Пламя и тьма

Фанетти Сьюзен

От заявления Эрика Уайта все мужчины развернулись в сторону двух женщин и кивнули.

— У тебя нет таких денег, Уайт. Тебе просто придется подрочить на изображения в твоей больной голове.

— Ох, так и будет.

Быть женщиной в пожарной части — тяжкое испытание. Пилар была единственной женщиной-пожарным в округе Сан-Бернардино, и она любила эту работу. Были женщины-фельдшеры, как Перес, но Пилар выезжала с расчетом пожарной бригады. Её уважал весь взвод и большая часть станции, но ей пришлось биться как сумасшедшей, чтобы получить это.

Ей пришлось придумать

способ, как стать одним из парней, а также пропускать мимо ушей сексуальное двусмысленное дерьмо. Они всегда отпускали какие-то комментарии, как тот, что только что произнес Уайт. Но она знала, что это не выйдет за пределы словесных игр, и также знала, как прекратить это дерьмо, если вдруг так произойдёт.

На начальном этапе, когда ещё была в академии, она выяснила, что если вообще поднимет вопрос, обратив внимание на их половое различие, то сделает только хуже, чем когда-либо. Поэтому она подыгрывала. И, честно говоря, её это не беспокоило. Она воспитывалась сильной женщиной в абсолютно сексистском мире. И знала правила игры.

Она жила с этими парнями. На протяжении огромной части своей жизни она ела с ними, работала с ними, подрабатывала с ними, оттягивалась с ними. Она спала с ними. Да, конечно женские койки были частично отделены стеной, и у них даже была маленькая отдельная ванная комната с одним душем, но на этом уединенность заканчивалась. Они все всё видели. Она знала, что они смотрят. Но, эй, она же тоже смотрела, и она не удосужилась быть в этом вопросе более чуткой, чем парни.

Лучший способ, которому она выучилась: чтобы перестать быть судимой из-за её тела — это наплевать на то, что они его видели. Возможно, это звучало слегка отстало, но для Пилар это имело смысл: если ей всё равно, тогда она не привлекает чьё-то внимание, и тогда через некоторое время кожа становится всего лишь кожей.

Вероятно, это был какой-то феминистский смертный грех, но она не сильно заботилась о феминизме. Дело не в том, что она не согласна с ним, она-то как раз была полностью согласна. Просто видела в этой идеологии политическое движение, а все политические движения являлись хернёй по представлениям Пилар. Ничего сильно не менялось. Единственное изменение, которое она могла контролировать, её собственное. Поэтому она не беспокоилась о том, что происходит с политиками. Она просто сделала свою чертову хрень, и горе тем, кто попытается ей помешать.

Вместо знака протеста она просто носила грёбаный «халлиган» (Прим.: лом).

— Я иду за шотами, — она встала.

— Мы не будем тебя ждать, — это был Пит Гузман, самый старый и тихий из их группы.

Уайт встал, практически опрокинув стул.

— Стой, постой, — он закопался в своём кармане и вытащил пачку презервативов. — Всегда будь в безопасности, кексик. Мы любим тебя!

Пилар рассмеялась и выхватила пачку из его руки. У неё всегда с собой был презерватив, но она никогда не отказывалась от бесплатного, когда предлагали. Если только...

— Ох, бл*дь, это один из тех ароматизированных, да?

— С тропическим вкусом, — ухмыльнулся он.

Она бросила его обратно.

— Мерзость.

Они липкие. И на вкус и запах они как фрукты, замаринованные в бензине.

— Никто никогда не жаловался.

— Возможно, если бы ты был побольше, они бы заметили.

На комментарий Перес и последовавший за ним рёв Пилар ухмыльнулась Уайту, после чего повернулась спиной к друзьям и направилась в сторону бара.

Большой байкер повернулся на шум исходящий от её друзей, так что видел то, как она шла к бару. Он улыбнулся такой улыбкой, которая говорила, что он привык к девушкам, тающим от её вида.

На самом деле, это была довольно милая улыбка. У него действительно приятное лицо, и эта улыбка демонстрировала прямые белые зубы в окружении хороших губ и симпатичной тёмной бороды. Но Пилар посмотрела мимо него и прислонилась к барной стойке сбоку от него.

— Эй, Билл. Круг шотов — семь «Патрон Сильвер».

— Будет сделано, — Бармен кивнул и развернулся к полкам позади него.

— Сделай восемь, — произнёс грубый голос сбоку от неё. Превосходный голос. Балы за сексуальность возвращались обратно.

Она повернулась.

— Думаешь, я куплю тебе шот? Я даже не знаю тебя.

— Думаю, я куплю тебе семь шотов, а себе один. И я — Коннор. Теперь мы знакомы.

Билл подтолкнул к ней ряд шотов. Пока она копалась в своём кармане, её новый друг Коннор вручил пачку купюр над барной стойкой.

— Оставь, — произнёс он, и Билл кивнул ему с благодарностью.

По тому, как Билл посчитал деньги и кивнул, Пилар сделала быстрый математический подсчет и осознала, что Коннор оставил хорошие чаевые. Ещё одно очко по шкале сексуальности. Если только он не сделал это, чтобы произвести на неё впечатление…, впрочем, она впечатлена, так что сработало. Но ей нравилось заставлять парней поработать. И у него в запасе явно были все эти соблазнительные трюки; так что ему придётся быть изобретательным, если он хочет перейти из школьной девичьей команды к команде профи.

Она подтолкнула в его сторону шот и начала собирать остальные в кучу, чтобы обхватить сразу семь. После времени, проведенного Пилар в индустрии быстрого питания, отнести семь наполненных шотов за столик — не такая уж и сложная задача.

Он положил руку на её предплечье. Ага. По-настоящему классная рука.

— Подожди. Выпей со мной.

— С чего бы это? Я выпиваю со своими друзьями.

— Потому что я угощаю. И ты не назвала мне своё имя.

— Это не то угощение, если хочешь, что-то взамен. Это лишь аванс. — О, а это весело.

Он тоже так подумал. Эта сексуальная улыбка расцвела и показала настоящую заинтересованность.

— А ты самоуверенная.

— Так говорят.

— Ну, а теперь становится интереснее. Про меня тоже так говорят.

Прежде чем она смогла ответить, её толкнули сзади, и Перес с Роном Рейесом, оказавшиеся там, стали забирать шесть шотов.

— Спасибо, мужик, — произнес Рейес Коннору, который махнул головой в ответ.

— Не сломай его, — посоветовала Перес Пилар достаточно громко, чтобы услышал Коннор. — Он слишком красив, чтобы оказаться пошарпанным.