План Атаки
Шрифт:
Новые удары сотрясли бомбардировщик. Вспышка осветила кабину. — Пожар в четвёртом двигателе! — Закричал Бодорев. Леборов изменил положение винтов на «Холостой» и выставил рычаг регулировки смести [78] на положение «ВЫКЛ.». Бодорев дернул ручку, включающую систему пожаротушения, перекрывая подачу топлива в четвертый двигатель и изолируя его электрические, пневматические и гидравлические системы.
— Вторая Х-90 в порядке, — сообщил бомбардир. — Но вижу огонь из четвертого двигателя — он все еще горит! Готов отстрелить ракету номер два.
78
устройство
— Отставить! — Крикнул Леборов. — Мы проделали этот путь не затем, чтобы отстрелить ракеты за борт!
— Джои, если не отстрелить ракету, нас разнесет на мелкие кусочки, — сказал Бодорев.
— Тогда запустим эту драную ракету!
— Мы еще в сорока минутах от зоны пуска.
— Забыть про зону пуска! — Крикнул Леборов. — Перенацелить на цели ближе!
— Но… Как мы… Я имею в виду, на какие?
— Включай проклятое радио и координируй смену целей с другими бортами, — сказал Леборов. — Нас обнаружили, так что я полагаю, мы можем нарушить режим радиомолчания. Затем свяжись с другими формированиями и прикажи им выполнить перераспределение целей. Ты на ведущем самолете, так что ты определяешь, кому какие цели атаковать. Живее! Штурман, помоги ему!
— По… Понял, — бомбардир включил радиостанцию и немедленно начал отдавать приказы остальным самолетам. В системы каждого бомбардировщика был загружен одинаковый набор координат, так что было несложно выбрать самые северные в пределах досягаемости и ввести их. Наконец, бомбардир скомандовал второму звену изменить наборы целей, так что второе звено могло взять те, что находились дальше на юг.
Несколько долгих мгновений в кабине было очень тихо, но вот пилоты заметили, что загорелся большой красный индикатор «ОТСЧЕТ» на верхней части приборной панели.
— Бомбардир, вошли в зону пуска.
— Принял. Включаю систему.
— «Бандит», на восемь с превышением, дальность семь…
— Включаю! Запускай чертовы ракеты!
Индикатор «ОТСЧЕТ» замигал.
— Подготовка к пуску начата… Пилот, плавный набор высоты и выровняйся…
— Шесть… Пять…
Индикатор «ОТСЧЕТ» загорелся ровно, когда хвост вдруг яростно дернуло из стороны в сторону.
— Пилот, держи ровнее.
— Похоже, мы теряем третий двигатель, — сказал Бодорев. — Давление масла падает… Падают обороты шестого винта. Мне его выключить?
— Нет. Я удержу, — Леборов яростно вцепился в штурвал, практически поднявшись с кресла, одновременно держа ноги на педалях управления, стараясь держать хвост на одной оси с носом.
Индикатор «ОТСЧЕТ» снова замигал — первая ракета снова запустила обратный отсчет. Внезапно индикатор ярко вспыхнул. — Первая пошла! — Крикнул оператор вооружения. Его словам, казалось, не вторило ничего — а затем раздался оглушительный рев, который казался в тысячу раз громче рева ускорителя Х-31, и первая ракета Х-90 понеслась вперед, начала набор высоты и скорости, и быстро исчезла в ночном небе.
— Вторая, отсчет!
Затем они услышали, как бортстрелок прокричал что-то, а через мгновение первый двигатель разлетелся впечатляющим шаром огня. Ракета AIM-9L «Сайдуаиндер», выпущенная канадским CF-18 «Хорнет» нашла свою цель.
— Пожар в первом двигателе! — Крикнул Леборов, выводя на ноль рычаги подачи топлива и оборотов винта. — Отключаю первый двигатель! — Он посмотрел на индикатор ОТСЧЕТ — он горел ровно, так как отсчет не мог быть запущен, пока не будут
— Первый не отключается! — Крикнул Бодорев.
— Что?
— Наверное, сдохло управление топливной системой — я не могу перекрыть подачу топлива в двигатель. Он все еще горит. Не могу изолировать гидравлику и плоскости управления.
Кабина начала наполняться дымом, сгущающимся с каждой секундой.
— Экипажу покинуть самолет! — Скомандовал Леборов.
— Я возьму его, Джои, — сказал Бодорев, ухватившись за штурвал.
— Отставить. Открывай люк и убирайся отсюда!
— Я тебе уже говорил, Джои — я останусь в Канаде, — сказал Бодорев с улыбкой на лице. — Тебя кто-то ждет дома, ты не забыл? Ты теперь человек семейный. Я остаюсь.
— Юрий…
— Самолет мой, — сказал Бодорев. Он указал пальцем на корму. — Уходи, командир.
Леборов понял, что второго пилота он не переубедит, так что быстро отстегнулся, нажал кнопку «ПОКИНУТЬ САМОЛЕТ» и положил руку Бодореву на плечо.
— Спасибо, Юрий, — сказал он.
— Может быть, еще увидимся на земле, Джои. Давай. Мне тут нужно поработать. — Бодорев сконцентрировался на удержании самолета, чтобы последняя ракета смогла завершить процедуру пуска.
На приборной панели загорелись индикаторы открытия аварийных люков, когда бортстрелок и бомбардир открыли их и выбросились. Бортинженер, штурман и оператор средств РЭБ собрались на нижней палубе, открыв нижний люк и выпустив направляющий рельс. Они прицепили к рельсу кольца парашютов и развернулись лицами к хвосту, положив одну руку на запасное кольцо парашюта, а второй взявший за рельс, и выпрыгнули за борт. Направляющий рельс предохранял их от попадания в турбулентность вокруг самолета и засасывания обратно к фюзеляжу. В конце рельса специальный механизм автоматический выдергивал кольцо парашюта, после чего барометрическое устройство автоматически определяло момент раскрытия. Так как они шли на очень малой высоте, немедленно вылетели стабилизирующие купола, а менее, чем через секунду раскрылись основные.
Леборов выбросился последним. Сначала он не мог поверить, что снаружи будет так тихо. Он мог слышать слабый жужжащий звук, вероятно, издаваемый удаляющимся Ту-95, но, вероятно, тот был уже очень далеко, потому что он едва мог слышать этот звук. Он задался вопрос, насколько далеко…
А потом тишину разорвал невероятный, оглушительный рев. Язык пламени появился, казалось, перед самым его лицом. Это ушла последняя ракета Х-90: Юрий Бодорев сумел удержать поврежденный самолет достаточно долго, чтобы ракета закончила процедуру подготовки.
Леборов потянул парашютную стропу, чтобы развернуться — и увидел, как ракета прочертила ночное небо. Затем появился еще один огненный след. Это был Ту-95, левый двигатель которого сильно горел. Опускаясь вниз на парашюте, Леборов видел, как огонь охватил все левое крыло. Он глядел на нижнюю часть самолета, надеясь увидеть второго пилота. Но вскоре бомбардировщик ушел по спирали в темноту и разбился в тундре внизу. Леборов так и не увидел, выпрыгнул ли Бодорев.
Он жестко ударился о промерзшую землю несколькими мгновениями спустя, опустившись типично для летчика — последовательно на ноги, задницу и голову. Ошеломленный, Леборов просто лежал на спине, не способный пошевелиться. Наполнившийся ветром парашют натянул стропы, явно намекая не необходимость отцепить их, но он не обращал внимания. Если даже парашют потащит его по земле, это не будет иметь особенного значения.