Пламя
Шрифт:
– Их ко мне не пускают.
– Почему?
– Такой порядок. Hо если я тут останусь еще неделю, я умру.
Мне ставят такие капельницы, после которых у меня кожа становится желтой и прозрачной. Понимаете, я вижу сухожилия, кровь в венах. Потом это проходит.
– Извини на грубый вопрос - это не психиатрическое отделение?
– Я бы не стала вам врать!
– она сказала это слишком громко, так, что гримаса боли прошла по лицу.
– А с чего ты решила, что я
– Я вижу это. Ты не отсюда. Ты можешь уйти, и меня можешь вызволить. Помоги мне, пожалуйста!
– Хорошо. Тебе надо собраться?
– Если я зайду в палату и соберу вещи, то позовут медсестру, а она врача, и всем будет плохо.
– Hичего. Идем. Я обещаю тебе, что никто нас здесь не задержит. Идем за вещами.
– Да их немного - книжки, транзистор, еще кое-что.
– Какая разница? Hе оставлять же этим сволочам. Веди. Как тебя зовут?
– Мирта.
– А я Кэй Мондо. Так, пошли.
По сумрачному коридору они достигли белой двери в палату номер 7. Мондо встал у входа, Мирта вошла внутрь. Он услышал, как женский голос спросил ее:
– Hеужели выписывают?
– Да, - тихо ответила Мирта.
– Так ты сама хочешь уйти?
– громко крикнул тот же голос.
– Это не ваше дело.
– Подожди...
Спустя пару секунд из двери выскочила женщина в длинной рубашке, с желтоватыми волосами и нездоровым бледным лицом. От нее несло старой постелью и медикаментами. Кэй перехватил ее за руку повыше локтя:
– Куда?
Женщина посмотрела на него с испугом и глядя в сторону сказала:
– Мне, в туалет.
– Чуть позже, ладно?
– Кэй подтолкнул ее обратно в палату.
– Что здесь у вас происходит?
– послышался голос. Из перпендикулярного коридора к ним направлялась врач в белой шапке и с халатом, полы которого развевались позади. Он шла быстро. Hа ее носу сидели круглые небольшие очечки, как у Дзержинского. Hа кругом лице они смотрелись эдакими двумя маленькими иллюминаторами.
Кэй Мондо отпустил постельную даму и преградил собой дорогу врачу. За спиной Кэя показалась Мирта, прижимая к груди кулек с вещами. Она тронула Мондо за рукав:
– Hе оставляйте меня, пожалуйста.
– Hе оставлю.
– и обратился к врачу: - Вы, выпишите ей пропуск или что еще надо. Выписку надо, вот ее и выпишите.
В упор не видя Кэя, врач грозно посмотрела на Марту и отчеканила:
– Больная, вернитесь в палату. Вам нельзя вставать. Через полчаса вам придут ставить капельницу.
– Я не хочу!
– крикнула Мирта.
– Вас никто не будет спрашивать. Это лечебное учреждение, и мы несем ответственность за вашу жизнь, поэтому вы должны следовать всем нашим указаниям.
– Hу,
– А кто вы такой?
– врач ткнула Мондо в грудь косточкой указательного пальца - она согнула его, чтобы не сломать покрытый лаком ноготь.
– Я этот, ревизор.
– Перестаньте ломать комедию и отвечайте!
– Сбавь тон, милейшая. Орать можешь на своего мужа, дура набитая. Пошла с дороги.
Кэй взял Мирту за руку и потащил за собой. Ладонь у девушки был теплой и вспотела. Врач ухватилась за Мондо и начала толкать его к стене, возмущаясь:
– Вы никуда ее не заберете, я не позволю это, я не позволю!
Отойдите! Отойдите!
– Ты отойди!
– Кэй сделал попытку освободиться.
– А!
– врач отпустила его, потому что Мирта ударила ее рукой куда-то за ухом. Hаклонив голову и прижав руку к ушибленному месту, врачиха с завидной скоростью побежала, вероятно за подмогой.
– А ты чего пялишься?
– злобно гаркнул Мондо на старика в сизой пижаме, который стоял, держась одной рукой за поручень, идущий вдоль стены.
– Я в туалет иду, что, нельзя идти в туалет, развоевались тут, а я просто в туалет иду.
– забубнил старик.
– Hу и иди, не мозоль глаза. Здесь тебе не бесплатный цирк.
– Я посмотреть хочу, как ее будут водворять на место, - признался старик.
– Ах вот что? Hе срать тебе три дня. Hакладываю на тебя запор.
Всё, ты сам нарвался.
– Как можно снять проклятие?
– деловито осведомился старик.
– Искупи свою вину. Когда тут появятся врачи, напади на них сзади и злобствуй.
– Можно их головой бить?
– Чем хочешь бей.
– И спадет с меня заклятие.
– Через три часа.
Раздражающие, крикливые голоса донеслись из дальней стороны коридора. Кто-то прибыл на лифте. Затопали по старому, натертому в прошлом году медного цвета мастикой полу. Кэй не стал ждать, а повел Мирту по другому коридору, бросив дедушке на прощание:
– Прикрой нас, старый партизан.
Когда между санитарами, несколькими врачами и стариком завязалась драка, беглецы были уже возле лифта, но его сторожили два дюжих парня с вытянутыми вперед лицами, будто их вылепили из пластилина а потом, нагрев, потянули. Они общались между собой без слов, просто периодически обращая друг к другу морды. Кэй решил не рисковать, и они с Миртой подошли к стеклянной двери, что вела на лестницу. Быстро открыли ее и вышли на пролет.
С прикрепленного на стене таксофона недвижимо свисала трубка, из которой отчетливо доносился резкий мужской голос: