Планета косматых
Шрифт:
– Мог бы ты обойтись пятьюстами долларами?
– Нет.
– Хорошо. Деньги будут, – согласился компьютер.
– А вы позаботились о том, чтобы я мог проехать в лагерь, не привлекая внимания?
– Да, в воротах назовешься. Ты должен выдавать себя за лейтенанта Межгалактического Красного Креста. Вероятно, тебе надо бы взять немного конфет для раздачи детям, чтобы сделать твою легенду более правдоподобной. И еще одно, последнее, Питер…
– Да?
– Держись подальше от всяких убийств, если сумеешь.
Торрес усмехнулся. Он выключил видеофон и взялся за руль.
Большой парящий в воздухе ящик оливкового цвета сбросил в грязь двух оборванных стариков.
– Вот твой давно потерянный отец, – раздалось из громкоговорителя, вмонтированного в крышу летающего перевозчика.
– Вздор, – сказала тощая женщина лет пятидесяти. Она прислонилась к дверям нориловой куполообразной лачуги в нескольких десятках футов от низко висящего над землей территориального правительственного перевозчика. – Ни тот, ни другой.
– Ну, крикни же им, – произнесла говорящая коробка. – Это должны быть они. По крайней мере один из них. Присмотрись.
– Мой давно пропавший отец – не оборванный старый пердун, – ответила болезненного вида женщина.
Из лачуги выбежал маленький худенький мальчик лет шести и подбежал к одному из стариков, которые месили ногами вязкую грязь.
– Дедушка! Дедушка! – закричал он.
– Видишь? – спросил перевозчик.
– Что он понимает? – возразила женщина.
– Твоему ребенку следовало бы знать родного дедушку.
– Это не мой ребенок, – сказала тощая. – Он – тот одураченный сопляк, которого ты мне подсунул на прошлой неделе.
– Ты ужасно критична по отношению к нашей программе переселения, – сказала говорящая коробка. – Наше правительство работает круглые сутки, днем и ночью, ради того, чтобы вывезти вас, несчастных людишек, из зон потенциальных военных действий, из зон возможных боев и из периферийных зон военных действий, а вы только и знаете, что брюзжать – мы-де не воссоединили вас с вашими настоящими родственниками.
– Коли на то пошло, – сказала женщина, – вы меня и с моим настоящим мужем не соединили. Но тот, которого вы нашли, лучше, чем прежний, вот я и не пожаловалась.
Торрес ехал в больницу лагеря № 26. Он остановился, чтобы не попасть под падающих стариков. Затем обогнул спорящих и дал малышу морковку со словами: – А это тебе.
– Это не конфеты, – сказал маленький мальчик, пуская слюни.
– Тебе больше нужна морковка, чем конфеты. – У Торреса за спиной висел рюкзак с овощами, а на руке была импровизированная повязка Красного Креста.
– Вздор, – сказал мальчик. – Из какого ты Красного Креста? Где мои паршивые конфеты? А если нет конфет, то как насчет подарка?
Один из оборванных стариков выхватил морковку у возмущенного мальчика.
Торрес помог старикам подняться и протянул каждому овощи.
– Все благодарности Межгалактическому Красному Кресту. – Он пошел дальше.
– Может быть, вы все-таки примете одного из этих стариков? – спросил висящий в воздухе перевозчик у болезненной женщины.
Вдали, в стороне от ряда еще более нищих куполообразных лачуг, находилась больница – скопление больших куполов.
Сразу за входом в кресле сидел цистернообразный робот-медик, весь в пятнах крови.
– В чем дело? – спросил он Торреса.
– Я хотел бы увидеть Джоэла Мерсера.
– И я хотел бы, – ответил робот, слегка покачиваясь в трубкообразном кресле.
– Он работает здесь, разве не так?
– Уже два дня как не работает, – ответила окровавленная машина. – Джоэл Мерсер бросил работу. Дал понять, что ему отвратительно все здесь происходящее, и собрался сбежать в дебри и присоединиться к партизанам.
Торрес вышел наружу и откусил от репы.
Глава восьмая
Агент Брейкман помотал головой. Помятая алюминиевая проститутка пыталась продать ему пыльную сладкую вату. Сотрудник «Бюро расследований Мардстоуна», ссутулившись, сидел перед кинетоскопом на четырех ножках в комнате отдыха Павильона Механического Секса в душном притоне города Сонеки. Был полдень, и воздух в захудалом помещении был промозглым и влажным.
– Так как насчет поцелуя? – предложила робот с выкрашенными в оранжевый цвет волосами. – В щеку, три раза – за одну «зелененькую». В губы, за каждый поцелуй – по одной «зелененькой». Или вы хотите взглянуть на мой полный прейскурант?
Вновь качая головой, агент Брейкман сказал:
– Нет, спасибо. Отойдите, мисс. – Он подвел окуляры кинетоскопа к глазам, возвращаясь к просмотру мультипликационного порнографического фильма. Мультфильм был неплохой, особенно ему понравилась черная собачка.
Алюминиевая проститутка отошла, ее левый коленный сустав скрежетал при ходьбе. Она облокотилась на одно из механических фортепьяно, стоявших на другой стороне почти пустого помещения.
Когда заскрипела вращающаяся дверь заведения, Брейкман поднял глаза.
Пошатываясь, вошел мужчина в запачканном выходном костюме, сунул монету в полдоллара в механическое фортепьяно и потребовал:
– Сыграй что-нибудь веселенькое.
Двери снова повернулись. Вошел долговязый молодой человек в белом пиджаке, загорелый блондин с ухмылкой на лице. Он заметил агента БРМ, подмигнул ему. Затем он подошел и сел за соседний аппарат.
– Еле нашел эту дыру, – сказал он, все еще ухмыляясь.
– Я рассказывал тебе, где это.
– Вы сказали только, что оно находится в захудалой части города, – заметил молодой человек. – Я блуждал по Сонеке больше часа, пытаясь решить, что же здесь захудалый район. Первый дом, который я выбрал, оказался зданием муниципалитета.