Пламя Луны
Шрифт:
Селена смеялась, наслаждаясь свободой.
Дочь Луны так давно не отпускала свою силу. Но теперь, она бушевала подле нее, сметая все вокруг. Ветер сбивал стоящих рядом, заставлял преклоняться перед мощью Матери, воплощенной в Дочери.
Мальком начал свой ритуал, но Селена была готова. Иллия ушла, отступила, почти исчезла, покоряясь этой силе, отдаваясь ей. Даже конечная цель не имела значения.
Победа.
Вот все, что играло роль. Средства - уже не были важны.
Стихии бушевали, взрываясь разрядами молний. Искры кололи ей кожу, сбегая каплями плавленого серебра по белым линиям узора. Сила жгла ее, опаляя собою. Но, Селена только смеялась, чувствуя, как развеваются ее волосы и молнии вплетаются в них.
Им нужна была жертва? Она даст им ее!
И ни что не будет более важно для Хранительницы!
Кому какая разница, что будет после?!
Безразлично, как будет Наследница жить!
И сможет ли, вообще, дышать после этого…
Ни что не имело значения. Ничто. Только победа.
Он знал, понял, какое решение она приняла. Селена видела это в зеленых глазах кашима.
И, когда Даниил сделала к ней первый шаг - сила взорвалась, вспарывая кожу Оберегающего, стирая шрамы, рисуя новые, которым уже никогда не будет суждено покрыться рубцами…
Дочь смеялась, чтобы не потерять себя… Но, терпела в этом поражение.
Она вскидывала руки к Матери, и та отвечала ей, усиливая Хранительницу.
Гарруны не имели шанса. Не тогда, когда в жертву приносят столь многое.
Кровь. Ей казалось, что ее окружают красные потоки.
Боль. Она ощущала ее горький и острый вкус.
Крик. Кто мог бы определить его источник в этом хаосе?
Селена кричала…, но не только ее голос смешивался со стихией.
И сила текла по вскрытым венам, пропитывая плоть. Она капала на землю, освещенная светом Луны.
Ее ручейки стекались, образуя линии, вычерчивая новый, столь важный узор, к которому вела вся ее,… вся их жизнь…
Наследница шла по пути, который они выбрали для нее. Она перестала бороться.
Селена просто шла, ведомая Матерью. Отбросив себя, и не думая о том, что будет с Хранительницей после…
И Луна помогала ей, поддерживая все, что творилось во славу Ее. Холодной родительнице нет дела до мук и боли своих Дочерей.
Кожа уже не рвалась, нечему было, более, рваться.
Но сила требовала выхода, терзая обнаженную плоть. Круша кости, размалывая внутренности. Взрывая сердца.
Любое место было пригодно для узора. Любое место могло быть вехой ее обряда, этапом ритуала. И Селена вершила его.
Слабость накатывала на Хранительницу, грозя нарушить обряд.
Нет!
Это было столь не к месту. Так не вовремя. Это могло испортить все. Поломать то, ради чего Селена пожертвовала собою.
Наследница отказывалась сдаваться…
Но сила начала утекать, просачиваться сквозь пальцы.
Она не могла допустить этого. Но слабость охватывала ее. И не откуда было взять поддержку. Ей было отказано в ней…
Безвольные руки почти упали, придавливаемые тем, что содеяли, сокрушенные тем, что не в силах довести до конца…
Но, им не дали поникнуть…
Сила… в последнее мгновение ей вернули ее…, давая закончить то, что Селена вершила…
И Дочь упала на землю, пропитанную кровью. Она не ощущала ее. Селена рыдала, закрыв глаза, теряясь в темноте…
Тьма…, тишина…, покой… Ей так хотелось остаться в этом. Забыть о том, что она сотворила своими руками. Не вспоминать никогда.
Иллия хотела бы сделать вдох, но легкие жгло, от надрывного крика, и сердце сбивалось, в осознании жертв. Ей не хватало воздуха, но не было сил набрать его, не было возможности совершить этот простой механических акт. Как можно после такого дышать?
Но, Конклаву же подобное не мешало дышать и жить так долго, не так ли? Так почему должно мешать ей?
Слабый всхлип сорвался с ее потрескавшихся губ. Всхлип, перерастающий в истерику.
И Хранительница начала рыдать, оплакивая себя, то, что она сделала.
Теплые руки обхватили ее щеки, и губы прижались к устам. Пальцы пробежались по волосам, даря покой и исцеление.
– Дыши, малыш.
Родной голос - и больше ничего не имело значения. Иллия прижалась к его груди, не раскрывая глаз, зная, что все на земле стоит этого.
Его руки, обнимающие. Губы Даниила, скользящие по скуле, и мягкие касания пальцев. Тело мужчины, прижатое к ее. Какая разница, сколь многим ей…, им - пришлось заплатить?
Теперь, они были вместе. И, никто не мог уже помешать влюбленным.
Даниил пошел с нею, проходя до конца этот путь, который Конклав предопределили им. Но, в самом конце - они свернули в сторону…
Предугадывали об этом советники? Вероятно.
Но для Иллии и Даниила - это, более, не имело значения.
Дочь должна была принести жертву. Того, кто имел силу и мощь.
Но, иногда, сложение сил и потенциалов, имеет не меньшую энергию.
Она должна была убить одного - а убила бесчисленное количество. И Даниил был в этом с ней.
Не было теперь, кому указывать им, как поступать. Конклава более не существовала.
Жертва одиннадцати Оберегающих, приправленная кровью многих, сработала не хуже жертвы одного.
И Наследница знала, что более не будет у ее народа таких учителей. Она не допустит этого.
Теперь, Дочь будет направлять свой народ, опираясь на того, кого любила больше жизни. Она перестанет искать прозрение в боли.