Пламя и тьма
Шрифт:
Разве у кошек есть стадо? Ну, у этого, очевидно, есть.
Когда они добрались до входной двери, та открылась, и Демон вышел с ещё одной карликовой козочкой на руках и раздавшемся криком Фейт ему в спину:
— Чёрт возьми, Майкл!
— Её уже нет. Прости, — откликнулся Демон. Он поставил козу на крыльцо и хлопнул по заду. Она заблеяла и рванула прочь. Затем он встал, ухмыляясь. — Привет! С Днем Благодарения. — Он приобнял рукой Пилар и наклонился, чтобы поцеловать её в щёку.
— С Днем Благодарения, Деми. Это моя бабушка — Рената Салазар.
— С Днем Благодарения, мэм. Я — Демон. — Демон протянул руку, и бабушка пожала её.
—
Он слегка покраснел и пожал плечами, и перевёл взгляд на Коннора, который усмехнулся в ответ.
— Проходите. Ситуация уже выходит из-под контроля. — Он отошёл в сторону, придерживая дверь, и они все вошли в дом.
Впервые, сколько себя помнила Пилар, её бабушка не устраивала ужин на День Благодарения. В предшествующие годы, даже когда малая семья состояла всего из троих человек, бабушка гостеприимно выкладывалась, и некоторые друзья Пилар присоединялись к ним. В те года, когда Пилар была на смене в этот день, они устраивали большой обед после. Зачастую это были лучшие годы, потому что приходили провести тот самый выходной день как День Благодарения, — все, даже те, у кого были семьи.
Но теперь в их семье осталось только двое, и бабушка всё ещё была в глубоком трауре из-за смерти Хьюго. Она винила себя, а Пилар знала, что так и будет, и бабушка закрылась от всего мира, даже от Пилар. Она вообще не хотела отмечать этот день.
Но затем Коннор пригласил их обеих на День Благодарения «Банды». И Пилар была удивлена. На текущий момент уже как месяц его отец находился в коме. Большая часть внимания Коннора была сосредоточена на Хусиере и медленно выздоравливающей матери, и, насколько могла судить Пилар, это касалось всей «Банды». Она не ожидала, что у них будет какой-либо праздник… и была обеспокоена тем, что её всё ещё могут винить в произошедшем.
Но Коннор настаивал. Её не в чем будет упрекнуть, пообещал он, и им нужно было собраться вместе семьей. Это было нужно его матери. Она провела слишком много времени, сидя в больничной палате мужа, наедине с его невосприимчивым телом. А ей нужно черпать силы из всей той окружающей её любви. Биби сделала бы то же самое для всех остальных.
Пилар понимала, что он прав, и подумала, что, возможно, то же самое относится и к её бабушке.
Нана не знала подробностей о том, как умер Хьюго. Она знала, что «Убийцы» убили его, но не знала, что «Банда» была замешана, и это к лучшему. У неё не было причин подозревать семью Коннора или настороженно к ней относиться. Она вошла в странный дом Демона и Фейт со своими лучшими манерами и дежурной улыбкой на лице, а когда она увидела кухню и женщин в ней, то выхватила блюдо из рук Коннора и направилась прямо туда.
Коннор наблюдал за тем, как она рассмеялась, а потом повернулся к Пилар.
— Полагаю, она в порядке?
Пилар улыбнулась.
— Да. Отлично. Она слишком хорошо воспитана, чтобы оказаться плохой гостьей. Она впишется за минуту. Но я останусь с ней. — Она осмотрелась… мужчины сидели везде в большой, удобной гостиной. Раздвижная стеклянная дверь была открыта и вела во внутренний дворик, и там стояли другие мужчины. Дети играли во дворе или взбирались на мужчин. Один из мужчин — Ронин, парень постарше, от которого Пилар никогда не слышала и слова, держал на руках дочь Демона.
Она повернулась к Коннору.
— Значит всё-таки по-прежнему эта хрень «место женщины на кухне», да? — эта социальная модель, как представляется, выходит за рамки культур
Он пожал плечами.
— Хочешь остаться здесь и поговорить о байках? Или о футболе? Потому что я тебе обещаю, это всё, о чем мы здесь разговариваем. Мы самые скучные люди в мире.
Она встала на цыпочки и поцеловала его в бородатую щёку.
— Нет. Я пойду посплетничаю с маленькими женщинами. — А затем она отправилась делать именно это.
Её бабушка и мать Коннора сидели уже за кухонным столом, обе с чашками кофе. Капиротада стояла на столе, комфортно вписавшись в ассортимент пирогов и пироженных.
— Он как хлебный пудинг, — проговорила нана. — Обычно я делаю его на Пасху, потому что все ингредиенты должны напоминать нам о страданиях Христа.
Биби нахмурилась.
— Страдания Христа в десерте?
— Да, — улыбнулась Рената той улыбкой, которую (как Пилар знала) она использовала, когда довольна. Бабушка любила разговаривать, и ей нравилось рассказывать истории. Она повернулась к блюду капиротады и протянула руку, чтобы прикоснуться к стеклу. — Хлеб — тело Христа, а сироп — кровь его, наполненная страданиями его путешествия. Изюм — гвозди, вбитые в его тело, а палочки корицы — дерево креста, на котором он умер, чтобы очистить нас от греха.
Биби уставилась на хлебный пудинг.
— Должна сказать тебе, Рената. Это самая мрачная история о сладостях, что я слышала.
На это бабушка Пилар рассмеялась… первый смех похожий на настоящее удовольствие за недели.
— Да, так и есть. Но это хорошее сладкое, и я захотела его сегодня… думаю, как утешительную еду. Он очень хорош, обещаю.
Биби, которая всё ещё казалась частичной версией женщины, с которой Пилар познакомилась, улыбнулась и отпила своего кофе.
— Верю тебе. Выглядит вкусно. — Она посмотрела на Пилар и протянула свою свободную руку. — Привет, детка. Рада, что ты здесь.
Пилар наклонилась, чтобы принять предложенное объятие одной рукой.
— Как вы себя чувствуете?
— Лучше. Сегодняшний день помогает. — Она обвела взглядом суету вокруг столешниц. — Хотя они не дают мне помочь, — выговорила она, повышая тон голоса. Пилар была рада услышать это… Биби изо всех сил пыталась восстановить дыхательную функцию после пневмонии.
Усмехнувшись, Фейт жестом и глазами указала на гипс на левой руке Биби.
— Ты на скамейке запасных в этом году, Бибс. Но ты и так слишком властная и руководишь, если это поможет.
Биби одарила её ответной усмешкой, которая выглядела как настоящая.
— Конечно, я такая. Я должна быть главной, ты же знаешь.
Фейт подошла к ней.
— Ты всегда главная, Бибс. Думай об этом как о своём троне. — Положив руку на плечо Биби, Фейт наклонилась и поцеловала её в щёку. — Люблю тебя.
— И я люблю тебя, Фейти. Но этот трон — отстой.
После ужина, пока все восстанавливались после переедания, а мужчины по-прежнему болтались без дела на стульях и диванах, Райли и Фейт пытались устроить своих детей в маленькой игровой комнате посмотреть мультик, Пилар вышла и нашла тихое местечко, чтобы посидеть снаружи. Ещё полностью не стемнело, и сходящий на нет закат был прекрасен. Она подошла к белому забору и прислонилась к столбику. Коз не было видно поблизости, но она слышала, как они блеют. Кто-то, должно быть, разместил их на ночь. Хотя пес — такой большой лохматый барашек с одним ухом вверх, а другим свисающим вниз — подошел к ней и сел на пятки. Пилар не могла вспомнить его имя.