Плачет рея по пирату
Шрифт:
Гурий, допив компот, вернул кружку:
– Встречались.
– Напомни где… Что-то в последние годы у меня память стала дырявой.
Кружку отец держал одним пальцем, будто опасался испоганиться.
Потянув за кончик седого уса, Мухаджир показал посеревшее лицо.
– А теперь узнаешь, батя?
На лице старика не выразилось и тени волнения, вот только рука слегка дрогнула, едва не выронив кружку. Батяня был отлит из крепкого металла, и даже восьмой десяток не сумел покрыть его коррозией. Оставалось только позавидовать –
Проявив выдержку, отец не бросился обнимать сына, не воскликнул от удивления, даже калитку широко не распахнул, чтобы пропустить во двор. Просто застыл как вкопанный, разглядывая родное лицо.
– Узнаю, Гурий… Только ты во двор не заходи. О тебе спрашивали. Кто знает, может, и сейчас откуда-то наблюдают.
– Кто спрашивал?
– А разве ж их поймешь, кто они такие? А корочки, что они мне показали, так их сейчас на любом базаре купить можно. Ты бы поостерегся.
– Спасибо, батя.
– За что?
– За то, что не попрекаешь.
– А чего попрекать-то? Твоя жизнь, тебе и решать. Видно, так суждено было. Своим умом живи! Вот только кружку я выброшу, не обессудь, – сказал старик. – Теперь ты другой веры, опоганена она.
И брезгливо отшвырнул посуду в кусты.
– Я понимаю… Мать где?
– К соседке пошла, сказала, что скоро будет. Ждать не советую – опасно, мало ли чего. А так, если спросят, скажу, что путник проходил, воды ему подал.
– Обо мне матери скажешь?
– Не обессудь, промолчу. Хотя и тяжело мне будет. Беречь ее нужно, не хочу расстраивать, что не повидала сына. И так она очень тоскует.
– Знаю, – прохрипел Мухаджир.
– А теперь иди, – поторопил отец. – С богом! Время вышло. Неизвестно, что еще соседи подумают, с чего бы это я с путником разговорился. Прежде такого не бывало.
– Хорошо, отец, пойду.
– Ты, это…, – вдруг слегка треснувшим голосом произнес отец. – Ты бы того… Поберег себя… Ты у нас один. Мало ли чего… А мы тебя всегда ждем.
– Я знаю, батя, – приостановившись, сказал Мухаджир. – Мне от этого легче.
И, согнувшись, словно принял на себя всю тяжесть сказанных слов, пошел далее. Встречные с ним здоровались, не потому, что узнавали, а оттого, что так было принято, и он отвечал им так же, слегка старческим фальцетом.
Выбравшись за пределы села, Мухаджир убедился, что вокруг никого нет, и только после этого достал телефон. Ибрагим в списке контактов был под третьим номером. Номер мобильного телефона он дал ему во время последней встречи, наказав звонить в случае необходимости. Вот только Мухаджир никак не полагал, что таким правом придется воспользоваться.
Возможно, что этот звонок перекроит его жизнь в очередной раз, сделав ее еще более сложной. Ибрагим был из тех людей, которые не пренебрегали второстепенными деталями, предпочитая докапываться до сути.
Колебание было недолгим: на счет «три» Мухаджир нажал на кнопку и услышал длинные
– Здравствуй, Ибрагим.
– Здравствуй, брат, – ровно и размеренно произнес Ибрагим. – Что-то произошло?
– Произошло. За мной по пятам идут федералы. Оставаться в России небезопасно. Мне нужно покинуть Россию на некоторое время, пока все не утрясется, а потом я продолжу наше великое дело.
– Хорошо, – отозвался Ибрагим. – Я тебя понимаю. Поедешь через Турцию, тебя там встретят. Я тебе отправлю сообщение, куда тебе нужно обратиться, они помогут. Думаю, что для тебя у меня найдется дело. Кстати, что там произошло с имамом?
– Насколько мне известно, его убили федералы.
– Ах, вот как. Ты случайно не знаешь подробностей?
– К сожалению, нет. Меня там не было.
– Жаль. Буду рад нашей следующей встрече.
И уже в следующую секунду прозвучали короткие гудки.
Интересно, какое такое дело он для него планирует? Впрочем, это не столь уж и важно.
Посмотрев на часы, Мухаджир заторопился в обратную дорогу.
Глава 12
НЕОЖИДАННЫЙ ЗВОНОК
Находясь в тенистом финиковом саду, где шелестела высокая и густая трава, трудно было поверить, что всего-то в километре от этого райского уголка лежит каменистая знойная пустыня. Возможно, что где-то есть места и получше: плодородные, с высокими деревьями… Но, как известно, родину не выбирают. Где родился, там и пригодился. Не беда, что Аллах обделил эту землю своими дарами; важно то, что в этих местах дышится очень легко, как нигде в другой точке мира. И его миссия заключается в том, чтобы сделать этот клочок выжженной земли как можно более пригодным для обитания.
Ибрагим подошел к пруду и бросил горсть зерен в воду. Откуда-то из темно-зеленой глубины на поверхность выплыло несколько темно-красных рыбин и прожорливо, будто они ни разу не ели со дня своего появления на свет, принялись глотать оседающий на дно корм.
Между пальм, в высокой траве, распустив длинный хвост, гордо вышагивал павлин – еще одно чудо, пришедшее к нему в сад из сказок Шехерезады.
Некоторое время рыбы оставались у поверхности воды, но потом, видно, уяснив, что на продолжение трапезы рассчитывать не приходится, шевельнув длинными плавниками, дружно исчезли в густых водорослях.
Каких-то двадцать пять лет назад на этом месте была всего-то выжженная пустыня, а теперь из глубин бьют сильные холодные фонтаны.
Ибрагим прошел в беседку и улегся на мягких подушках. Чего он не любил в этой жизни, так это неопределенности. А подумать было над чем. И первое: почему позвонил Мухаджир? Возможно, что ему сейчас не сладко и федералы действительно наступают ему на пятки, но к подобному ему не привыкать – это не тот случай, чтобы использовать экстренную связь. В его поступке прячется что-то другое. Но вот что?