Пламенное небо
Шрифт:
На Сталинград были брошены войска, ядро которых составляли танковые и пехотные дивизии под командованием одного из авторов плана «Барбаросса» — генерала Паулюса. 6-я немецкая армия, оставившая по себе кровавый след на дорогах всей Европы, ринулась к волжской твердыне, остервенело вгрызаясь в нашу оборону.
Фашистское командование понимало, что взять город с ходу будет невозможно, потому принимало меры, чтобы уничтожающими ударами с суши и с воздуха смести его с лица земли, превратить в руины все, что могло быть использовано советскими войсками в целях сопротивления. Придавая первоочередное значение авиации,
Под Харьковом и Сталинградом у гитлеровцев действовала 3-я истребительная эскадра, входившая в состав 8-го авиационного корпуса генерала Фибиха, и 4-й воздушный флот генерал-фельдмаршала Рихтгофена — давнишнего личного друга Геринга. Здесь же базировались отдельные отряды 52-й истребительной эскадры. Истребительная авиация противника имела задачу прикрывать аэродромы и войска своих 4-й танковой и 6-й общевойсковой армий, сопровождать бомбардировщики, вести воздушную разведку, «свободную охоту», а в целом — удерживая господство в воздухе, обеспечить своим наземным войскам широкую свободу Действий.
Какие огромные усилия требовались от нас, чтобы достигнуть преимущества над коварным и опытным противником!
Безусловно, временный, но весьма значительный перевес сил неприятеля в воздухе и наши тяжелые потери воспринимались летчиками, как и всеми советскими людьми, с тяжелой болью. Мы понимали, что, готовясь к войне, фашистская Германия создала мощный военно-промышленный потенциал. Ее промышленность располагала сравнительно большим производственно-техническим опытом в самолетостроении. К тому же новые машины фашисты испытали в боях в Испании и при захвате стран Западной Европы. Следует признать, что в этом направлении фашисты преуспели. В начале войны их самолетный парк превосходил наш не только по количеству, но и по качеству. Так, довольно внушительной выглядит характеристика истребителя Ме-109 г-2. Скорость машины — порядка 600–650 километров в час, вооружение — три пушки системы «эрликон» 20-миллиметрового калибра и два пулемета. Снаряды пушек имели устройство самоликвидации (они взрывались на дистанции 400–600 метров, образуя полосу сплошных разрывов). Кроме того, трасса разрывов самоликвидирующихся снарядов отлично просматривалась визуально, и летчик вносил коррективы в прицеливание.
Фашисты чванились своими истребительными эскадрами, в особенности 51-й и 53-й, имевшими на своем счету немало сбитых самолетов. Подобные эскадры носили кодовые наименования, как например: «Туз-пик» и так далее. Появление их на любом направлении означало, что здесь немецко-фашистское командование планирует очередные активные операции.
Как-то Амет-Хан Султан нашел возле капонира своего самолета листовку, сброшенную, вероятно, ночью с вражеского самолета. Амет-Хан отдал ее комиссару полка, который как раз вел с нами беседу. Николай Иванович развернул бумажку, взглянул на текст и передал нам.
— Ознакомьтесь.
С выразительного, отпечатанного, по-видимому, в первоклассной типографии снимка на нас высокомерно взирали немецкие асы: в фуражках с высокой тульей, в мундирах с многочисленными орденами и даже рыцарскими крестами. Подписи: Мельдерс, Граф, Штайнгоф, Баркгорн, Лесман, Вальтер… Приставки «барон», «фон» перед многими фамилиями говорили об аристократическом происхождении и прирожденных боевых качествах арийцев. Здесь же отмечалось, сколько самолетов сбил каждый из них: Баркгорн, например, — 104, Штайнгоф— 150, Гофман — 160, Граф — 202.
— Теперь вам известно, с кем имеем дело, — сказал комиссар, пряча листовку в карман. — Может, кто-то испугался? На это у них и расчет. Кто боится, пусть скажет. Пошлем в тыл. Туда фашистские асы не летают.
— Их породу знаем, — махнул рукой Миша Погорелов. — Видели. У каждого своя отметка.
Драконы, змеи, устрашающие чудовища, гробы — все это, что, по мнению гитлеровских асов, должно было влиять на психику наших летчиков, «украшало» крылья и фюзеляжи их машин.
— Что фон, что барон, что змей-горыныч — одна сатана, — прокомментировал Рязанов. — Главное — результат в бою. Бить их надо!
— А интересно, — улыбнулся комиссар, — у нас есть хоть один выходец из знатного рода?
— Есть! — отозвался Амет-Хан. Все обернулись в его сторону.
— Да, да, — подхватили друзья, посмеиваясь, — и хан и султан…
— Знатного рода парень.
— Ну, тогда немцам конец…
— Теперь относительно количества сбитых самолетов, — вернулся к листовке комиссар, когда смех утих. — Хвастовство фашистов нам известно. Нащелкали они себе этих «заслуг», как орехов, в боях против слабых армий. «Молодец против овец». Но, чтоб и нам не попасть впросак, надо серьезно учиться. Овладеть тактикой воздушного боя лучше, чем ею владеет противник. И бить его всюду… А самолеты мы получили хорошие, можно сражаться с самим дьяволом.
Мы приземлились на полевом аэродроме на левом берегу Волги. Будем драться за Сталинград. Здесь базируется наша 8-я воздушная армия генерала Т. Т. Хрюкина. На вооружении — Як-7б, Ил-2, Пе-2. Основная задача — прикрытие войск Сталинградского фронта от ударов авиации противника. В состав этой армии входит и 4-й истребительный авиационный полк 287-й истребительной авиационной дивизии. Кроме того, здесь же расположилась и недавно сформированная 16-я воздушная армия генерала С. И. Руденко для поддержки войск Донского фронта.
Во время нашего перелета к месту новой дислокации произошло событие, которое нас многому научило. Для перевозки имущества и наземного состава полка был выделен один Ли-2. Понятно, обеспечить нормальное перебазирование на достаточно большое расстояние он не мог. Командир полка собрал техников и механиков, объяснил положение.
— Что делать, товарищи?
— А откидные сидения на Як-7б зачем? — поднялся инженер полка.
— И в самом деле… — поддержали инженера несколько голосов.
— Предлагаете воспользоваться сидениями за бронеспинкой? — переспросил командир.
— А почему бы нет?
— Кто же будет обслуживать самолеты в пути и на новом аэродроме?
Тут следует отметить, что наши авиаконструкторы, учитывая случаи, когда приходилось вывозить летчиков с вражеской территории, за броневой спинкой истребителя приспособили подвесные сидения, а в борту фюзеляжа оборудовали специальные люки для прохода человека.
— Что скажет комиссар?
— Считаю предложение в данной ситуации разумным, — согласился Николай Иванович. — Одновременно испытаем технику, проверим ее на практике. И задержки в заправке самолетов не будет.