Пламя и Пыль
Шрифт:
– Не переживай, - сказал я.
– Ты в порядке?
– Жива - по милости Энтропии, - простонала она.
– А как остальные?
Я обернулся в сторону нашего дома. Тот как будто ждал этого момента, чтобы тут же сложиться в аккуратную дымящуюся груду дерева. Соседние здания тоже пострадали от взрыва. Кренясь друг к другу и словно пытаясь заполнить брешь, оставшуюся после гибели их собрата, они один за другим последовали его примеру, присоединившись к тлеющим обломкам.
Все это заняло не более пяти секунд.
–
– прошептала Ясмин.
– Уна и Уизл должны были успеть, - вымолвил я, не отрывая взгляда от останков домов.
– Но бедный Иезекия, он ведь остался на седьмом...
– Эй, - послышался голос Иезекии позади нас.
– Что вы там делаете в этой руке?
С гримасой на лице я обернулся к нему.
– Ты телепортировался оттуда?
– Ну да. Если бы вы чуть-чуть подождали, я бы и вас захватил.
– Мы не ищем простых путей, - выдавил я.
– Мы предпочли спуститься более захватывающим способом.
– Эх вы, Сенсаты!
– рассмеялся он и по-дружески хлопнул меня по плечу.
– Идем, я отведу вас к остальным.
Ясмин попыталась достать его ножом в спину, но я ее вовремя остановил.
* * *
Уна и Уизл нашли убежище позади одной из самых крепких построек близ Мортуария, мраморного святилища, внутри которого находился Монумент Веков. Фактол Скалл воздвиг этот монумент, дабы с его помощью содрать еще немного золота с тупых богачей, позволяя им платить за привилегию высечь свои имена на огромном каменном обелиске, который был призван "сохранить их славу на все времена". Заглянув в арку святилища, я увидел, что от взрыва обелиск повалился и лежит на земле, расколовшись на три части.
– Мои соболезнования, - посочувствовал я Уизлу.
– Почему?
– удивленно моргнул гном.
– Воистину, сегодняшний день обернулся праздником для всех Упокоенных - ведь столько душ обрело Последний Покой.
– Как и для Хранителей Рока, - поддержала его Ясмин.
– Только это было слишком шумно и бесцеремонно. Лучше когда все разрушается само по себе. Хотя...
– Она окинула взглядом разбитый монумент, развалившиеся дома, разбросанные повсюду обгоревшие останки.
– Рвануло, конечно, здорово.
Я тоже оглядел следы разрушений. Столь прискорбная и пустая трата жизней... однако, как Сенсат, я не мог не признать, что взрыв мне в целом понравился. Кто сказал, что между разными фракциями нет ничего общего?
– Если мы закончили свои восторги по поводу этого массового убийства, - гневно сказала Уна, - то, может быть, вспомним, что у нас есть одно дело?
– Разумеется, уважаемая Законница, - ответил Уизл, вежливо поклонившись.
– Какие у вас предложения?
– Кто-нибудь видел, как эти поганые пни подорвали бомбу?
– спросила Уна.
– Скорее всего, с расстояния, горящей стрелой, - предположил я, - хотя они могли использовать свои жезлы,
– Нужно обыскать окрестности и найти место, откуда хорошо простреливается главный вход в Мортуарий. Уизл, Иезекия?
Гном в очередной раз поклонился, Иезекия тоже, но у него это вышло на редкость забавно. Через мгновение они оба бежали в сторону главного входа в здание. Я заметил, что даже Иезекия старается быть настороже, держась поближе к укрытиям.
– Остальные - к заднему входу, - продолжила Уна.
– Будем надеяться, что враг не успел еще скрыться.
– Я послал туда брата Кирипао как раз перед взрывом, - сказал я.
– Отлично, - кивнула она.
– Нужно найти его.
Мы поспешили в обход Мортуария, стараясь оставаться под защитой примыкающих к нему строений. Ясмин шла рядом со мной, по-прежнему держа в руке помятый рисунок. Спустя некоторое время она тихо спросила:
– Зачем нам идти к заднему входу? Я думала, мы должны пронаблюдать за нападением, а потом выследить преступников.
– Нападение на Городской Суд было прикрытием для грабителей, - объяснил я.
– Фактолы считают, что все атаки совершались лишь для отвода глаз; и сейчас мы идем проверить, не хотят ли воры снова сбежать.
– Но как отличить их от остальных?
– удивилась она.
– За утро внутрь вошло как минимум три процессии. Стоило им услышать такой сильный взрыв у главных ворот, как все они наверняка бросились к другому выходу.
– Будем смотреть в оба и надеяться на лучшее, - ответила Уна, удостоив меня многозначительного взгляда. Она по-прежнему пыталась сохранить в тайне информацию о гит'янки и гитзерае, хотя и не понятно, с какой целью. Может, Законникам нравится знать то, чего не знают другие?
* * *
Кирипао скрывался за углом самой крайней пристройки. Когда мы к нему подошли, он вежливо склонил голову и прошептал:
– Из этих ворот выбежало очень много народа, но я не нашел ни в ком ничего необычного. Я имел вольность произнести заклинание обнаружения магии, но ничего существенного у сбежавших не оказалось.
Интересно, каким он видит магический свет, который от нас исходит. Посох Уны, наверное, ярко сияет, а доспех Ясмин излучает жар. Что до меня, то в кармане я хранил светящийся камень, а про рапиру и говорить нечего; учитывая, сколько отец заплатил за наложенные на нее чары, в глазах Кирипао она должна сверкать, словно задница птицы феникс.
– Кэвендиш!
– прошипела Уна прямо мне в ухо.
– Не стой как столб. Ищи в толпе знакомые лица.
Я выглянул за угол и увидел десятка два жителей города, столпившихся посреди улицы. Большинство из них участвовали в похоронах и носили одежды соответствующего представлениям о трауре той или иной культуры цвета: черного, белого и реже кроваво-красного. Горстка Упокоенных в серых мантиях пыталась успокоить толпу. "Нет никаких причин для волнения", - донеслось до меня в тот момент, когда дым от горящих домов застлал купол Мортуария.