Плач юных сердец

Йейтс Ричард

Том Нельсон, приветствовавший их у ярко освещенной входной двери своего дома, был облачен в полевую куртку десантника.

— Где ты взял такую куртку? — спросил Майкл, как только с представлениями было покончено.

— Просто купил у парня. Хорошая, да? Мне она нравится из-за карманов.

И Майкл почувствовал себя уязвленным: куртку танкиста он тоже «купил у одного парня». Какого черта Нельсон все это делает? Пытается в каждом новом городе стать ветераном еще одного рода войск?

Большая гостиная в доме Нельсонов кишела людьми, и расположенная за ней студия тоже. Среди женщин попадались прелестные девушки, как будто некий режиссер решил устроить здесь съемки, а мужчины встречались

разные — от юношей до крепких мужичков средних лет, частью бородатых. Было три или четыре негра, по виду джазмены, и потрескивающие на проигрывателе записи Лестера Янга [34] сплетали разрозненные беседы и смех в набегавший волнами приятный разговор. На первый взгляд — как, впрочем, и после более тщательного осмотра — ни одного явно скучающего человека в этой компании не было.

34

Лестер Янг (1909–1959) — тенор-саксофонист и кларнетист, один из самых известных джазовых музыкантов эпохи свинга. Известность получил в оркестре Каунта Бейси; аккомпанировал Билли Холидей.

Знакомьтесь, Арнольд Спенсер, историк искусств, профессор Принстонского университета.

Знакомьтесь, Джоэл Каплан, джазовый критик, пишет для «Ньюсуик» и «Нейшн».

Знакомьтесь, Джек Бернстайн, скульптор, только что открыл выставку в галерее «Даунтаун» [35] .

И вот еще познакомьтесь: Марджори Грант, поэтесса, — и она тут же сообщила, что давно «жаждет» познакомиться с Майклом, потому что «без ума» от его книги.

— Что ж, очень приятно, — сказал он ей. — Спасибо.

35

«Даунтаун» — первая в Гринвич-Виллидж галерея современного искусства, открылась в 1926 г. Галерея принадлежала Эдит Халперт, уроженке Одессы, которая эмигрировала в США и некоторое время была женой художника Сэмюеля Халперта. Считается, что Халперт фактически создала современный рынок искусства, надолго определила стратегию продвижения художников и политику продаж. В ее галерее выставлялись известные художники первой половины XX в. Стюарт Дэвис, Джейкоб Лоуренс, Чарльз Шиллер, Бен Шан. Кроме того, деятельность Халперт породила огромный интерес к народному искусству Америки. Галерея просуществовала до 1969 г.

— У вас поразительное чувство ритма, — сказала Марджори Грант. — Пара стихотворений показались мне в целом не очень удачными, но какие есть строки!

И она продекламировала одну из них, чтобы показать, что помнит ее наизусть. Возраста она была примерно одного с Майклом, симпатичная, только несколько старомодная: плотно укутанные в тяжелую шаль плечи и грудь, собранные в тугую и толстую косу светлые волосы, коса короной уложена вокруг головы. Если снять с нее шаль и расплести косу, могла бы получиться красавица. Но рядом, не отступая от нее ни на шаг, вертелся высокий, сильный на вид мужчина по имени Рекс и ждал, снисходительно улыбаясь, когда она закончит разговаривать с Майклом, — было ясно, что Рекс пока что был единственным в мире мужчиной, который знал, как она выглядит без косы и шали.

— Сожалею, — сказал Майкл, — что не знаю ваших стихов, но это только потому, что не слежу как следует…

— Что вы! — перебила его Марджори Грант. — У меня вышла всего одна книга, да и то в крохотном издательстве Веслеанского университета [36] .

— Но это же одно из лучших…

— Я знаю, все это говорят, но это совсем не мой случай. Один из рецензентов назвал мою книгу «щенячьей», и, когда я немного успокоилась и перестала рыдать, я даже поняла, что он имел в виду. На самом деле сейчас

я пишу гораздо лучше, так что, надеюсь, вы…

36

Издательство Веслеанского университета в Коннектикуте получило известность благодаря своей поэтической серии. Издательство — рекордсмен по количеству собранных его книгами престижных литературных премий. В 1960-е гг. редактором-консультантом поэтической серии был Т. С. Элиот.

— Ну конечно! — сказал Майкл. — И первую вашу книгу я тоже посмотрю — не важно, нравится она вам или нет.

— Марджори! — позвал Рекс. — Не хочешь пойти в студию посмотреть новые работы Тома?

Когда они ушли, Майкла охватила пьянящая радость от ее похвалы — строчка, которую она процитировала, никогда не казалась ему особенно хорошей; жаль только, он не придумал, как спросить, что за стихотворения показались ей не вполне удачными.

Еще пара стаканов, и он решил, наблюдая, как Том Нельсон обхаживает своих гостей, что ничего такого в этой десантной куртке нет. Большинство присутствующих, конечно же, знают, что никаким десантником Нельсон не был; а даже если и не знают, то что с того? С окончания войны прошло уже одиннадцать или двенадцать лет; в общем-то, можно уже не возражать, когда люди носят, что им нравится. Думать по-другому, в сущности, тупо и даже «кондово». А может, все куда проще и Нельсону эта куртка действительно нравится из-за карманов. И в чем тогда вообще проблема?

— Знаешь что? — спросила Люси примерно через час, когда снова оказалась рядом. Глаза у нее лучились неземным светом. — Я никогда еще в жизни не видела в одном месте столько людей с умными лицами.

— Да уж.

— Впрочем, — уточнила она, — вон те двое у стены — явное исключение. Совершенно дикие люди — даже не представить, где Нельсоны их только откопали и зачем; я, правда, рада, что до них теперь добрался Билл Брок, — они друг друга стоят.

Он был крепкий молодой человек, темноволосый, и, когда он говорил, волосы то и дело падали ему почти на глаза; а она — простая девушка в дешевом платье с мокрыми подмышками, в котором ей было, очевидно, неудобно. Лица у обоих были настолько серьезные, настолько лишенные юмора, они отдавали столько усилий, чтобы любой ценой объяснить в разговоре свою позицию, что этому собранию, казалось, явно не принадлежали.

— Их фамилия Деймон, — сказала Люси. — Он работает на линотипе в Плезантвилле и говорит, что пишет «работу по социальной истории»; а она пишет, как сама говорит, какую-то халтуру, чтобы прокормить семью. Они, как мне показалось, коммунисты или что-то вроде того, и, может, они даже славные люди, только дикие. — И она отвернулась, чтобы больше их не видеть. — Пойдем в студию?

— Не сейчас, — ответил ей Майкл. — Но скоро подойду.

— …сложил в коробку, — слышался громкий голос Билла. Он вещал перед Деймонами, и стоявшая рядом Карен прильнула к его руке словно бы в поисках защиты. — Сложил в коробку и перевязал веревочкой. Шесть с половиной лет работы. Так что сами видите: готов согласиться со всем, что вы говорите, Эл, и с тем, что вы в принципе можете сказать, но только если это касается политики. Романисту этот материал просто не дается. И раньше не давался, и в будущем вряд ли что изменится.

— Что ж, — сказал Эл Деймон и нервно всей пятерней откинул волосы со лба. — Не буду обвинять вас в продажности, дружище, но, сдается мне, вы служите не тем богам. Сдается мне, вы все еще цепляетесь за «потерянное поколение» тридцатилетней давности, только вот беда: у нас с ними давно нет ничего общего. Мы — второепотерянное поколение.

Майкл Дэвенпорт подумал, что большего идиотизма, чем взрослый мужик, провозглашающий себя вторым потерянным поколением, он еще не видел, поэтому он подошел поближе к Биллу, чтобы лично познакомиться с Деймонами.