Плач земли
Шрифт:
— А потом ты предложила мне пойти следом, — продолжал Нери.
— А ты как всегда сыграл в дурачка! — подытожила Кантана, хмурясь. — Глупейший поступок! Тебе такой шанс выпадал.
Слова пронеслись мимо ушей. Нери был уверен: он сделал правильный выбор. Там, на той стороне, он никогда не смог бы обрести покой и избавиться от угрызений совести. Два разноцветных глаза преследовали бы его всюду, напоминая о фатальной оплошности. Понимает ли Кантана, о чём говорит? Может, у неё никогда не было друзей? Нери застонал, потерев затылок. Нити ноющей боли вошли под кожу.
— Миа, — отозвался он.
— Да
— Мы вправе делать выбор, не оглядываясь на других, — согласился Нери. От яркого света закружилась голова, но запах озона вернул воспоминаниям целостность и чёткость. Он, наконец, встал с холодного бетона и принялся отряхивать одежду. — Но я не смог.
— Ты соплив и трогателен, как девочка, Нери 42! — Кантана продолжала злиться, испепеляя Нери ожесточённым взглядом.
— А сама бы ты что выбрала, — спросил Нери, искоса поглядывая на спутницу, кутающуюся в мужской плащ не по размеру, — если бы была на моём месте?
— Я? — Кантана задумалась. — Но я же не на твоём месте!
— Логичный ответ, госпожа Бессамори, — заметил Нери. — Разрешите я вам поаплодирую.
— Хватит издеваться, — буркнула Кантана.
— И ты, будь добра, не язви. И поменьше эмоций. Это не замечание, а просьба.
Кантана задрала подбородок и смело взглянула Нери в лицо. Захотелось улыбнуться, глядя на её подростковую напыщенность, и Нери не сдержал порыва. Уголки губ поползли вверх. Чувство облегчения согрело его, когда он заметил, что Кантана с инициативой подхватила его усмешку.
— А ты как здесь оказалась? — Нери пожал плечами, осматривая неприглядное место. — И что это за парень был с тобой?
— Парень как парень, — каверзный вопрос, кажется, совершенно не задел Кантану. Она лукаво стрельнула глазами, как лисица из допереломных народных сказок. — Ревнуешь, что ли?
Вопрос ударил по голове, как упавшая с неба градина. Нери опешил. Он предпочёл бы провалиться сквозь землю, нежели держать ответ. Можно, конечно, прикинуться непроходимым хамом и поинтересоваться, видела ли она себя в зеркало. Но этот намёк при всей его грубости вызовет, разве что, хохот. Кантана держится с такой статью, что просто не может сомневаться в своей неотразимости. И не пользоваться тем впечатлением, что она производит на противоположный пол, тоже не может — её последний вопрос лишний раз это доказал. Значит, выход здесь один: рвать шаблоны. Сказать нечто такое, чего она уж точно не ожидает услышать из уст смущённого мальчишки.
— А если ревную? — Нери пожал плечами, стараясь не покраснеть. Судя по горячим мурашкам, заколовшим щёки, ему это не удалось. — Что тогда?
— Тогда считай, что у меня с ним любовь, — прыснула Кантана. — Мне нравится, как ты ревнуешь. Ты становишься похожим на румяный и горячий пирожок с яблоками.
— Почему с яблоками?!
— Так не с капустой же…
— Неслыханная милость!
— Должна же я отблагодарить своего спасителя? — улыбка сошла с лица Кантаны. — Так хотя бы комплиментом.
Лёгкий ветерок просвистел над головой трелью первого мороза. Его дыхание растормошило волосы Кантаны, открыв щёки. Багровое пятно гематомы загоралось на её скуле, как отметина от калёного железа на коже преступника. Несмотря на то, что Кантана держалась молодцом и нахально отшучивалась в ответ на допрос, её негодование пронзало тело Нери миллионом спиц. Её боль становилась его собственной. По жалобному взгляду чёрных глаз легко было догадаться, что оружием, поразившим её, был отнюдь не раскаленный добела металл. И даже не мужской кулак. Кантану сломило унижение.
— Когда любят — не бьют, — прошептал Нери, поглядывая на разгорающуюся метку чужого кулака. — Когда любят — разрешают дышать, и дышат вместе. Кого ты пытаешься обмануть?
— Нери, не нужно, — лицо Кантаны неожиданно переменилось. На губах обозначилась горечь тоски. — Тебе не надо знать, кто это был. Это лишь моё дело. Не твоё.
— Но он сейчас в Иммортеле, — возразил Нери, — а должен быть здесь. Ты хоть знаешь, что у нас нечипированных ловят сразу? Если его обезличат, то…
— Что бы там с ним ни сделали, поделом ему, — перебила Кантана. Ветер размазал её тихий говор по сырой земле. — Поделом.
Хилые сосны зашумели от ветра, роняя хвоинки в перину прелых листьев. Тёмные рубцы ветвей скользили по небу. Вороньё растревожило пронзительным карканьем воздух.
Перья облаков задрожали бликами в глазах Кантаны. Неловкость сковала движения Нери. Жалкой парой слов Кантана намеренно доверила ему больше, чем он просил, и он прекрасно осознавал ответственность. И готов был нести этот нелёгкий груз.
За жалкую пару минут они перешли невидимую грань, отделяющую лёгкую неприязнь от глубокой эмпатии. Осталось разгадать, кем они теперь друг другу приходятся…
2
Огненное кольцо сомкнулось по периметру зала. Жадные языки взмыли под потолок, с рёвом и фырчанием выплёвывая ворохи искр. Потоки нагретого воздуха завертелись с такой мощью, что люстры опасно закачались на цепях. Запахло гарью.
— Огонь! — выкрикнула Анацеа, ошарашенно глядя, как разгорающиеся на пустом месте языки пламени лижут мрамор и трещат под вздувшейся штукатуркой.
Миа судорожно вдыхала густое марево и смотрела на свои ладони. Ничего не изменилось: те же складочки бежали по ним, бороздя прозрачную кожу. Никакого оружия Покровителей, о котором с восхищением вещала Кантана. В голове не укладывалось, что стихийное буйство вокруг — её личная заслуга. Видно, Кантана — неплохой учитель. С одной оговоркой: она показала, как начать. А кто теперь подскажет, как остановить этот бардак? Миа испуганно попятилась, не осознавая, что лишь ближе подошла к эпицентру возгорания. Её и троих членов Совета схватила огненная ловушка.
— Ты ошиблась, Анацеа, — снисходительно проговорила Старейшина, повернувшись в кресле. Казалось, что пожар нисколько её не волнует. — У Длани магия порталов. А это — всего лишь бедная девочка-стихийница, которую ты запугала до полусмерти.
— Это какая-то ошибка, — пролепетала Анацеа, — я сама видела, как она создала портал. Рискну предположить, что это деструктивный огонь хаоса!
Воспользовавшись передышкой, Миа метнулась к двери в надежде улизнуть, но тщетно. Выход отрезала плотная стена огня. Дым повалил в лицо чёрными клубами. В горле мучительно запершило, и она заслонила лицо, подавляя рвущийся наружу надсадный кашель.