Планета отложенной смерти (сборник)
Шрифт:
— Которого у вас якобы нет.
— Которого у меня нет без всякого якобы, но вы-то в это не верите! Таким образом, я убежден, что Вера находится сейчас в полной безопасности, большей даже, чем если бы она сидела у себя дома, потому что вы о ней вынуждены изо всех сил заботиться.
— Вы оптимист, — вежливо улыбнулся Аугусто.
— Я реалист. Так что зря вы рассчитывали спровоцировать меня на что-либо необдуманное. Страх, конечно, хороший советчик, я понимаю…
Аугусто улыбнулся так, что можно было поверить — зубов у него не тридцать два, а по меньшей мере штук восемьдесят.
Все это было Федеру очень странно. Он, еще с минуту назад охваченный всеразрушающей яростью невиданной силы, вдруг ощутил совершенное успокоение. Он как бы сам поверил своим словам. Именно как бы. «Шок? — подумал он. — Да нет, не похоже. Уверенность в собственных силах? Не знаю».
Еще ему было странно, что он так быстро добился того, что задумал в спешке, в состоянии растерянности, — вывести Аугусто из себя. Того буквально взорвало от последних слов Федера, словно все нервное напряжение, владевшее Федором, вдруг с последними словами перешло к нему.
Лицо его посерело, губы, все еще разведенные в торжествующем оскале, сморщились, словно у старика, глаза сузились в щелочки, сквозь которые посверкивал лед, руки превратились в клешни. Федер просто не знал, хотя интуитивно мог понять без труда, что с самого детства Аугусто не переносил насмешек. В десять лет был толстым и вынужден был очень убедительно доказывать кулаками своим одноклассникам, что полнота — это признак силы.
Без всякого страха перед вспышкой Аугусто — причем необычной вспышкой — Федер встал.
— Вынужден откланяться. Дела с пробором. Много, знаете ли, недоделанных заключительных штрихов — очень необходимых. К приемке хотелось бы все по высшему разряду. Если Веру сейчас не отпустите, а я так понимаю… словом, передайте ей от меня привет. Скажите ей, что я ее люблю. Это ей будет приятным сюрпризом и поддержит…
Аугусто улыбнулся еще шире и с такой силой грохнул кулаком по столу, что Федер испуганно отскочил.
Еле контролируя дыхание, Аугусто вышел из-за стола, вплотную подошел к Федеру.
— Обязательно передам. Но только мне бы… ммм… не хотелось… я еще не закончил нашу беседу, дорогой Федер. Мне еще кое-что надо вам сказать. Ваша приверженность к логике — она умиляет. И… сейчас, пожалуйста… и, вероятно, поэтому вы не учитываете вариантов, при которых… при которых хоть кто-нибудь из действующих лиц — например, я — может повести себя нелогично.
— Это невозможно, — холодно бросил Федер, отворачиваясь к откуда ни возьмись возникшим мамутам-телохранителям. — Логика этого просто не допускает.
— В качестве примера, — уже в спину Федеру прошипел Аугусто, — например, такое. Я, как заказчик, требую, чтобы приемка состоялась не… Через сколько там? Десять дней?.. Не через десять дней, а завтра.
— В качестве заказчика, — не поворачиваясь, отчеканил Федер, — вы на это не имеете права.
— Ага… да… это верно. Однако в качестве заказчика… вам следует изучить наш с вами контракт еще раз… в качестве заказчика я имею право на не помню сколько, но на несколько дополнительных экспертиз. Поэтому вместо приемки мы с вами завтра, дорогой Федер, устроим ревизию сделанного!
Федер замер по пути к выходу.
— Но сейчас нельзя! — возразил он как можно убедительнее. — От этих, как я выразился, штрихов зависит будущее вашей Ямайки. Или придется сильно увеличить время пробора.
— Что ж, — согласился Аугусто. — Мы на это пойдем. Итак, завтра?
— Вы заказчик, — пожал плечами Федер и вышел.
21
Войдя в интеллекторную, Федер немедленно отдал Антону приказ о включении второго специального дождя для активации опасных зародышей на подготовленных папоротниках. Так же он приказал рассчитать временную задержку для основного дождя этой программы и запрограммировать его автоматическое включение. Поскольку разговор мог все-таки прослушиваться, несмотря на все меры предосторожности, разговор командира и матшефа велся исключительно в малопонятных для непосвященного терминах. Антон не спросил командира о причине такой спешки. Причина, впрочем, была прозрачной. Он просто озабоченно покачал головой и передал приказы дежурному интеллектору. Тот только хмыкнул, однако промолчал — ему было стыдно, что он не просчитал вариант с Верой, и спеси у него несколько поубавилось.
Тут же приоткрылись специальные пазы в крыше первого вивария и пустили в небо прозрачные струйки дыма. Дым потянулся по небу косыми полосами и растворился в облаках.
Федер плюхнулся в контактное кресло и надолго затих. Выдержав паузу, Антон наконец спросил:
— Все хорошо?
— Все хорошо? Не знаю. Может, и хорошо.
— А… Вера? Ее отпустят?
— Нет, наверное. Но это не имеет значения. Завтра ночью мы ее сами освободим.
— Завтра? Почему завтра? Ведь ничего еще не готово.
— Потом поправим. Сейчас уже времени нет. Назавтра Аугусто хотел назначить приемку. Я пытался его отговорить, сказал, что рановато еще для приемки. Он тогда потребовал немедленной ревизии. Что в данном случае практически одно и то же. То есть завтра он собирается устроить нам небольшую экзекуцию. А мы ему — небольшой дождь. — Федер, хрустнув суставами, потянулся. — Боже, как я устал. Неужели завтра все кончится?
— А Вера?
— Что Вера? — сонно спросил Федер.
— Она так и будет до самого конца там сидеть? Вы понимаете, чем она рискует?
Федер открыл глаза, пристально посмотрел на Антона.
— Риску на самом деле немного. Посоветуйся со своими игрушками. Они подтвердят.
— Но он все-таки есть?
— Есть, родимый. Куда от него денешься? Риск всегда найдется в нашем деле. Тем более в таком. Мы сейчас с тобой, Антон, в последний раз все проверим, хотя это и лишнее, а потом немножечко отоспимся. Я просто падаю от усталости.
— То есть этот риск для Веры мы заранее закладываем в план?
Федер не врал про усталость. Он ее просто немного преувеличивал. Он и сам до конца не понимал, почему делает это. Просто ему хотелось побыстрее закончить с Антоном все объяснения.