Пламенная нежность
Шрифт:
Jennifer McQuiston
Moonlight On My Mind
Пролог
Йоркшир, Англия,
ноябрь 1841 года
Он оказался не готов к встрече с добропорядочной английской мисс – если это определение было применимо к огненноволосой девчонке-сорванцу, которая подстерегала Патрика Чаннинга на пороге его дома…
Он едва не выругался. Причем во весь голос. Очередное доказательство того, что этим вечером мистер Чаннинг был не расположен
У Патрика выдался отвратительный день – началось все с того, что конь мистера Чаннинга захромал, и его, вернее всего, придется забить, а закончилось очередной ссорой с братом, причем по столь ничтожному поводу, что Патрик уже успел его позабыть. Мисс Бакстер, стоящая сейчас перед ним, была нисколько не повинна в дурном настроении Патрика – просто подействовала на него подобно соли, попавшей на рану…
Ей следовало бы находиться совсем в ином месте. В бальном зале, например, в компании прочих гостей, попивать шампанское и танцевать… А она бродит по холлу – либо по неразумию, либо вынашивая некий тайный план.
Патрик мог побиться об заклад, что справедливо как первое, так и второе.
Скидывая тяжелое пальто на руки лакея, он пытался подавить приступ раздражения, вызванный видом мисс Бакстер. Вот уже неделю она постоянно путалась у него под ногами. Звали ее Джаннин. Или Джозефина?… Что-то на «Дж»… Противный, раздражающий звук, что-то сродни жужжанию осы…
– Я могу быть вам чем-то полезен, мисс Бакстер?
Приходилось признать, что юная леди достаточно хорошенькая. Прелестная, миниатюрная и весьма свеженькая – похоже, загородный воздух благотворно сказался на цвете лица этой столичной штучки. Зеленые глазки опушены густейшими ресницами. Очень впечатляющая грудь, выгодно подчеркнутая шелком цвета слоновой кости… Патрик присмотрелся бы к ней повнимательней, будь он в более благостном расположении духа и не такой уставший.
– Только не говорите, что ничего не помните!
Мисс Бакстер надула губки и провела пальчиком по кромке причудливо разрисованного веера.
Стояла середина ноября, а ночью, должно быть, ударит морозец. И оттого, что она обмахивалась веером, при этом ежась от холода, в платье, словно сотканном из паутины, Патрику окончательно расхотелось продолжать эту странную беседу.
– Возможно, вы соблаговолите освежить мою память?
Он не мог позволить себе проигнорировать ее, как бы ему этого ни хотелось. Как-никак перед ним дочка виконта Эйвери, доброго друга его отца. Патрик не настолько дурно воспитан и вовсе не так сердит, чтобы позабыть об этом.
Мисс Бакстер ничуть не обескуражила ни забывчивость Патрика, ни его резкий тон. Губы ее сложились в понимающую улыбку, и она слегка шлепнула его веером по руке:
– Вы пообещали мне первый танец нынешним вечером, мистер Чаннинг.
Патрик хмуро счищал грязь с ботинок, тщетно стараясь понять, о чем идет речь. Он смутно припомнил, что утром мисс Бакстер заигрывала с ним у буфетной стойки. Дожидаясь яиц всмятку, мистер Чаннинг был удручающе уязвимым… Неужели он и впрямь сказал эдакую глупость?
Словно в подтверждение его мыслей мисс Бакстер кивком указала
– Вы прибыли как раз вовремя!
Полно, да она шутит! Костюм Патрика совершенно не годился для танцев. В конце концов, у него грязь под ногтями! И несет от него п'oтом, лошадьми и лекарствами – ему просто необходимо смыть с себя эту вонь…
– Я только что из конюшни, и, похоже, нынче из меня никудышный кавалер. Полагаю, другие джентльмены будут счастливы украсть у меня обещанный танец – взять хоть моего брата…
Да, идея была что надо. Если мистера Чаннинга вновь не подвела память, то мисс Бакстер этим утром флиртовала и с его братом Эриком. Патрик вспомнил, как с трудом подавил вспышку зависти, которая, впрочем, была вызвана вовсе не интересом юной леди к Эрику, – это было удручающе предсказуемо, как очередной оборот часовых стрелок. Нет, Патрику просто неприятно было видеть, каким вниманием окружен Эрик лишь потому, что именно он следующий граф Хавершем. Патрик чувствовал себя уязвленным: подумать только, его братец возвратился домой из лондонских злачных мест, проигравшись в пух и прах, с пустыми карманами, а отец лишь улыбнулся. Тогда как он, Патрик, вынужден прозябать на конюшнях и искать себе место в жизни…
Прошло уже почти полгода, как он вернулся из Италии. После четырех лет обучения в университете Патрик стал отменным ветеринаром, однако к жизни в качестве второго сына оказался не готов. Отец довольно спокойно отнесся к его заграничному вояжу, однако, возвратившись в Англию, Патрик с изумлением обнаружил, что его обучение все воспринимают лишь как «юношеские искания» – невзирая, черт подери, на то, что ему уже без малого тридцать! И теперь мистеру Чаннингу только и оставалось, что прозябать на отцовских конюшнях: все приобретенные знания годились лишь на то, чтобы обихаживать лошадок… Истинный смысл его «исканий» был никому не ведом – более того, он никому бы не позволил об этом узнать.
Впрочем, все это никоим образом не касалось мисс Бакстер. Ее вины не было в том, что она сейчас олицетворяла все то, что общество и отец ожидали от Патрика. И она нисколько не провинилась в том, что сам мистер Чаннинг всего этого совершенно не желал.
Мисс Бакстер надула дивной формы губки – ни дать ни взять лук Амура! Это зрелище могло бы запасть Патрику в душу– разумеется, если бы он позволил себе столь постыдную слабость.
– Но сейчас я вовсе не желаю танцевать с вашим братом, мистер Чаннинг! Вы пообещали мне этот танец. А джентльмену не подобает нарушать обещания!
– А с чего вы решили, что я джентльмен? – спросил Патрик.
В этом вопросе прозвучала изрядная мера издевки, но не только: отчасти это было сущей правдой. Однако мисс Бакстер ничуть не смутилась, а запрокинула голову и расхохоталась.
– А с чего это вы решили, – произнесла она, уморительно растягивая слова, – что я желаю танцевать с джентльменом?
Ее слова – впрочем, как и смех – подействовали на Патрика куда сильней, нежели шлепок веером. Он оглядел девушку с головы до пят, задержав взгляд на зардевшихся щечках. Разрумянилась от безудержного веселья? Или тут еще какая-то причина… куда более интересная?…