Плач серого неба
Шрифт:
Разобрать слова невозможно, и отрывистые команды инспектора кажутся лающим эхом без голоса.
Зато не умолкает Артамаль: «Спросите себя, кто они — церковь и их цепные лисы в синих плащах! Спасители ваших душ, или губители ваших тел? Кто дал им право отбирать у вас самое ценное — свободу? Ради чего — или кого — вы должны отвергнуть дары, что щедрая жизнь преподносит вам постоянно?»
Мельком замечаю, что вентиль на боку чудовища беспорядочно дергается, словно обезумевший пароходный винт. Уши не в силах вместить столько звуков, и о свисте пара в общей какофонии остается лишь догадываться. Ларра что-то кричит, лицо орчанки перерезано злобной гримасой, но я не слышу.
Магполы действуют единой силой. Тварь ежится под градом огненных шаров, порывы ветра захлестывают ей лапы, облака пара сгущаются, ослепляя… Но этого мало. Одна за другой в тело монстра вгрызаются полицейские стрелы. Его плечи и грудь похожи на клубок ежей, но пыл врага не иссякает.
Удар в землю, яростный рев — вторая волна огня бежит по площади.
«Только послушайте их бред о спасении и искуплении! Когда мир разлетелся в клочья — разве их хваленый Творец его спас? Нет! Он оставил нас всех! И это мы должны искупать перед ним вину? Разве не он, всеведущий и всемогущий, отвернулся от вас, когда Хаос раздирал мир на части?» — упоенно кричит Артамаль.
От этого удара вреда меньше. Полицейские стоят слишком далеко и успевают скрыться за густыми деревьями на бульваре. Магполы же попросту не подпускают к себе огонь — волна пламени разбивается о незримую скалу и брызги взлетают высоко в воздух. Мне хорошо видно, как вспыхивают стрелки сразу двух часов на башне Ратуши.
В нервном зареве горящего времени Артамаль продолжает вещать: «Кто пощадил вас тогда, одушевленные Гиар-Шага? Творец ли дал вам второй шанс? Право выбора? Очнитесь! Хаос дал вам второй шанс. Хаос остановил карающую длань и протянул руку помощи! Он мог бы уничтожить всех, развеять в прах саму память об этом жалком мире, но сделал ли он это? Нет!»
Пламя опадает. Чудовище в гневе бьет стальным кулаком по земле и, наконец, пускает в ход обрубок второй руки.
Сначала я ничего не понимаю. Легкий, едва слышный треск — и четверо магполов на земле. Остальные на мгновение застывают. Вновь где-то на грани слышимости череда жужжащих хлопков — и еще один синий плащ всплескивает в воздухе, а его хозяин тяжело падает на мостовую. И тут же дергаются зазевавшиеся камни, смыкаясь в непроницаемый купол.
Что-то с визгом проносится перед лицом и выбивает фонтан глиняного крошева из стены. Приглядываюсь — в кирпиче засел толстый стальной шип. Осторожно дергаю — сидит глубоко.
«Оглянитесь вокруг! Пора содрать шоры с глаз и взглянуть на себя! Все еще думаете, что вы — дети Творца? Перестаньте врать самим себе. Хаос пощадил вас, щедро одарил, — но вы отвергли его дары и валяетесь на коленях, призывая Творца!» — издевательски смеется Артамаль.
— …! — орет Карл, но и его глушит новая волна рева.
— Не слышу! — полуговорю — полупоказываю я, и цвергольд злобно сплевывает. Тычет пальцем себе в грудь, потом в сторону Ратуши. Описывает рукой дугу. Подносит руки к глазам, словно изображает очки.
— А-а-а! — понимаю я. Согласно киваю. Пусть наблюдает, вдруг что придумает. Всяко больше толка, чем от игры в прятки.
Карлик чешет бороду и вдруг тянет за рукав Ларру. Отвечает на немой вопрос той же пантомимой, но теперь толстый палец указывает на них обоих. Мгновение колебаний, кивок — и алхимики, пригибаясь, отбегают за угол и рвутся через проспект Возрождения под упоенные вопли старого альва: «Встаньте, несчастные. Восстаньте и задумайтесь, а здесь ли он вообще, ваш Творец? Слышит ли? Слушает ли? Позовите его снова — что вы услышите в ответ? Лишь тишину. Творца больше нет с вами. Он бросил вас, оставил одних».
Я один. Те, кто были со мной, растворились в сизом месиве дыма и холода непотушенных фонарей. Выглядываю из-за угла.
Магполы рассредоточились. Две четверки укрылись за витринами магазинов, осиротевшая тройка пропала из виду, а инспектор и его звено все еще неподалеку от меня. Внезапная мысль далека от гениальной, но других нет, и я решаюсь. Бегу к инспектору.
— Я… могу помочь, — уж если идти — так напролом.
— Чем? Вы ведь не маг, — холодный взгляд из серебристого омута держит цепко.
— Зато я умею стрелять. Есть свободный арбалет?
— Возможно. Но вы видели…
— Бросьте, инспектор, некогда. Ежу понятно…
— Хорошо, — обрывает магпол, — вы правы. Седьмой, отдай Брокку мой камнестрел, я буду на защите.
Невысокий магпол — уж не тот ли, что был с инспектором у Хидейка? — вытаскивает из-за отворота плаща нечто бесформенное. Разворачиваю. Это длинная, до локтя перчатка с укрепленным прямо на ладони луком. Тыльная сторона покрыта чешуей — что это, камень? — а щитки над костяшками пальцев топорщатся короткими острыми шипами. Надеваю и чувствую, как удобно ложатся плечи лука в левую ладонь. Левую?!
— Левая! — кричу я, и инспектор кивает.
— Плохо работаете левой?
— Не то чтобы, но хуже…
— Не страшно, — обрывает он, — без стрелы будет проще. Главное, цельтесь точнее. Прицел — по длинному шипу.
Вытягиваю руку и вижу, что над средним пальцем зубец и впрямь длиннее остальных.
— Спусковой образ — скала над океаном. И краткий инструктаж. Стрелять там, где…
Вопль Артамаля рвет слова инспектора в клочья.
«Но кто же наставит и направит вас, одиноких сирот? Где искать вам смысл жизни и утешение?»
— …выстрела! — договаривает инспектор, но быстро все понимает и повторяет:
— Стрелять только в присутствии Земли, целиться как можно точнее. И старайтесь, чтобы на линии выстрела никого не было. Ясно?
— Да.
— Отлично. Наступаем. Брокк, вы — слева от Седьмого. Без команды не стрелять.
«Есть!» едва не восклицаю я, но вовремя себя одергиваю.
— Звенья второе и третье! — я вижу, как Седьмой — наверное, личный адъютант инспектора, — судорожно дергает руками, и голос командира становится громче воплей Артамаля.