Плач под душем
Шрифт:
Выпад был довольно грубый, бестактный и даже жестокий, но он подействовал. Она смутилась, покраснела (как краснела всегда, когда прямо или косвенно ей намекали, что она содержит альфонсов) и перестала лезть на рожон. В смущённом состоянии она была неспособна продолжить атаку. Я этого и ждала.
– Подумай… – я старалась говорить как можно спокойнее, – нам не время сейчас ссориться. И не нужновыяснять отношения – это пустое. Важно хорошо подготовиться к тому, что мы будем говорить, когда сюда заявится милиция. Азаявиться к нам могут с минуты на минуту. Ты сама понимаешь, чем это грозит. Поэтому мы должны хорошо подготовиться. А мы не сможем это сделать, если ты не расскажешь мне абсолютно всё, что связывало тебя с Гароевым!
– Почему я должна что-то тебе говорить?
– Потому, что эта фирма является также и моей собственностью Как твоей, так и моей. Сюда вложены и мои деньги. Я тяжело их заработала. И я не хочу ничего терять. Ни денег, ни респектабельности. А если ты оставишь
– Может, позвонить адвокату?
– Ещё не время! До звонка адвокату надо убрать всё, что ты успела наследить. И потом – наш адвокат занимается только гражданскими, корпоративными и экономическими делами. Он специалист по хозяйственному праву. А здесь нужен уголовный специалист по серьёзной статье – торговля наркотиками. Взять адвоката, посвятить третьего человека – значит, всё приоткрыть. А мы не знаем, как будет. Может, всёобойдётся. Придут, поспрашивают и уйдут. Может, Гароева жена убила из ревности, или кто-то с ним бабки не поделил – при его образе жизни всё возможно, и бабник он был жуткий. Так что вариантов много. А может, все наши предосторожности вообще излишни, и менты уже знают, кто его убил. Мы не можем ничего решать до тех пор, пока сюда не заявится кто-либо из милиции. Мы должны их дождаться. А потом решать. Но до этого ты должна мне рассказать все, чтобы мы были готовы. Ты меня понимаешь?
– Понимаю. Наверное, ты права.
– Хорошо. Когда это началось?
– Да уже полгода будет…
– Полгода! – я схватилась за голову, – Боже, полгода! Целых полгода ты крутила мне мозги! Сколько же ерунды ты успела натворить? И всё за моей спиной…
– Ну, я не думала, что за твоей спиной! Я этого не хотела! Я думала, он всё тебе говорит! Он был очень интересный мужчина. И богатый. А ты…
«А ты»… Сколько можно выразить тремя короткими буквами: её отношение ко мне, пренебрежение, мою жизнь, всё, что меня окружает, ничем не прикрытое торжество, что я оказалась и всегда была ничем не лучше её. Да, правда. Была, чего спорить. Я не чувствовала ни раскаяний, ни угрызений. И если кто-то когда-то взялся меня судить на небесах или здесь, на земле, я быответила: да, правда. Но у меня есть оправдание. В моей жизни была две взаимосвязанные вещи: самая большая любовь и самое страшное горе. И не моя вина, если всё так произошло. Я вздохнула. Никто не будет меня судить, а Бог и так всё знает. Значит, не нужно оправдываться. Хотя приятно: все думали, чтоя спала с Гароевым, а я на самом деле оказалась лучше, чем есть. Чуть посветлела в своих глазах – и довольно. Жалкие у неё оправдания, жалкая она сволочь. Но никуда мне от неё не деться, и если эта дурочка утонет, то сразу потащит меня за собой.
– Как это началось?
– В казино, как обычно. Я проиграла большую сумму денег. И нужно было её заплатить. Человек, которому я проиграла, согласился дать мне два отсрочки. А у меня совершенно не было денег. Ни копейки, совсем. Я решила снять с нашего официального счета, а потом что-то придумать. Я пообещала, что заплачу деньги, таким убитым тоном… А Гароев слышал наш разговор. Тогда я не была с ним знакома. Но он подслушал этот разговор и все понял по моему тону. Потом подошёл ко мне. Сказал: «Меня зовут Руслан Гароев. Я директор и владелец строительной компании «Аргус». У вас есть туристическое агентство? Я хотел бы встретиться с вами и поговорить. У меня есть к вам деловое предложение, очень выгодное. Давайте встретимся, чтобы его обсудить». Я согласилась. На следующий вечер он повёл меня в ресторан, где были отдельные кабинки, закрытые… И там рассказал… я сразу поняла, что тут дело нечистое. Поэтому спросила прямо, во что именноя буду замешана. Знаешь, Гароев был потрясающий человек! Кто-то другой начал бы юлить, что-то придумывать, пытаться меня успокоить, а он прямо заявил! Да так, будто это доставляло ему удовольствие: упиваться тем, какой он плохой, что ли, и тем, что втягивает меня, а я, в силу своих финансовых возможностей, не могу ему отказать. А если вдруг откажусь, он может в любой момент меня убрать, стоит ему лишь щёлкнуть одним пальцем… И будет за что убирать, ведь он всё рассказал! Знаешь, у него была очень симпатична эта прямота. Она просто притягивала – так, что на него невозможно было по-настоящему разозлиться. Так вот, он сказал прямо: «вы будете замешаны в торговлю наркотиками. Я занимаюсь торговлей наркотиками. Я вывожу их заграницу и получаю оттуда. Вы будете способствовать моим людям оказываться в разных странах совершенно легальным образом, а она будут привозить оттуда наркотики. За это я буду платить вам пять процентов. А знаете, сколько составляютпять процентов в этом бизнесе? Сотни и сотни тысяч. Вы очень, очень много заработаете. Разумеется, если кто-то из них попадётся, я сразу вас сдам, и вы будете выкупаться своими силами. Но до сих пор никто не попался, а с вашей помощью не попадётся и в будущем. Поэтому риск невелик. Но я всё равно буду платить вам за риск». Сначала я обалдела полностью, потом решила, что он пьяный. Или неудачно шутит… Поэтому попыталась сказать: а если я откажусь?» Он пожал плечами, так легко:
– Идиотка!
– Тебе легко говорить! Тебя там не было! Знаешь, я как глянула на него, так и обмерла! Гароев был таким человеком, что…В общем, из ресторана я бы точно не вышла! А мне хочется пожить! Понимаешь? Долг мой он оплатил. Но это были копейки по сравнению с тем, сколько я получила за первую же операцию. Я помню, как волновалась в первый раз… но всё прошло очень хорошо, я поняла, что риск совсем невелик. И успокоилась.
– Успокоилась она! Неужели ты не понимала, что рано или поздно всё выйдет наружу?!
– Понимала, конечно! Но я привыкла жить сегодняшним днём! Думала: как-то оно будет. А деньги Гароева позволяли мне жить так, как я привыкла.
– Привыкла! Идиотка! Лучше бывзяла эти деньги и сходила к хорошему гинекологу! Сумасшедшая с бешенством матки!
– Наталья! Ты забываешься!
– А по-моему, единственный человек, который здесь забылся, это ты! И теперь вместо роскошной жизни пойдёшь на сто первыйкилометр, да ещё и меня потащишь вместе с собой! Ладно, что уж теперь делать… Честное слово, я удавила бы тебя собственными руками! Давай лучше рассказывай, как происходило с Гароевым.
– Схема была проста. Раз в две недели он звонил мне на мобильный и говорил, что надо встретиться. Встречались мы по ночам…
– Ничего ж себе! Ты с ним спала?
– Ты что, из ума выжила? Ты забыла, сколько мне лет? Да и боялась я его до полусмерти! К тому жево всех местах он всегда появлялся с девочками лет двадцати, что… думаю, он меня в упор не видел как женщину. У него была снята квартира, специальнодля деловых встреч, которые нельзя провести в общественном месте, ресторане или офисе. Недалеко отсюда, однокомнатная, квартира в старинном прочном доме, обставленная мягкой мебелью, как кабинет, с евроремонтом. Дверь открывал его телохранитель, который знал меня в лицо. Гароев ждал меня там. Он говорил мне, что его человек такого-то числа должен отправиться, например, в Грецию, в Афины. И давал паспорт. Я должна была оформить поездку как туристическую, с соответствующей визой. Я называла отели, в которых его человек может остановиться (по всем странам я записывала в блокнот все, я подготовила такой список специально для Гароева). Гароев выбирал отель. Я забирала паспорт и оформляла всё за два дня.
– Каким образом?
– Ты ведь знаешь, у нас человек в ОВИРе. Света. Я ей платила, и она быстроделала визу. И на таможне тоже…
– Подожди! Мы ведь на таможне специально платим Анатолию Николаевичу, чтобы…
– Правильно. Чтобы было как можно быстрей для наших левых контрактов с девочками. А я платила ему ещё, чтобы он помогал мне с людьми Гароева. Очень хорошо платила.
– С ума сошла! Он же сдаст тебя за секунду! Бывший мент!
– А он не знал, какой у меня к тем людям интерес! Я ему ничего не говорила, только что нужно сделать, и хорошо платила. Таким образом людей Гароева на таможне не досматривали, и проезжали они без проблем. Когда всё было готово, я звонила Гароеву на мобильный, номер которого знали только избранные (У Гароева было несколько телефонов для разных дел) и говорила, когда его человек может прийти. Он приходил сразу сюда, в офис, и я отдавала билеты, паспорт с визой и готовые документы. Вечером того дня, когда человек Гароева получал оформленные документы, в одиннадцатьвечера я снова ехала на квартиру Гароева (уже без предварительного звонка) и он называл номер счёта и название банка, куда переводил мне деньги. Таких счетов у меня несколько. Он переводилровно половину установленной суммы. Вторую половину я получала, когда человек благополучно и без проблем возвращался из путешествия. Вот и всё. Если у человека за границей случались какие-то проблемы, вторую часть суммы я не получала. Но так было редко. Всего один раз.
– Интересно получается. Значит, ты оформляла контракты совершенно законным образом? И если бы того человека задержали в иностранном государстве с партией наркотиков на руках, то сразу стало бы известно, что он поехал зарубеж через нашу фирму? Так получается?
– Ну, в общем…
– И если быкто-то копнул глубже, разобрался и начал следить, и понял, что таких торговцев наркотиками проехало через нас несколько, то мы сразу оказались бы под следствием, как фирма, занимающаяся таким теневым бизнесом, да?
– Ну… да.
– У тебя что, совсем не осталось мозгов?!
– Так никого из его людей с наркотиками не задерживали!
– Ты слушаешь, что я говорю?! Ты чем думала?!
– Таким было требование Гароева – оформлять всё официально!
– Конечно! Он просто ставил нас под удар! В случае чего прихлопнули бы именно нашу фирму, а он бы остался в стороне! Никто бы даже не заподозрил, что он причастен! Загремели бы за решётку именно мы! Так ты сделала, да?
– У меня не было выхода! Мне нужны деньги!