Пламя страсти
Шрифт:
— Как мило… Я никогда раньше не выступал в подобной роли. А настанет ли моя очередь победить в этой очаровательной игре?
— Нет, дорогой, здесь может быть только один победитель. А теперь вставай!
Хэзард встал.
— Подойди к дереву.
Спустя мгновение Хэзард прислонился спиной к стволу и вопросительно посмотрел на Венецию.
— Прикоснись к себе, — приказала она.
— Я обязан это сделать?
— Конечно, обязан! Нечего и спрашивать.
Едва заметно пожав плечами, Хэзард подчинился, и его возбужденная плоть напряглась еще больше. Венеция
— Ты довольна? — спокойно спросил он.
— Вот теперь мне хочется прикоснуться к тебе, — задыхаясь, произнесла Венеция. — Подойди ко мне.
Хэзард молча повиновался. Сейчас он в самом деле напоминал большого черного кугуара: его мускулистое тело блестело, волосы цвета воронова крыла переливались на солнце. Он послушно и с удовольствием играл в игру, которую предлагала ему Венеция. Но когда ее нежные губы коснулись его возбужденной плоти, Хэзард вздрогнул всем телом.
На мгновение подняв на него глаза, Венеция спросила:
— Поцеловать ли мне тебя еще раз? Моему вассалу это понравилось?
Хэзард опустил веки.
— Мне это нравится так же, как дыхание, миледи, — прошептал он и, запустив пальцы ей в волосы, притянул ее к себе.
Через некоторое время Венеция снова отодвинулась и посмотрела на него.
— А теперь мне хочется ощутить тебя внутри… — медленно произнесла она, ее лицо порозовело от страсти.
— Что ж, вполне закономерное желание, — Хэзард улыбнулся, чувствуя, как колотится его сердце. — Вы желаете это исполнить стоя или… там, где вы находитесь сейчас?
— Здесь, — прошептала Венеция и откинулась назад, полузакрыв глаза.
Опустившись перед ней на колени, Хэзард развел ее ноги в стороны.
— Вы очень добры с прислугой, миледи, — прошептал он, лаская ее бедра. Его руки казались особенно смуглыми на ее белой коже.
— Я передумала! — внезапно заявила Венеция, когда его пальцы коснулись нежных лепестков под рыжими влажными кудряшками. — Я больше ничего не хочу.
Хэзард нахмурился.
— А вы не боитесь восстания рабов, бостонская принцесса?
Венеция чуть приподняла одно плечо.
— Что ж, тогда, может быть, чуть-чуть, — величественно согласилась она, словно делая одолжение.
Глаза Хэзарда потемнели.
— Чуть-чуть… Это вот так, миледи? — поинтересовался он, придвигаясь так, чтобы его напряженная плоть касалась ее трепещущих лепестков.
— Гмм…
— Или вот так? — он вошел в нее немного.
Глаза Венеции закрылись; она чувствовала, как он заполняет ее лоно, и удовольствие, подобно опиуму, затуманило ее мозг.
— Ну что, миледи? — лениво протянул Хэзард, отстраняясь от нее. — Этого достаточно?
Глаза Венеции тут же распахнулись.
— Нет! — запротестовала она и потянулась к нему. Хэзард послушно вошел в нее снова, проникая еще глубже, чувствуя, как ее мускулы крепко обхватывают его. Но, услышав ее приглушенный
— Желаете еще, миледи? — хрипло спросил Хэзард, вглядываясь в ее лицо.
— Да… — Венеция сделала движение бедрами, чтобы вернуть восхительное ощущение наполненности. — О да!
— А вот теперь, биа-кара, — прошептал Хэзард, легко касаясь ее губ, — раб становится господином. Мне что-то больше не хочется. Может быть, попозже.
— Хэзард! Я пристрелю тебя, бессовестный негодяй!
— И что же ваше высочество станет делать потом? — поддразнил ее Хэзард. — Когда ваше горячее нежное тело начнет просить ласки, когда вы вспомните, как вам было приятно чувствовать меня в себе… Что же вы тогда станете делать?
— Я найду кого-нибудь еще!
— Но будет ли он знать, как коснуться вас вот здесь? — Рука Хэзарда скользнула между ее бедрами, и Венеция застонала. — А будет ли он знать о том, как ваши груди покрываются мурашками, когда я легонько покусываю их? Не слишком сильно… — его губы тут же коснулись ее напряженного соска, — а как раз так, как нужно? — его острые зубы слегка сжали розовый сосок.
— Прошу тебя, Джон, не дразни меня! Я хочу чувствовать тебя…
— Вот так? — спросил он.
— Да, — вздохнула Венеция.
— И вот так?
— О господи, да… — Все закружилось у нее перед, глазами.
— В таком случае ты, красавица, должна делать то, что я скажу, иначе я не дам тебе того, чего ты хочешь. — Его глубокий бархатный голос обволакивал ее.
— Хэзард! Неужели ты хочешь, чтобы я умоляла тебя?
— Боже, нет, конечно. Просто подержи свои груди так, чтобы я мог их поцеловать. Они недостаточно близко…
Венеция не пошевелилась.
— Ну что ж, тогда мне, пожалуй, лучше пойти поплавать, — Хэзард отстранился от нее и сел.
Венеция тут же подхватила себя руками под груди и подняла их вверх, чтобы соски торчали в небо.
— Вот так-то лучше, принцесса, — похвалил ее Хэзард. — Видишь, ты все-таки можешь проявлять послушание. Которую из них мне поцеловать первой?
Венеция отвела глаза.
— Посмотри на меня, котенок. Вот эту? — Хэзард наклонился, тронул пальцем сосок, и Венеция выгнулась ему навстречу, чувствуя, как по всему телу растекается жар. — Или вот эту? — Губы Хэзарда сомкнулись вокруг второго соска и начали слегка посасывать его. Одной рукой он ласкал ее между бедрами, а вторая нежно гладила сосок другой груди. Он ласкал ее до тех пор, пока Венеция не застонала и не впилась ногтями в его плечи.
— Ты готова принять меня, любовь моя? — спросил Хэзард, чувствуя, что не может больше сдерживаться, и сам же ответил на свой вопрос: — Да, я вижу, что ты готова.
Он поцеловал ее, и Венеция ответила на его поцелуй, не видя вокруг ничего, не думая ни о чем, кроме всепоглощающего желания. Ее тело начали сотрясать легкие судороги, как только он вошел в нее, и Хэзард терпеливо ждал, не шевелился, пока последняя волна наслаждения не схлынет. Тогда он нежно поцеловал ее, как весеннее солнце целует новые зеленые побеги, и его мужская сила вознесла их обоих в рай.