Плач Синайских гор
Шрифт:
« А что, в вашей стране, правда, разрешено иметь четырёх жен?» – Решила направить разговор в шуточную колею. – «Да. Если позволяют доходы». – « И вы, молодой человек, собираетесь иметь четырёх?» – «Нет! – почему-то испугался он. – Я не богатый человек. Мои родители – жители пустыни. Кстати, я там строю дом. Когда построю, тогда смогу жениться. Но стройка очень затягивается. Не хватает денег. Только накоплю на цемент, прихожу в магазин, а цены подскочили вдвое. Опять пролетел!». Он рассказывал ей обо всём так вдохновенно, что она невольно улыбнулась. И как только он заметил на её лице улыбку, тотчас замолчал и закрыл глаза руками. Опять засмущался, как малый ребёнок.
Вот и сейчас ему никак было не выйти из каких-то комплексов. Его явно напрягали Олег с Реной. Олег смотрел на него с надменной усмешкой. А Рена кокетливо строила глазки.
Терпеть не могла напряжёнки! А потому взяла в руки гитару, стала настраивать струны.
– Спой мою любимую, – шепнула Рена. Светлана нежно провела по струнам рукой и запела:
Ты! Теперь я знаю, ты на свете есть!
И каждую минуту
Я тобой дышу, тобой живу
И во сне, и наяву.
Нет, мне ничего не надо от тебя,
И все, чего хочу я,
Тенью на твоем мелькнув пути,
Несколько шагов пройти!
Пела, глядя на тёмные волны, которые лениво накатывались на берег, приглаживая песок. Боковым зрением видела, с каким восхищением смотрит на неё Самир, но взглядов ему не посылала. Зачем искушать парня? В баре выключили музыку. Теперь уже ничто не мешало её голосу очаровывать тишину гармонией стихов, мелодии и чувств. Спела несколько песен и отложила гитару в сторону. Олег с Реной, кивнув друг другу, поднялись и, взявшись за руки, пошли по воде вдоль берега. Самир осторожно коснулся пальцами её руки.
– Я очень ждал тебя! И очень скучал! Много раз поднимался по ступенькам на трассу и с той, и с другой стороны пляжа. Но тебя нигде не было видно. Подумал, ты уехала, и я никогда не увижу тебя больше! Ты знаешь, как мне стало тяжело!
То ли слезы, то ли лунный свет блеснул в глазах. Внимательно смотрела на него, слушала, по интонации стараясь угадать, как он обращается к ней: на «ты» или на «вы»? Ей почему-то это было очень важно. А равнодушному английскому языку – всё равно: «что в лоб, то по лбу». Одно «you» на все случаи жизни. Но в интонации чувствовалось уважение. На пляжный роман это никак не походило.
– И днем тебя нигде не было! Хотел спросить у Олега с Реной, но и их нигде не мог найти. Пытался звонить в гостиницу, но там бросили трубку. Ты ведь не сказали ни номера комнаты, ни фамилии.
Он говорил это с такой болью, что она растерялась. Как ему объяснить? Да и нужно ли? Так совпало, что они с Олегом родились в один день, только он на год позднее. Праздновали это событие вместе. Вечером гуляли по Наама Бэй, а потом в номере пели песни до утра. Естественно, днем отсыпались, потом чаёвничали. И думать забыли про море, про пляж и про то, что кто-то ждёт их на берегу. Вернее, она-то помнила, но ведь как отделишься от компании? Олег и так частенько ёрничал по этому поводу: мол, ты у нас, как мать Тереза. Эти арабы давно бы приплачивать тебе должны. Долгое время Олег работал в ФСБ. И к арабам у него были свои претензии. «Фальшивый народец! Помню, лет десять назад, мы им оружие продавали, а они загоняли его афганцам втридорога!» Слышать это было неприятно. И непонятно, зачем он ей всё это говорил? И, вообще, какое отношение это имело к этим двум парням, которые сидели в своём магазине, как в собачьей конуре, по четырнадцать часов в день, чтобы заработать свои кровные пятьдесят долларов в месяц, вдали от дома.
А Самир продолжал с какой-то болью, словно в нём еще жила вчерашняя обида.
– Ты меня многому научили за один день. Не только русскому и английскому. Понимаешь?
Понимать-то понимала, только что на это ответишь? В сознании всё перевернулось, как это ночное небо и море. Если бы не горные вершины, трудно бы сказать, где истинная луна, а где её отражение. Да и если честно, не хотелось ничего говорить, а только впитывать в себя каждый вздох, каждый звук таких забытых уже слов и чувств.
– Я считаю дни до твоего отъезда, и у меня сжимается сердце. Ты ведь ещё приедешь сюда, правда?
Она только вздохнула и ничего не ответила. Поднялась, сняла шлёпанцы и пошла по воде в сторону отвесной скалы, под которой пряталась большая тень. Он говорил с ней на «ты». И ей уже было ничего с этим не сделать.
Самир тоже снял обувь, засучил по колено джинсы и пошёл рядом. Ей под ноги попал плоский камень, покрытый скользкой тиной. Она поскользнулась и тихо ойкнула. Самир быстро подал ей руку и больше не выпускал её ладонь из своей. Теперь он молчал, будто весь растворился в её мягкой руке. А ей вдруг показалось, что ей шестнадцать. И что первый поцелуй ещё далеко впереди. И до него идти ещё много лунных ночей, потому что смычок ещё только прикоснулся к тонким струнам скрипки, не издав ни одного, даже пробного, звука. И гармония таинственной мелодии робко дрожит где-то на кончиках непривычно крупных звёзд.
– Светлана! – Она вздрогнула. Почему-то взглянула на небо, словно громкий окрик раздался оттуда. Перевела взгляд на тёмную скалу. Испуганно освободила руку из ладоней Самира, заторопилась назад. Это был голос Олега. – Мы в гостиницу. Ты с нами?
– Да, конечно! – обернулась на Самира. – Самир, мы в гостиницу. Ты проводишь нас?
Он кивнул, не поднимая глаз. Олег с Реной шли впереди шага на четыре. Взявшись за руки, по-пионерски маршируя, шутливо напевали «Взвейтесь кострами синие ночи…». Навстречу то и дело неслись какие-то машины, освещая их ярким светом фар. Вот одна из машин резко затормозила. Им что-то крикнули по-арабски. Самир быстро перебежал дорогу. Она сначала остановилась. Интересно, кто бы это мог быть? Такси? Друзья? Скорее всего, они. Вот машина погасила огни. Самир не возвращался. Странно. Она заторопилась догнать Олега с Реной. Какое-то неприятное чувство закралось в душу.
Конец ознакомительного фрагмента.