Пламя страсти
Шрифт:
— Нет.
— Почему же нет? — Венеция, как обычно, была совершенно невосприимчива к отказам. — Я никогда не видела ни индейской деревни, ни летней охоты, ни даже индейцев — если не считать тебя и Неутомимого Волка. Хэзард сурово нахмурился.
— Это не спектакль, который устраивают ради твоей забавы.
— Да не будь ты таким занудой, черт побери! Ты же понимаешь, что я говорила об этом совсем в другом смысле.
У Неутомимого Волка едва не отвисла челюсть. Он ни разу в жизни не слышал, чтобы кто-нибудь говорил с Хэзардом в таком тоне — тем более женщины. Неутомимый Волк ждал взрыва, но Хэзард довольно мягко произнес:
— Мы никуда
— Это из-за шахты? — Венеция уже начала жалеть о своей настойчивости.
— Да, — с готовностью согласился Хэзард.
На самом деле причина была в другом. Он прекрасно знал, что, если повезет ее на летнюю охоту, для него это станет настоящим испытанием. Они оба окажутся под постоянным пристальным наблюдением, и все сразу поймут, что его отношение к Венеции — не просто вожделение. А если его сородичи догадаются, как нужна ему эта белая женщина, то пострадает его авторитет вождя. Кроме всего прочего, большую часть времени ему придется провести на совете вождей, а потом он будет вместе с друзьями охотиться, играть, скакать наперегонки. Все это чисто мужские занятия. Венеции скоро станет скучно, и этим может воспользоваться кто-нибудь из клана — на летней охоте принято очень настойчиво ухаживать за женщинами…
— Тогда, может быть, в другой раз? — неуверенно предположила Венеция.
— Может быть, — ни к чему не обязывающим тоном ответил Хэзард.
Сразу после завтрака Неутомимый Волк уехал и увел с собой караван тяжело нагруженных лошадей. Больше Венеция о летней охоте не заговаривала.
21
Поужинав, Хэзард поднялся и пристегнул к поясу кобуру.
— Ты опять в город? — негромко спросила Венеция. Ей очень не хотелось отпускать его: поход в город ночью предполагал визит к Розе. И хотя в последний раз Хэзард отказался от услуг этой девицы, ревность Венеции вспыхнула с новой силой. Хэзард кивнул.
— Я только зайду за твоей одеждой, — взгляд его черных глаз оставался бесстрастным. — Не можешь же ты постоянно ходить в моих брюках.
— Меня здесь все равно никто не видит, — нахмурилась Венеция. — Не стоит из-за этого подвергать себя опасности.
Хэзард беззаботно улыбнулся.
— Ничего опасного в этой прогулке нет. В последний раз ни одна живая душа меня не заметила; надеюсь, никто не увидит и сегодня.
На самом деле Хэзард прекрасно знал, что о его последнем визите в город говорят, и, следовательно, весьма велика вероятность, что его будут встречать. И вряд ли с цветами. Он не напрасно оделся во все черное, за исключением мокасин, но такая обувь позволяла ему двигаться быстрее, чем в сапогах.
— Подожди, пока Джимми все привезет, — пыталась отговорить его Венеция.
— В том-то и дело, что Джимми давно уже не было. Значит, возникли проблемы. А Розе известно все, что происходит в округе.
Венеция глубоко вздохнула. Отсветы пламени играли на ее высоких скулах.
— Я полагаю, мои мольбы тебя не тронут и я могу не тратить попусту силы?
— Я ненадолго. — Хэзард с трудом заставил себя оторвать взгляд от этой манящий, чарующей красоты. — Два-три часа, не больше. Принести тебе какие-нибудь книги? Я понимаю, что ты скучаешь, когда меня нет…
— Черт тебя подери, Хэзард! Неужели ты думаешь, что мне хочется, чтобы ты рисковал своей жизнью, лишь бы скрасить мой досуг? — Венеция вскочила на ноги. Слезы гнева и обиды потекли по ее щекам. — Неужели,
Хэзард в мгновение ока пересек крохотную комнату, заглянул в обиженное лицо Венеции, а потом крепко прижал ее к себе. Он никогда не подозревал, что способен отзываться на всякую перемену в настроении женщины.
— Только не плачь, биа-кара, — прошептал он, поцелуями осушая ей щеки. — Не плачь. Разве я похож на идиота, который станет рисковать, когда его ждет такая женщина? Ты же знаешь, как ты мне нужна, — негромко произнес он.
Венеция подняла на него блестящие от слез глаза.
— Правда?
— Слово чести! — И Хэзард улыбнулся той самой улыбкой, от которой у нее всегда замирало сердце.
Губы Венеции дрогнули в ответной улыбке, ее затопило ощущение огромной радости.
— Скорее возвращайся, — только и смогла сказать она.
— Я буду бежать всю дорогу, — пообещал Хэзард. Так он и сделал — недаром его еще в детстве научили правильно бегать. Каждый индеец способен бежать не останавливаясь целые сутки.
Когда Хэзард приблизился к зарослям можжевельника, которые отмечали границу цивилизации, он долго стоял не шевелясь, оглядывая низкие домишки, сгрудившиеся внизу. Городок Конфедерат-галч казался причудливым лабиринтом улочек, застроенных домами, конторами, хижинами, магазинами, которые возвели на потребу золотодобытчикам без всякого плана. Но Хэзард знал здесь каждый дом, каждый закоулок и каждого жителя — по крайней мере в лицо. Он оглядывал город методично, словно разведчик. Хэзард научился этому во время рейдов на вражескую территорию, когда от осторожности зависела его жизнь.
Убедившись, что хотя бы в непосредственной близости его никто не поджидает, он двинулся к борделю Розы, выбирая самые темные участки. К счастью, бдительности Хэзард не утратил и первым увидел их. Все было так, как он и ожидал: белые выставили посты у обоих входов и даже у двери в игорный зал. Людей этих он не узнал — они были явно не из местных и на вид показались ему бродягами с Востока.
Хэзард вернулся немного назад, к магазину кожаных изделий Мальмстрема. Он решил, что сможет добраться до борделя по крышам, а для этого нужно было найти дом с крепкой трубой. Ни один воин его племени не выходил на разведку без своего аркана, сплетенного из шерсти зубра, и Хэзард понял, что на этот раз аркан ему пригодится как никогда.
Кольцо аркана бесшумно упало на трубу магазина, и спустя несколько минут Хэзард осторожно взобрался на крышу. Прислонившись к трубе, он забрал аркан и прикрепил его тугим кольцом к поясу. Дозорные на улице его больше не интересовали. Довольный тем, что он один, Хэзард осторожно двинулся на восток в сторону борделя — изысканный особняк из известняка с коваными решетками балконов возвышался в конце квартала на шесть домов дальше.
Мораль к тому времени еще не поселилась в Конфедерат-галч: она всегда появляется позже, если золота достаточно много и можно начать оседлую жизнь. А в первые месяцы золотого бума не существует никаких принципов, кроме одного — разбогатеть как можно быстрее, никаких судебных формальностей, кроме ножа и револьвера. Самыми популярными заведениями в городе были салуны, игорные дома, танцевальные залы и бордели. Позже публичные дома, разумеется, вытеснят с главной улицы, но пока он только зарождался, бордель Розы считался самым роскошным зданием в городе, выстроенным из розового известняка.