обычно осуществляли в здании НКВД, а тела хоронили неподалеку от города, в районе хутора Трибы.
И над Свиридовым сомкнулись воды Леты. Или пески бывшего песчаного карьера, где хоронили расстрелянных.
Почти на 30 лет.
Часть четвертая. Свиридов. Post mortem. Идеологическая связь с его женой
Здесь пойдет рассказ о жене Свиридова Александре Романовой и его следователе Александре Гравеле.
Был ли брак Свиридова и Романовой официально заключенным или фактическим – неизвестно.
Вот отрывок из показаний его следователя Гравеля, который в 1938 году тоже попал в узилище как участник правотроцкистского заговора в НКВД:
«На работу в горотдел НКВД я прибыл в 1935 году. В 1936 году начальником горотдела НКВД был назначен Вепринский.
С Вепринским с первых дней его пребывания в Полтаве у меня установились чрезвычайно плохие взаимоотношения. Всему составу горотдела было известно о моих взаимоотношениях с Вепринским, многие мне сочувствовали, и особое сочувствие ко мне проявил б/секретарь Горотдела Здыховский. Здыховский после каждого моего столкновения с Вепринским приходил ко мне в кабинет, успокаивал меня и нередко информировал, что думает предпринять в отношении меня Вепринский.
В одной из таких бесед, после очередного столкновения с Вепринским, Здыховский повел со мной разговор, во время которого сказал, что положение мое действительно незавидное, что Вепринский действительно может создать против меня дело о шпионаже и предлогом для этого могут служить мои интимные связи с женой арестованного врага народа Свиридова – Романовой».
Первый допрос Романовой произошел 28 ноября 1937 года.
Романова Александра Ивановна, родившаяся в 1905 году в Алма-Ате (вообще-то, когда она родилась, город назывался не так), сейчас проживающая в городе Полтава, улица Пушкинская, 88–84. Русская, гражданка СССР, на данный момент безработная.
В состав семьи входят четыре человека – Мануйлова Валентина Ивановна, Стрельникова Серафима Ивановна, Васильев Вениамин Иванович, Васильев Николай Иванович. Кем они приходятся Романовой – неясно. В тексте это не поясняется, добавлены лишь их среднеазиатские адреса. Должно быть, родственники ее.
Фигурирующая в деле Свиридова дочь Аида, лет десяти здесь не упомянута.
Очень интересная запись есть на следующей странице – награды при Советской власти. Графа вообще заполнена редко, а здесь очень неординарная запись: «К десятилетию органов ГПУ – финансовую награду».
Каким боком гражданка Романова относится к ГПУ так, что на десятилетие организации чем-то награждена, нигде пока не раскрыто.
К сожалению, первый лист ее показаний написан так плохо, что разобрать можно лишь отдельные детали, а первая фраза на второй странице их имеет столько исправлений, что ее понять сложно.
Разборчивый и понятный текст начинается отсюда:
«Гравель несколько раз бывал у меня на квартире, и его посещения меня не носили характер служебного порядка, а просто посещал, как знакомую. Никаких близких связей с Гравелем я не имела. Разговоров о работе органов НКВД не было, за исключением того, что я Гравелю жаловалась, что по своей глупости вышла замуж за Свиридова, через которого лишена возможности работать в органах НКВД. Гравель, как и другие мои знакомые, посоветовал подать заявление товарищу Ежову.
Больше показать ничего не могу, с моих слов записано верно».
Подпись Романовой.
Допрос проводил сотрудник НКВД, фамилия которого прочитывается как Багдан (или похоже).
Есть впечатление, что она ранее работала в правоохранительных органах, почему и получила награду к дате, потом отчего-то вынуждена была уйти. Из-за ареста бывшего мужа восстановлению пока не подлежит.
Второй допрос Романовой состоялся 8 февраля 1938 года.
Есть небольшие изменения: она уже не безработная, а работает в облсовхозе СКК секретарем-машинисткой.
Гражданка Мануйлова записана ее сестрой, родственные связи остальных трех не отражены.
Образование указано как неоконченное среднее.
А вот следующая страница протокола украшена датою 10 февраля, и автор теряется в догадках, отчего так.
Но продолжим:
– Скажите, гражданка Романова, кого вы знаете из работников НКВД в Полтаве?
– Знаю сотрудника НКВД Гравеля Александра Иосифовича, который арестовывал моего бывшего мужа Свиридова и вел на него следствие.
Я бывала у товарища Гравеля 2–3 раза. Первый раз я зашла в горотдел НКВД к т. Гравелю. А второй раз показала заявление, что я от Свиридова отказываюсь. По какому вопросу приходила я третий раз, вспомнить не могу.