Планета безумцев
Шрифт:
Она стояла спиной ко мне, разливая кофе по чашкам, и ничто не мешало мне любоваться ее стройными ногами и упругими линиями округлых ягодиц. Внезапно она повернула голову и поймала мой взгляд. Я сделал вид, что рассматриваю свои ботинки. Она то ли смущенно, то ли понимающе улыбнулась, поставила передо мной чашки и коробку с печеньем, а сама села в кресло напротив.
– Так что вас занесло сюда, мистер Рочерс? Пресса не балует вниманием пансион, расположенный в ста километрах от черты города. Насколько я знаю, за все годы работы нас интервьюировали всего два раза.
Я смешался
Я неторопливо отхлебнул кофе и сказал:
– Честно говоря, я не собирался писать о вашем пансионе. Но один мой приятель надолго уехал в командировку и попросил меня навестить его племянника. Мальчик содержится здесь. А раз так, то я решил заодно и написать статью о вашей работе.
– Как фамилия приятеля?
– профессионально сделала стойку педагог Глэдис.
– Хаткинс. Но мальчик имеет другую фамилию. Брайтер. Карел Брайтер.
Я внимательно смотрел на нее, улавливая малейшие изменения во взгляде и мимике. Все-таки Карел был сыном человека, запрограммированного инопланетянами. И вполне мог оказаться со странностями. Но, видимо, это было не так. Я не узрел ничего необычного. Глэдис, припоминая, скосила глаза вниз и в сторону, а потом сказала:
– Да, помню. Хороший мальчик. Способный. Умница. Жаль, что вы не сможете его увидеть. Сегодня все ребята ушли с учителями в поход. Вернутся только завтра.
– В поход? Все скопом?
– удивился я.
– Так сколько же у вас учащихся?
– О, не так много, как вы думаете! Всего пятнадцать мальчиков и четыре девочки.
– И добавила с профессиональной же грустью.
– Все сироты... И почти одного возраста - тринадцать-четырнадцать лет.
Если бы она опять не упомянула цифру "четыре", я бы не дернулся. И, возможно, не стал бы считать, сколько же всего учащихся в пансионе. Но я дернулся. И прибавил четыре к пятнадцати. И получил девятнадцать.
Девятнадцать. Число членов экипажа корабля космической разведки No130.
А занимались ребятами четверо мужчин. Которые работают со дня основания пансиона. Не тот ли это квартет, которого не чувствовал Хаткинс?
Я нервно полез в карман брюк за сигаретами. Глэдис, предупреждая мой вопрос, поставила на стол пепельницу:
– Здесь можно курить.
– Спасибо, - пробормотал я. И только когда выпустил первое облако дыма, подумал, что не предложил ей сигарету. Но она, мило улыбаясь мне, достала из сумочки свои сигареты и прикурила от подставленной мной зажигалки.
– Не расстраивайтесь, мистер Рочерс, - сказала она.
– Дети вернутся завтра к обеду. Вы можете переночевать в комнате для посетителей и дождаться Кларка.
– Есть такая возможность?
– рассеянно спросил я, лихорадочно обдумывая свое открытие.
– Прекрасно. Не знаю, останусь ли я. Но в любом случае давайте займемся интервью.
– С удовольствием, - ответила она и закинула ногу на ногу. Край черной юбки поехал вверх по длинному полному бедру и обнажил его ровно до середины. Настолько, что никакой поборник нравственности не сумел бы уличить молодую женщину в нарушении правил приличия. Но и этого истинному ценителю красоты Дэниелу Рочерсу было достаточно, чтобы замереть от восхищения. Глэдис, по всей видимости, была не искушена в понимании того, какое впечатление производят ее ноги на мужчин. Она не демонстрировала их, но и особо не скрывала. И поэтому доверчиво-естественно села так, как ей было удобно.
Я с трудом отвел взгляд от ее ослепительного бедра. И подумал, что тайна женской красоты вовеки вечные пребудет выше всех остальных тайн мира. Но...
Кто эти девятнадцать ребят?
– Давайте поговорим немного об истории, - предложил я.
– Ведь ретроспективный экскурс в статье о вашем учреждении - обязательный пунктик... Сколько лет пансиону? И кем он основан?
– Пансион открылся тринадцать лет назад, - ответила она.
– А здание и окружающая территория были куплены на деньги закрытого акционерного общества "Утренняя звезда". Его учредители и акционеры - преподаватели пансиона.
Ну конечно! Именно преподаватели! "Четверо"! Они открыли детское учреждение четырнадцать лет назад - к тому сроку, когда каждый из рожденных от членов экипажа детишек остался сиротой по матери! Хаткинс думал, что в первые годы после ментального воздействия с о х р а н и л способность любить, но ошибался. В тысячный раз ошибался! Эта способность была з а л о ж е н а в жизненную программу каждого члена экипажа разведчиков. Все молодые и холостые мужчины, - а в разведку Дальнего космоса берут только мужчин без семьи!
– они в первый год после отставки находили себе любимых женщин. И обзаводились детьми. А потом, когда дети подрастали и становились достаточно самостоятельными для того, чтобы им не требовался для выживания чисто женский уход, кто-то из девятнадцати стал "уборщиком". И убрал всех молодых матерей. В том числе и подруг тех четверых, открывших этот пансион.
"Если бы вы знали, какая это была нелепая смерть!" - снова услышал я голос Хаткинса и содрогнулся от жестокости открывшейся мне тайны. Внеземные "хозяева" разведчиков обеспечивали будущее своей организации, и никакие жертвы землян не имели цены перед достижением этой цели. Никакие! Самые варварские жертвы!
"Ее сбил автобус... Такая глупая смерть. Если бы вы знали, какая это была нелепая смерть!"
Я вмял сигарету в пепельницу и понял, что лучше сделать так, чтобы Глэдис Уолди не видела моего лица.
– Извините, Глэдис... Можно еще кофе?
– О, да!
– воскликнула она, грациозно поднялась из кресла и пошла за кофейником. Я расслабился и прикрыл глаза.
Так. Тринадцать лет назад четверо из запрограммированных разведчиков, переродившись в кого-то из землян, добыли кучу денег и открыли пансион для малолетних сирот. Первыми клиентами пансиона были, конечно, дети этих четверых. Потом туда поступили остальные сироты. Их матери погибли, а отцы скитались по свету, не подавая о себе вестей. Тринадцать лет педагогический квартет занимался воспитанием и обучением ребят. Подготовкой к взрослой жизни...