Планета биороботов
Шрифт:
Теперь его ник «Пикачу» будут знать все.
Миша удовлетворенно откинулся на спинку стула.
«Я сделал это! Я – лучший», – ласкала сознание мысль.
– Мамочка! – крикнул он громко, – Я победил! Иди скорее сюда! Посмотри. Мамочка! Я стал королём! Слышишь? Я теперь король! Король Вестландии – это я!
Но никто не откликнулся и не пришёл. В квартире стояла непривычная тишина. Даже телевизор в маминой комнате не работал.
«Спит уже или ещё с работы не пришла? – подумал он. Взглянул на часы: двадцать пять минут десятого, – Да. Наверное, уже спит».
Компьютер приятно жужжал. За окном смеркалось. По комнате расползались тёмные тени. Глаза, привыкшие к яркому свету монитора, едва различали предметы комнатной обстановки, которые никак не соответствовали тому высокому положению, какой он обрёл. Но здесь это не имело никакого значения. Особенно в такую минуту. Всё плавало в каком-то сиреневом мареве.
На плечи навалились усталость. Сильно захотелось есть.
Миша встал и привычно направился на кухню к своему верному другу – старому холодильнику. Там всегда его ожидало что-нибудь вкусненькое. Однако, на этот раз в нём ничего съедобного не оказалось. Тусклый свет лампочки осветил пустые металлические полки. Только коробочки с непонятными лекарствами, тюбики каких-то мазей, кусок ярко-жёлтого маргарина на треснувшем блюдечке, да прокопчённый, алюминиевый ковшик у дальней стенки. В нём на последних остатках вареных макарон ютился пушистый клубок серой плесени.
«Странно…, – подумал Миша, – Чего кушать то?..»
На газовой плите одиноко возвышалась ёмкая, тёмная кастрюля. Под крышкой он обнаружил холодный суп. Поворошил загустевшую жижу железной поварёшкой и сморщился: без мяса. Одна капуста плавала среди крупно нарезанного картофеля.
– Мамочка! – вырвался из него крик в глубину квартиры, – Я кушать хочу!
Но снова никто ему не ответил.
– Охо-хо… – печально вздохнул он, – И это в такой день! Бедная моя мамочка. Наверное, ещё с работы не пришла. Опять деньги ищет. Опять у нас денег нету…
Они жили вдвоём в двухкомнатной, малогабаритной квартирке на втором этаже пятиэтажного, сталинского дома. Отец покинул их примерно через три года после Мишиного рождения. Алиментов почти не платил. Не заходил. Не звонил. И вообще, как бы умер, ничем не проявляя своего присутствия в этом мире. Мать где-то работала. Получала мало и нерегулярно. На жизнь едва хватало. Миша ничем ей не помогал. Три года назад какими-то неимоверными усилиями они сумели собрать денег на подержанный компьютер. За ним он весь день и просиживал, что, собственно говоря, и составляло основное содержание его сознательного времяпровождения.
«Ну, ничего… – крутилось в голове, – Как мамочка говорит: как-нибудь протянем».
Из еды Миша больше всего предпочитал мясо. В конце концов, он – воин, а не какой-нибудь там козёл, чтобы жевать капусту. От неё нет никакой сытности, только живот пучит.
Понюхав суп, он закрыл крышку и стал рыскать по кухонным полкам. Но, ничего кроме обломка старого хлебного сухаря не нашёл. Жадно его сгрыз, но только раззодорился. Пришлось вернуться к плите; как говориться, голод – не тётка.
На обеденном столе возле брошенной разделочной доски, рядом с большим кухонным ножом досыхали овощные обрезки. Решительным жестом он смёл их в сторону, почти на пол, установил глубокую тарелку, плеснул в неё постных щей и съел, морщившись и глубоко вздыхая. Привычно бросил грязную посуду в мойку и пошёл в мамину комнату, где на столе должна лежать для него записка.
Мама всегда оставляла ему записку, если уходила из дома в то время, когда он спал или играл. В ней она сообщала, что следует кушать, где это лежит и когда она вернётся. Иногда оставляла в ней деньги, для того, чтобы он смог продлить трафик на тот случай, если тот, вдруг, закончится. Не много, рублей сто. Но это было как раз то, что именно сейчас ему и недоставало. Ведь победа к нему пришла на последних минутах оплаченного времени. Не удалось даже насладиться восторженными отзывами очевидцев, не то, что показать мамочке своё великое достижение.
Только возобновив трафик, он получит такую возможность. И даже более того, Призовой фонд – Сертификат, дающий право целый год играть бесплатно. Теперь ему не нужны будут деньги. Но выигрыш следовало забрать в течение двадцати четырех часов. Иначе, по установленным правилам, он будет считаться невостребованным и снова вернётся в игру. Времени впереди – хоть отбавляй. Поэтому Миша сильно не беспокоился. Ему оставалось лишь заявить о себе на сайте владельца игры, получить от него электронный ключ доступа к Хранилищу Сокровищ и перекинуть содержимое Сундука на свой счет. После этого он обретёт полную, что называется, независимость, какую и положено иметь Королю, лучшему из лучших, победителю Короля. Теперь к нему будут записываться на приём, засылать деньги, наперебой доносить друг на друга, обращаться за советом и помощью. Теперь он будет определять формат игры. Решать, кого выбить из неё сразу, а кто может ещё и помучаться какое-то время. Теперь он здесь Хозяин. Он – Пикачу, гроза и сила. Он – лучший. Он – главный.
Да, теперь у него могут появиться свои деньги. Потому что Король получает в качестве бонуса десятую часть Казны. Программа автоматически переводит его долю в реальные деньги, перечисляя на банковский счет, раз в месяц, тридцатого числа, исходя из фактического остатка. На эти деньги он даже сможет заказывать еду из любимого «Макдональдса». С доставкой на дом. Прямо к столу. Ему больше не придётся выходить на улицу в этот вонючий Гастроном, где стоит платёжный терминал, для того, чтобы засылать деньги провайдеру. Их теперь у него точно будет достаточно. Вполне хватит для того, чтобы нормально существовать в этом идиотском мире, который, собственно говоря, и нужен только для того, чтобы бесперебойно работал компьютер, и под рукой всегда стояла нормальная еда. Всё остальное – неважно.
Внезапный позыв развернул его к туалету. Засиделся. Давно туда не заглядывал. Вот ещё одна досадная необходимость, пробивающая в самый ответственный момент. Сколько бы он заработал игровых денег, если бы не это. Как обидно выходить из игры ради такой глупости. Стоит только остановиться, и ситуация тут же меняется. Потом всегда приходится долго наверстывать или вообще начинать сначала. Поэтому некоторые, как они позже делились своим опытом на форуме, предусмотрительно одевали памперсы. Но на такую роскошь мамочка денег никогда не давала. Говорила, что их нет. И даже сильно расстроилась, когда, однажды, он не выдержал и обделался. Заставила его самого стирать грязные штаны. Очень было обидно.
Но теперь это всё в прошлом. Все сожаления и обиды. Вне недоразумения и печали. Он выиграл. Он доказал всем, кто он такой есть. Он на горе. Можно сказать: «Царь горы». Деньги будут на всё. Даже на памперсы. Он больше не обуза. Мамочке не в чем будет упрекнуть его. Даже наоборот. Узнав, наконец, чего он добился, она станет гордиться им. Не просто так «просиживал штаны» возле компьютера.
Он помнил, как она в первое время убеждала его делать уроки, ходить в эту дурацкую школу, даже, однажды, спрятала шнуры, чтобы заставить убрать в комнате. Как он в ответ портил учебники, прогуливал занятия, топал ногами и даже заплакал два раза. И как она, наконец, через два месяца, сдалась и больше не мешала играть, а когда период вынужденного школьного обучения прошёл, взглянула в итоговый аттестат, махнула рукой, обняла и сказала: «Сиди дома. Мир ужасен. Нечего тебе там делать». Потом решительно рвала повестки, приходящие из военкомата, и строго-настрого наказала: никогда, никому не открывать входной двери. Даже не подходить к ней, если кто-нибудь будет в неё звонить. «Помни, – говорила она, – У меня всегда с собой ключ. Я звонить в дверь не буду. Я открою её сама. Чужим у нас в доме нечего делать. Никого не впускай».