Планета откровений
Шрифт:
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
По всему телу как будто одновременно воткнули сотню острых иголок, и начали медленно вкручивать их всё глубже и глубже. Герман открыл глаза и застонал.
— Очнулся, — удовлетворённо сказал кто-то рядом с ним, голос шёл словно сквозь несколько слоёв плотной ткани, и было не разобрать, кто это говорит. Он поморгал, потом потряс головой, вызвав ещё одну волну боли.
— Что случилось? — прохрипел он. В горле пересохло, накатывало чувство дежа-вю. Возможно, ему всё это привиделось? Корабль, медблок, странные
— На катере, — на этот раз голос звучал более отчётливо. Кржижановский. Герман снова застонал, на этот раз с долей облегчения. В руку ему всунули флягу с водой, и он сделал большой глоток.
— Удалось? — спросил он, вытирая воду с губ тыльной стороной ладони.
— Удалось, — подтвердил другой голос. Видел Герман пока очень расплывчато, перед глазами была просто куча цветных пятен.
— Спасибо, — и он протянул флягу обратно по направлению к самому большому пятну, откуда исходил голос психолога.
— На здоровье, — откликнулся тот. — Это хорошо, что ты наконец очнулся!
— Я что-то пропустил? — усмехнулся он, и сразу же поморщился от боли в потрескавшихся губах.
— О да! — язвительно сказал Дмитрий. — Ты пропустил своё спасение мной, и мной же доблестный угон аварийного катера.
— Ужасно, — абсолютно серьезно ответил Герман. — Надеюсь, в следующий раз не пропущу.
— Надеюсь, следующего раза не будет, — в тон ему отозвался Кржижановский.
Психолог — вернее, всё ещё большое цветное пятно — подошёл вплотную, проверил пульс, приподнял веки.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил он.
— О, великолепно! — ответил Герман. — Я готов хоть сейчас бежать стометровку, если мне только покажут, где она.
— Ничего не видишь? — обеспокоился Гришин.
— Ну, не то, чтобы прямо совсем ничего… Цвета вроде различаю. Но по ощущениям зрение где-то минус двадцать. Или плюс. Смотря с какой стороны посмотреть.
— Чёртов доктор! — выругался Кржижановский. — Чёртовы транквилизаторы…
— О, вот, значит, что в меня попало?
— Ага, именно! Причём доза явно на слона рассчитана — вырубила тебя в считанные секунды. Дмитрий еле успел тебя затащить внутрь.
— Спасибо, — Герман кивнул в сторону второго пятна. — Я тебе очень признателен.
Дмитрий, не услышав в его голосе иронии, удивлённо ответил:
— Пожалуйста… Общее дело ведь делаем!
— Кстати, — биолог попытался встать, и снова застонал — всё болело, как будто этот самый слон по нему топтался, причём несколько дней подряд. — Что за препараты использует этот коновал?! От обычных транквилизаторов такого вроде как не бывает…
— Гм, — в голосе Кржижановского слышалось раскаяние. — Ну, как
— Ясно, — мрачно сказал Герман, и начал себя ощупывать на предмет более серьезных переломов.
— Всё-то тебе ясно! А нам удирать оттуда надо было, причём срочно!
— Да я разве говорю что-то?
— Ну, нет. Зато так смотришь!
— Как? Я же не вижу ни черта сейчас, как я могу, по твоему, как-то не так смотреть?!
— Ну-ка успокойтесь! — прервал их словесную баталию Гришин. — Оба хороши! Один дал себя подстрелить, другой решил, что он пилот экстра-класса…
— И лишь один ты был, как всегда, на высоте, — съязвил Дмитрий.
Герман потёр глаза, пятна потихоньку начали приобретать более чёткие очертания.
— Кстати, — снова начал он. — По поводу общего дела… Всё хотел об этом спросить, но как-то не до того было. Со мной всё ясно, мне Лиана сама рассказала об опасности, что ей грозит — вернее, о том, какая это опасность, не сказала, но была очень напугана… А вы? Вы с ней и виделись-то совсем ничего, да и не говорили даже! Зачем вам всё это? Какой интерес?
Дмитрий пожал плечами.
— А тебе не всё равно?
— Нет, не всё.
— Ну, тогда довольствуйся ответом, что я просто почувствовал, что не могу бросить её одну там в беде. Тем более это единственный ответ, что у меня есть…
Гришин кивнул.
— И у меня примерно та же фигня, — сказал он. — Прямо тянет туда, к ней! Помочь, защитить…
Герман задумался было, потом махнул рукой.
— А собственно, чего это я? Мне же лучше, что вы помогаете… Без вас я бы не смог выбраться с корабля!
И он торжественно пожал руки компаньонам.
— Спасибо! Я уверен, что у нас всё получится!
Дмитрий ухмыльнулся.
— Ну, раз ты так в этом уверен… И уже начал различать, где у меня руки а где ноги — тогда, может быть, будем сажать это корыто? А то мы так на орбите и болтаемся, неровен час, пошлют погоню…
— Да-да-да! — обеспокоенно вскинулся психолог. — Ты как, Герман? Сможешь?
Герман посмотрел по сторонам, прищурился, поднял руку и пошевелил пальцами.
— Вроде бы всё вижу, — сказал он. — Давайте готовиться к посадке, что ли.
Он залез в кресло пилота, и начал с подозрением рассматривать рычажки и тумблеры, которыми изобиловала панель управления.
— Что-то не так? — участливо спросил Дмитрий, и сарказм каплями яда стекал по его словам.
Герман почесал затылок.
— М-да… Признаюсь, раньше имел дело только с вирт-клавиатурой! Ну, да ничего, вроде бы всё подписано, сейчас разберусь, где тут что…
— Ты это — давай, аккуратнее, — попросил Гришин, залезая в амортизационное кресло и пристёгивая себя ремнём. — Помни о том, что живыми и невредимыми мы гораздо эффективнее выполним свою миссию!