Планета на карантине

Лейнстер Мюррей

Он не смог бы объяснить, какая существует связь между мертвым человеком на Ланке, странным космическим кораблем и планетой Дели, но теперь ему было ясно, что такая связь непременно есть. Человек, которого звали Роб, подтвердил это, заскрипев зубами от ярости.

— Это преступление! — сказал он, и голос его задрожал от негодования. — И мы, возможно, поплатимся за это! Это еще одна причина, почему этот корабль должен быть выведен из строя. Мы здесь на карантине. И так и должно быть. Карантин нарушать нельзя!

Кальхаун вновь задумался. Здесь, на Дели, были люди, не меньше двух тысяч, которые захватили бы его корабль, если бы смогли, взяли бы на борт столько человек, сколько поместилось бы, и отправились бы отсюда на другие планеты, где, как они предполагали,

это заболевание не появится. С другой стороны, эти люди знали, что умрут от этой болезни, если окажутся где-нибудь на другой планете, и от них эта болезнь перекинется на другие миры. Эти две точки зрения взаимно исключали друг друга, и Кальхаун пока не мог решить, с чем он может согласиться. Единственное, в чем он был абсолютно уверен, — это в том, что болезнь заразная. Ведь он сам заразился от того человека на Ланке. Те, кто был готов поставить на карту все, чтобы покинуть Дели, не будут прислушиваться к доводам разума и руководствоваться здравым смыслом. Это типично для определенной части населения в любом обществе. Кальхаун задумчиво потер нос.

— В Главном управлении медслужбы нет никаких данных ни об этой болезни, ни о карантине, — заметил он. — Когда это все началось и почему?

— Дели на карантине с тех пор, как здесь приземлился первый космический корабль, — сурово сказал Роб. — Прилетел какой-то корабль и спустил вниз исследовательское судно, чтобы осмотреть планету. Были обнаружены ценные минералы. Космический корабль полетел обратно на Ланке — он не садился на Дели — за оборудованием и припасами, пока исследовательский корабль продолжал изучать планету. Они ничего не знали об этой болезни.

Он остановился, вероятно выдерживая драматическую паузу. Кальхаун поторопил:

— Ну, и…

— На Ланке этот корабль так и не вернулся. Прошло много месяцев, и далеко за пределами солнечной системы Ланке был принят сигнал бедствия, который передавало автоматическое устройство какого-то звездолета. Туда был послан корабль, чтобы узнать, что произошло. Это и оказался тот самый корабль, что прилетал на Дели. Он плавал в космосе там, где вышел из подпространства. На борту не было ни одного живого человека, весь экипаж был мертв. Это, конечно, была та самая «болезнь Дели», но спасатели этого не знали и не поняли, какие могут быть последствия. Корабль отбуксировали в космопорт и разгрузили, тогда болезнь распространилась по всей планете. На Ланке пришлось стереть с лица земли целые города, чтобы избавиться от нее. С тех пор Дели на карантине, уже больше ста лет.

— Нужно было сообщить об этом в Медслужбу, — сказал Кальхаун с раздражением. — Можно было бы что-то предпринять по этому поводу.

Вдруг он услышал звон металла. Что-то тяжелое ударилось о корпус медицинского корабля снаружи, рядом с дверью шлюзовой камеры. Затем удар повторился, потом еще и еще. Роб прислушался и пожал плечами.

— Иногда, — сказал он, — кого-нибудь сбрасывают к нам с парашютом. Больного. Здесь больные выздоравливают. Они рассказывают нам о других мирах. И они, как правило, не могут примириться с тем, что им всю жизнь придется оставаться на Дели.

Удары о корпус корабля продолжались. Из отсека управления в комнату Кальхауна вошла девушка. Она сказала все тем же ровным, безжизненным голосом:

— Они колотят по обшивке корабля металлическими кувалдами. А некоторые валят деревья и обрезают ветки. — Она взглянула на Кальхауна. — Мы можем помочь вам перебраться в другую комнату, если хотите посмотреть.

Кальхаун попытался приподняться. Роб помог ему. Девушка сказала:

— Роб не прав в одном. Не все люди, которые спустились сюда с парашютом, больны.

Роб неодобрительно хмыкнул. Кальхаун встал на ноги и медленно пошел к двери своей комнаты. Он понял, что вовсе не так слаб, как ожидал. При помощи Роба, который поддерживал его с одной стороны, и стены — с другой, он добрался до отсека управления. Роб помог ему сесть в кресло пилота у пульта.

Он посмотрел на экраны внешнего обзора. «Эскулап 20»

приземлился на болотистой лужайке в центре долины, окруженной со всех сторон горами. У подножия одной из гор виднелись белые стены бывшего поселения, но оно было явно заброшено. Остались только стены. Горы были покрыты лесом, деревья спускались и в долину, и там вдалеке он увидел мужчин, размахивающих топорами. Прямо на его глазах упало одно из деревьев, а несколько стволов уже было повалено. Он посмотрел на другой экран, чтобы увидеть, что происходит рядом с кораблем. Рыжеволосый человек могучего сложения, мерно размахивая мощной кувалдой, наносил удары по двери шлюзовой камеры в том месте, где находился замок. От этих ударов дрожал и гудел весь корабль. Кальхауну было также видно, что подпорки, на которых стоял корабль, крепко завязли в болотистой почве по меньшей мере метра на два.

— Я думаю, — сказал Кальхаун, — они рубят деревья, чтобы сделать таран. Сомневаюсь, что дверь можно сломать кувалдой, но если взять достаточно тяжелое бревно и хорошенько раскачать его, может быть, и получится. Там так много людей!

В долине было черно от людей. Их действительно было не меньше двух тысяч. Одни стояли, глазея на «Эскулап 20», другие ходили взад и вперед или стояли группками, оживленно обсуждая что-то. И это не считая тех, кто был занят рубкой деревьев или срезал ветки. Все это зрелище производило какое-то необъяснимое, тягостное впечатление, будто сам воздух был пропитан напряженностью и безысходностью. Кальхаун включил микрофоны, расположенные на обшивке корпуса, и корабль наполнился голосами людей. Различить слова было невозможно, было слышно только какое-то невнятное, торопливое бормотание, иногда крики. Это была не группа праздных зевак, собравшихся поглазеть на такую диковинку, как космический корабль. Это была толпа, охваченная единым порывом, действующая по единому плану.

— Разве они не знают, что здесь есть живые люди? — спросил Кальхаун.

Роб сказал неуверенно:

— Я хотел сделать так, чтобы этот корабль нельзя было использовать. Я думал, что на это может уйти довольно много времени. Поэтому, когда мы обнаружили, что они идут сюда, мы закрыли дверь и не отзывались, когда они начали кричать и стучать по обшивке. Наверно, они решили, что кто-то посадил корабль и потом умер.

Девушка сказала своим бесцветным голосом:

— Недавно они закончили ремонт того исследовательского корабля, который приземлился здесь в давние времена. Они летали на Ланке и вернулись. Но один человек не вернулся, На Ланке они спрятали свой корабль под водой. Может быть, он не смог найти его, когда сделал то, что ему было нужно на Ланке. Возможно, эти люди думают, что здесь тот самый человек, что ему удалось украсть этот корабль в космопорте и что он прилетел обратно. Такое вполне могло случиться. Он мог быть ранен, мог посадить корабль и умереть.

— Но он этого не сделал, — сказал Кальхаун довольно сухо. — До космопорта он не добрался. Вместо этого он заболел этой страшной болезнью, и я заразился от него. И тот отремонтированный корабль я тоже встретил и думаю, я оказал им большую услугу.

Он не сказал, что в знак благодарности они выпустили ракету, чтобы уничтожить медицинский корабль и его вместе с ним. С их точки зрения, как он теперь понимал, это было вполне объяснимо. Если Дели находилась в полной изоляции в течение такого долгого времени, неизбежно было сползание к дикости и первобытному состоянию. Отчаяние обитателей планеты, конечно, было беспредельным. Если они смогли каким-то образом вернуть к жизни старый и практически непригодный космический корабль, так что им удалось выйти в космос, где все близлежащие планеты были их врагами из-за болезни, переносчиками которой они являлись, то астронавты с Дели считали, что они просто обязаны уничтожить медицинский корабль, чтобы сохранить свою тайну. Они, наверно, сделали это в надежде каким-то образом добиться прекращения карантина, который держал их в невыносимых условиях изоляции и грядущего вырождения. Но болезнь делала этот карантин абсолютно необходимым.