Пламя над Англией

Мейсон Альфред

– Карло Мануччи, – повторил Хамфри. – Припомните это имя, когда будете беседовать в Париже с лордом Пейджетом.

– Безусловно, припомню, – улыбнулся мистер Воуд. – И припомню его также в иезуитском колледже в Реймсе и в присутствии папского легата в Париже. Я передам совсем не те новости, которые доверил мне сэр Френсис Уолсингем, и эти новости не будут ложными.

Мистер Воуд поклонился и выскользнул из комнаты. Как и ранее, он поскакал по газону вдоль аллеи. Для этого у него были более веские причины, чем он мог догадываться. На сей раз он не воспользовался мягкой постелью

в гостинице Пула, а сразу же сел на корабль и вздохнул спокойно, только увидев берега Франции.

В Хилбери-Мелкум мистер Стаффорд сидел, нахмурив брови. Карло Мануччи – где он слышал это итальянское имя? Стаффорд начал припоминать всех итальянцев, которых когда-либо встречал. Но этот итальянец должен быть близко связан с Уолсингемом. Таких, безусловно, было немало, но каким образом он мог столкнуться с кем-нибудь из них? И все же имя казалось знакомым. Мистер Стаффорд старался выкинуть его из головы с тем, чтобы вспомнить впоследствии. Чем больше он будет утруждать свою память, тем меньше надежды на то, что она послужит ему. Карло Мануччи… Нет, лучше об этом не думать.

Глава 22. Перечень итальянских певцов

Но Чарлз Стаффорд не мог выкинуть это имя из головы. Он видел, как сэр Роберт размышляет над тем, должен ли он отказываться от своих планов, а Хамфри сидит, закрыв лицо руками. Карло Мануччи!.. В эту несчастную минуту в комнату донеслись печальные звуки клавесина. Мистер Стаффорд затаил дыхание, словно человек, стоящий на пороге великого открытия. Если он потерпит, не пытаясь немедленно разобраться в сложном течении своих мыслей, связывающих это имя с музыкой, то правда откроется ему сама собой. Стаффорд ждал, но разгадка по-прежнему ускользала от него. Что ассоциировалось с этим именем? Мелодия? Исполнитель? Инструмент? Неспособность найти ответ становилась невыносимой.

Но мистер Стаффорд был весьма изобретательным человеком. Возможно, ему удастся получить ответ от кого-то другого. Конечно, придется пускать стрелу наудачу, но такие стрелы порой попадают в цель. Чем больше он раздумывал, тем яснее представлялся ему образ действия. Осуществить такой план будет забавно и вполне безопасно.

Мистер Стаффорд придвинул к себе лист бумаги и написал на нем полдюжины имен.

– Что вы делаете? – поинтересовался Хамфри Бэннет.

– Готовлюсь очернить репутацию мистера Николаса Булза – вашего музыканта.

Посыпав бумагу песком, Стаффорд стряхнул его.

– Умоляю вас немного набраться терпения.

Он выскользнул из библиотеки, пересек большой зал и открыл дверь музыкальной комнаты. Полковник Норрис дремал, его жена вышивала, кивая в такт музыке. Эта семейная сцена, однако, вызывала тоску у Синтии, и Стаффорда не удивило, что мелодия, струящаяся под ее пальцами, напоминала капающие слезы.

Музыка прекратилась. Синтия подняла взгляд с клавиатуры. В зеркале над головой она увидела мистера Стаффорда, как некогда Робина. Слезы выступили у нее на глазах, когда ее мысли вернулись к веселому улыбающемуся юноше, завладевшему в ту памятную минуту ее сердцем и отдавшему ей свое. Она быстро повернулась на стуле.

– Мисс Синтия, мы нуждаемся

в вашей помощи! – заявил мистер Стаффорд, отвесив низкий поклон, и девушка закрыла глаза, словно ее оскорбили. Вместо грациозного поклона ее Персея, она увидела всего лишь карикатуру на него.

– Чем я могу вам помочь? – спросила Синтия?

– Нам нужны музыка и пение, достойные нашего праздника. На этом настаивает сэр Роберт. Англия – страна превосходных певцов. Все же нам, быть может есть чему поучиться у итальянцев.

– Ну что ж, – улыбнулась Синтия. – Только, хоть я польщена высокой оценкой сэром Робертом моих знаний области музыки, должна признаться, что музыкант сэра Роберта куда лучше объяснит вам разницу между английской полифонией и итальянским стилем.

– Сэр Роберт в этом сомневается, – возразил мистер Стаффорд. – Ему кажется, что мистер Николас Булз слишком долго прожил в этой глуши, чтобы быть знакомым с новыми веяниями в искусстве.

– Что же тогда говорить обо мне? – заметила Синтия.

– Вы, мисс, не так убеждены в собственном мастерстве, как мистер Булз. Мой друг прислал мне из Лондона имена некоторых итальянских певцов и музыкантов, заслуживших высокие отзывы критиков.

Синтия задумалась.

– Я слышала об одном из них – синьоре Эрколе Толентино.

Мистер Стаффорд посмотрел на список и издал возглас удовлетворения.

– Вот видите – он фигурирует здесь! – Он сделал пометку рядом с именем. Но это не было имя Эрколе Толентино, которое вообще отсутствовало в перечне. Однако, мистер Стаффорд не намеревался выпускать бумагу из рук, тем более, что имена были написаны его собственным почерком.

– Больше никого не могу припомнить, – призналась Синтия.

– Имена, обозначенные здесь, могут освежить вашу память.

– Послушай их, дорогая, – посоветовала миссис Норрис, не отрываясь от вышивки.

– Хорошо, мама.

Синтия приготовилась слушать. Мистер Стаффорд устремил взгляд на бумагу. Им овладело странное возбуждение, и он боялся, что не сумеет его скрыть. Слух его напряженно ожидал внезапного шелеста платья или подавленного вздоха девушки. Но пока что он слышал только хриплый кашель полковника Норриса, которого пробудило прекращение звуков музыки.

– Луиджи Савона, – начал читать мистер Стаффорд.

– Ха! Иностранец! – подметил полковник, тут же засыпая снова.

– Никогда о нем не слышала, – сказала Синтия.

– Он не певец, а известный лютнист.

– Очень может быть, – вздохнула девушка. – Меня не удивило бы, если бы вы назвали его приходским органистом.

– Томазо Валентини.

– Красивое имя, мистер Стаффорд, но не могу ручаться за столь же красивый голос его обладателя.

Тогда тем же тоном, но с легкой вопросительной интонацией в конце Стаффорд прочитал:

– Карло Мануччи?

Против всех его ожиданий трюк удался.

– Такого человека не существует вовсе! – удивленно воскликнула застигнутая врасплох Синтия. – Карло Мануччи – это слуга в пьесе. Кто-то подшутил над сэром Робертом… – Внезапно ее голос дрогнул. – О! Что я наделала! – в отчаянии прошептала девушка, догадавшись, что кто-то подшучивает над ней.